Александр Артёмов - Имена на поверке
Георгий Суворов
«Еще утрами черный дым клубится…»
Еще утрами черный дым клубитсяНад развороченным твоим жильем.И падает обугленная птица,Настигнутая бешеным огнем.
Еще ночами белыми нам снятся,Как вестники потерянной любви,Живые горы голубых акацийИ в них восторженные соловьи.
Еще война. Но мы упрямо верим,Что будет день, — мы выпьем боль до дна.Широкий мир нам вновь раскроет двери,С рассветом новым встанет тишина.
Последний враг. Последний меткий выстрел.И первый проблеск утра, как стекло.Мой милый друг, и все-таки как быстро,Как быстро наше время протекло!..
В воспоминаньях мы тужить не будем,Зачем туманить грустью ясность дней?Свой добрый век мы прожили как люди —И для людей.
«Когда-нибудь, уйдя в ночное…»
Когда-нибудь, уйдя в ночноеС гривастым табуном коней,Я вспомню время боевоеБездомной юности моей.
Вот так же рдели ночь за ночью,Кочуя с берегов Невы,Костры привалов, словно очиВ ночи блуждающей совы.
Я вспомню миг, когда впервые,Как миру светлые дары,Летучим роем золотыеЗа Нарву перешли костры.
И мы тогда сказали: славаНеугасима на века.Я вспоминаю эти дни по правуС суровостью сибиряка.
«Метет, метет… И нет конца метели…»
Метет, метет… И нет конца метели,Конца тяжелым, белым хлопьям нет.Метет, метет… И заметает следК моей солдатской полумерзлой щели.Метет, метет… И не увидишь света,И не увидишь друга в двух шагах,Вот через этот безответный мракЯ двинусь в путь, лишь тьму прорвет ракета.
«Хотя бы минуту на роздых…»
Подполковнику Кузнецову
Хотя бы минуту на роздыхЗа окаянных три дня.Но снова уносится в воздух:— Дайте огонь на меня!
И снова взлетают с землеюРазорванные тела.Метится пламенем бояНасквозь прожженная мгла.
И в этих метельных звездахТвердое, как броня,Режет прогоркший воздух:— Дайте огонь на меня!
И рухнули наземь звезды,И парень, гранату подняв,С кровью выхаркнул в воздух:— Огонь, огонь на меня!..
«Над лесом взмыла красная ракета…»
Подполковнику Подлуцкому
Над лесом взмыла красная ракета,И дрогнуло седое море мглы.Приблизили багровый час рассветаОрудий вороненые стволы.
От грохота раскалывались тучи,То опускаясь, то вздымаясь вверх,Через Неву летел огонь гремучийИ за Невою черной смертью мерк.
И так всю ночь, не ведая покоя,Мы не гасили грозного огня.И так всю ночь за русскою НевоюЗемля горела, плавилась броня.
И так всю ночь гремели батареи,Ломая доты за рекой во рву,Чтоб без потерь, стремительней, дружнееПехота перешла через Неву.
Чтобы скорее в схватке рукопашнойОчистить дорогие берега,Чтоб, растопив навеки день вчерашний,Встал новый день над трупами врага.
«Есть в русском офицере обаянье…»
Полковнику Путилову
Есть в русском офицере обаянье.Увидишься — и ты готов за нимНа самое большое испытаньеИдти сквозь бурю, сквозь огонь и дым.
Он как отец — и нет для нас дорожеЛюдей на этом боевом пути.Он потому нам дорог, что он может,Ведя на смерть, от смерти увести.
Первый снег
Веет, веет и кружится,Словно сон лебедей,Вяжет белое кружевоНад воронкой моей.
Улетает и молниейОкрыляет, слепит…Может, милая вспомнила,Может, тоже не спит…
Может, смотрит сквозь кружевоНа равнину полей,Где летает и кружитсябелый сон лебедей.
«Пришел и рухнул, словно камень…»
Пришел и рухнул, словно камень,Без сновидений и без слов,Пока багряными лучамиНе вспыхнули зубцы лесов,Покамест новая тревогаНе прогремела надо мной.Дорога, дымная дорога, —Из боя в бой, из боя в бой…
Тимофей Сурменев
Парень
Твой дом, где давно я не был,Ко мне с каждым шагом ближе:Подобие звездного небаЯ пересекаю на лыжах.Скользящие, как по маслу,Они шелестят змееюИль сухо шуршат по насту —И шорох летит за мною.Разлукою истомленное сердце, вперед лети:Парень спешит на свидание — дайте ему пройти!Большим озаренный светом,Иду по полям к востоку.Пиджак распахнуло ветром,И галстук трепещет сбоку.Мне любо снегов свеченьеИ по сердцу холод зимний,Когда серебром повсюдуСедой оседает иней.Сосен шумит собрание, лес поперек пути,Парень спешит на свидание — дайте ему пройти!Взлетел, а не въехал на гору —И сердцу вдруг стало тесно.Внезапно открылся взоруТвой дом, где крыльцо с навесом,Где все — до последней мелочи —Полно для меня значенья:Три слова любимой девушкеЯ там сказал в воскресенье.(Первая дрожь признания,Руки в огне горят…)Парень спешит на свидание —Нет для него преград!
На берегу Днепра
Не жалея ни гармоник, ни подошв,На днепровском на зеленом берегуПляшет «Русскую» и «Ойру» молодежь, —Я одна лишь веселиться не могу.
В платье новом, одинокая, стою,В косы ленты голубые вплетены.Не услышу ли гармонику твоюОт зареченской от милой стороны?Все подходит и подходит молодежь,Круг танцоров, как на ярмарке, широк.Отчего же ты, любимый, не идешь?Или новую, московскую, завлек?
Беззащитной с виду кажется пчела,Но нечаянно не тронь ее, смотри!Где, кудрявый, коротаешь вечера,С кем вчера ты оставался до зари?Если б, девушки, вы знали, как грущу.Мне без милого и белый свет не мил…Не приходишь, и не надо. Не прощу,Если слову своему ты изменил…Сердце будто приморожено к ребру,Стали пальцы, словно льдинки, холодны.Ой, подружки, говорят, что не к добру,Если месяц да не с правой стороны!
Осень в колхозе
Замедленный времени поворот —И сытая осень стоит у ворот.Она в золотом возникает обличье,Такая нарядная и простая,И ветер свистеть начинает по-птичьи,И мчатся на юг журавлиные стаи.Срывается с дуба коричневый желудьИ падает в травы на желтые листья.Ребята картофель увозят тяжелыйС полей, погоняя коней голосисто.На водах багровые плавают листья,Кружится над крышами галочий табор,Пылают рябины румяные кисти,И так над землею проходит октябрь.
Виктор Троицкий
В теплушке
Опять я в теплушке.Опять по ОтчизнеНесет меня ветер военных годов.Играет судьба молодой моей жизнью,И север и юг — мой родительский кров.
И всюду со мною,Как паспорт, на местеТвой образ, такой беспредельно родной,И радость и гореМы делим вместе,И вместе мы скоро вступим в бой.А если в сраженьеПридется мне туго(Ведь разве сумеешь судьбу разглядеть?),Мы скажем —И я и моя подруга:— Братишка, как надо сумей умереть!
18 марта 1943 г.
