Даниил Андреев - Стихотворения и поэмы
Часть третья
Вечерняя идиллия
Шесть! — Приутихают конторы.К лифтам, трамваям, метро – напролом!А сверхурочники, с кислым взором,Снова усаживаются за столом.
В красные от лозунгомании стены,К незамедляющимся станкам,Хмурые волны вечерней сменыЛьются сквозь производственный гам.По министерствам, горкомам, трестамУже пошаркивает метла,Хлопают дверцы с прощальным треском,И засыпают в шкафах дела.
И вот уже — оранжев, пурпурен и малинов,Гладя глыбы набережных теплою рукой,
Самый лучезарнейший из добрых исполиновМедленно склоняется над плавною рекой.Юркают по зеркалу вертлявые байдарки,Яхты наклоняются, как ласточки легки…Ластятся прохладою ласкающие парки,Яркими настурциями рдеют цветники.
С гомоном и шутками толпясь у сатураторов,Дружески отхлебывают пенистый оршадЮноши с квадратными плечами гладиаторов,Девушки хохочущие платьями шуршат.
Влажной дали зов Нежно бирюзов,Холодно глубок у розовеющих мостов.Трамвайчики речные бульбулькают, пышут,Отблески и зайчики по майкам рябят…Гуторят, притопатывают, машут, дышатВдоль палуб конопатых стайки ребят.
Издали им мраморный марш барабанятИ шпилем золоченым затеняют асфальтСверкающие горы высотных зданий И контуры университетских Альп.
Там, у причалов, у всех станций, у плит спусков, в песке пляжей,Где луч солнца завел танцы, где весь воздух молвой полн —Пестрят вскрики, бегут пятки, спешат руки забыть тяжесть,С плотвой шустрой играть в прятки, дробить струи и бег волн.
В тени парков зажглись игры. Как мед, сладки в кафе морсы,И бьет в сетку баскет-бола с сухим шарком смешной мяч,Гудут икры, горят щеки, зудят плечи, блестят торсы:То – бес спорта, живой, юркий, всю кровь в жилах погнал вскачь.
Закатом зажигаются развесистые кроны,Оркестры первых дансингов, дрожа, льют трель,Качелями, колесами шумят аттракционы,Моторы карусельные жужжат, как дрель.
Броситься колдобинами гор американских,Ухая и вскидываясь – вниз, вверх, вбок,Срывами и взлетами, в тележках и на санках,Сцепливаясь судорожно в клубок: – Мой Бог… —Сев на деревянную раскрашенную свинку,Мерно, по спирали убыстрять свой бег,В головокружении откинувшись на спинку,Чувствуя, как ветер холодит щур век;Вспархивать на цыпочках «гигантскими шагами»,Точно поднимаемый крылом вьюг лист;Взвихриваться ломкими, зыбкими кругамиВ воздух, рассекающий лицо, как хлыст;Празднуя советский карнавал, вверх крутоВзбрасываться в небо, утеряв весь вес;С плавно раздуваемою сферой парашютаРушиться в зияющий провал, как бес!..
Чтобы кровь тягучая — огнем горела,Чтобы все пронизывал, хлестал, бил жар;Чтобы, наслаждением подхлестывая тело,Ужас заволакивал мозги, как пар!..Тешатся масштабами. Веруют в размеры.Радуются милостям, долдонят в барабан…Это – нянчит отпрысков великая химера,Это – их баюкает стальной Левиафан.
Прядают, соседствуют, несутся, возвращаются,Мечутся, засасываясь в омут бытия,Кружатся, вращаются, вращаются, вращаютсяУтлые молекулы чудовищного Я.
А в нелюдимой Арктике, в летней ее бессоннице,Мгновенно уподобляясь космическому палачу,Разрыва экспериментального фонтан поглощает солнце,Как буйствование пожара — беспомощную свечу.Но лишь по секретным станциям, в почтительном отдалении,Поерзывают уловители разломов коры и гроз,Да ревом нечеловеческим ослепнувшие тюлениПриветствуют планетарный научный апофеоз.
Город же, столица же – как встарь длит жизнь.Вечер! развлекай нас! весели! взвей! брызнь!В ёкающем сердце затаив жуть томную, приятно-газированный испуг, зноб, чад,Сотни голосящих седоков в муть темную, вот, по узкой проволоке, путь свой мчат.Оттуда – на мгновение, внизу, вся в пламенных сияньях несосчитанных — Москва, наш рок,В дни горя, в ураганах и в грозу — страж каменный, в годину же хмельного торжества — наш бог.Она – в бегущих трепетах огней, фар иглистых, в прожекторах шныряющих, в гудках сирен,И полумаской дымною над ней пар зыблется от фабрик, стадионов, эспланад, арен.
И кажется – в блаженстве идиллии вечерней,Что с этим гордым знаменем – все беды хороши,И вычеркнута начисто из памяти неверной Тоскующая правда ночной души.
Часть четвертая
