Иван Крылов - Басни
1819
VI. Алкид
Алкид[111], Алкмены[112] сын,Столь славный мужеством и силою чудесной,Однажды проходя меж скал и меж стремнинОпасною стезёй и тесной,Увидел на пути свернувшись, будто ёжЛежит, чуть видное, не знает, что такое.Он раздавить его хотел пятой. И что ж?Оно раздулося и стало боле вдвое.От гневу вспыхнув, тут АлкидТяжёлой палицей своей его разит.Глядит —Оно страшней становится лишь с виду:Толстеет, бухнет и растет,Застановляет солнца светИ заслоняет путь собою весь Алкиду.Он бросил палицу и перед чудом симСтал в удивленье недвижим.Тогда ему Афина вдруг предстала.«Оставь напрасный – труд, мой брат! – она сказала. —Чудовищу сему название РаздорНе тронуто, – его едва приметит взор;Но если с ним кто вздумает сразиться, —Оно от браней лишь тучнее становитсяИ вырастает выше гор». [113]
1818-1819
VII. Апеллес и Ослёнок
Кто самолюбием чрез меру поражён,Тот мил себе и в том, чем он другим смешон;И часто тем ему случается хвалиться,Чего бы должен он стыдиться.
С Ослёнком встретясь, Апеллес[114]Зовёт к себе Ослёнка в гости;В Ослёнке заиграли кости!Ослёнок хвастовством весь душит лесИ говорит зверям: «Как Апеллес мне скучен,Я им размучен:Ну, всё зовёт к себе, где с ним ни встречусь я.Мне кажется, мои друзья,Намерен он с меня писать Пегаса»[115].«Нет, – Апеллес сказал, случася близко тут, —Намеряся писать Мидасов суд,Хотел с тебя списать я уши для Мидаса[116];И коль пожалуешь ко мне, я буду рад.Ослиных мне ушей и много хоть встречалось,Но этаких, какими ты богат,Не только у ослят,Ни даже у ослов мне видеть не случалось». [117]
1816
VIII. Охотник
Как часто говорят в делах: ещё успею,Но надобно признаться в том,Что это говорят, спросяся не с умом,А с леностью своею.Итак, коль дело есть, скорей его кончай,Иль после на себя ропщи, не на случай,Когда оно тебя застанет невзначай.На это басню вам скажу я, как умею.
Охотник, взяв ружьё, патронницу, сумуИ друга верного по нраву и обычью,Гектo?ра, – в лес пошёл за дичью,Не зарядя ружья, хоть был совет ему,Чтоб зарядил ружьё он дома.«Вот вздор! – он говорит, – дорога мне знакома,На ней ни воробья не видел я родясь;До места ж ходу целый час,Так зарядить ещё успею я сто раз».Но что ж? Лишь вон из жила(Как будто бы над ним Фортуна подшутила),По озеркуГуляют утки целым стадом;И нашему б тогда СтрелкуЛегко с полдюжины одним зарядомУбитьИ на неделю с хлебом быть,Когда б не отложил ружья он зарядить.Теперь к заряду он скорее; только уткиНа это чутки:Пока с ружьём возился он,Они вскричали, встрепенулись,Взвились и – за леса верёвкой потянулись,А там из виду скрылись вон.Напрасно по лесу Стрелок потом таскался,Ни даже воробей ему не попадался;А тут к беде ещё беда;Случись тогдаНенастье.И так Охотник мой,Измокши весь, пришёл домойС пустой сумой;А всё-таки пенял не на себя, на счастье.
1818-1819
IX. Мальчик и Змея
Мальчишка, думая поймать угря,Схватил Змею и, воззрившись, от страхаСтал бледен, как его рубаха.Змея, на Мальчика спокойно посмотря:«Послушай, – говорит, – коль ты умней не будешь,То дерзость не всегда легко тебе пройдёт.На сей раз бог простит; но берегись вперёдИ знай, с кем шутишь!» [118]
1818-1819
X. Пловец и Море
На берег выброшен кипящею волной,Пловец с усталости в сон крепкий погрузился;Потом, проснувшися, он Море клясть пустился.«Ты, – говорит, – всему виной!Своей лукавой тишинойМаня к себе, ты нас прельщаешьИ, заманя, нас в безднах поглощаешь».Тут Море, на себя взяв Амфитриды[119] вид,Пловцу явяся, говорит:«На что винишь меня напрасно!Плыть по водам моим ни страшно, ни опасно;Когда ж свирепствуют морские глубины,Виной тому одни Эоловы[120] сыны:Они мне не дают покою.Когда не веришь мне, то испытай собою:Как ветры будут спать, отправь ты корабли.Я неподвижнее тогда земли».
И я скажу – совет хорош, не ложно;Да плыть на парусах без ветру невозможно. [121]
1818-1819
XI. Осёл и Мужик
Мужик на лето в огородНаняв Осла, приставилВорон и воробьёв гонять нахальный род.Осёл был самых честных правил:Ни с хищностью, ни с кражей незнаком,Не поживился он хозяйским ни листкомИ птицам, грех сказать, чтобы давал потачку;Но Мужику барыш был с огорода плох.Осёл, гоняя птиц, со всех ослиных ног,По всем грядам и вдоль и поперёкТакую поднял скачку,Что в огороде всё примял и притоптал.Увидя тут, что труд его пропал,Крестьянин на спине ослинойУбыток выместил дубиной.«И ништо! – все кричат, – скотине поделом!С его ль умомЗа это дело браться?»
А я скажу, не с тем, чтоб за Осла вступаться;Он, точно, виноват (с ним сделан и расчёт),Но, кажется, не прав и тот,Кто поручил Ослу стеречь свой огород.
1818-1819
XII. Волк и Журавль
Что волки жадны, всякий знает:Волк, евши, никогдаКостей не разбирает.Зато на одного из них пришла беда!Он костью чуть не подавился.Не может Волк ни охнуть, ни вздохнуть;Пришло хоть ноги протянуть!По счастью, близко тут Журавль случился.Вот кой-как знаками стал Волк его манитьИ просит горю пособить.
Журавль свой нос по шеюЗасунул к Волку в пасть и с трудностью большеюКость вытащил и стал за труд просить.«Ты шутишь! – зверь вскричал коварный, —Тебе за труд? Ах ты, неблагодарный!А это ничего, что свой ты долгий носИ с глупой головой из горла цел унёс!Поди ж, приятель, убирайся,Да берегись: вперёд ты мне не попадайся». [122]
1816
XIII. Пчела и Мухи
Две Мухи собрались лететь в чужие кра?иИ стали подзывать с собой туда Пчелу:Им насказали попугаиО дальних сторонах большую похвалу.Притом же им самим казалося обидно,Что их, на родине своей,Везде гоняют из гостей;И даже до чего (ка?к людям то не стыдно,И что они за чудаки!):Чтоб поживиться им не дать сластямиЗа пышными столами,Придумали от них стеклянны колпаки;А в хижинах на них злодеи-пауки.«Путь добрый вам, – Пчела на это отвечала, —А мнеИ на моей приятно стороне.От всех за соты я любовь себе сыскала —От поселян и до вельмож.Но вы летите.Куда хотите!Везде вам будет счастье то ж:Не будете, друзья, нигде, не быв полезны,Вы ни почтенны, ни любезны.А рады пауки лишь будут вамИ там».
Кто с пользою отечеству трудится,Тот с ним легко не разлучится;А кто полезным быть способности лишён,Чужая сторона тому всегда приятна:Не бывши гражданин, там мене презрен он,И никому его там праздность не досадна.
1817
XIV. Муравей
Какой-то Муравей был силы непомерной,Какой не слыхано ни в древни временна;Он даже (говорит его историк верной)Мог поднимать больших ячменных два зерна!Притом и в храбрости за чудо почитался:Где б ни завидел червяка,Тотчас в него впивалсяИ даже хаживал один на паука.А тем вошёл в такую славуОн в муравейнике своём,Что только и речей там было, что о нём.Я лишние хвалы считаю за отраву;Но этот Муравей был не такого нраву:Он их любил,Своим их чванством мерилИ всем им верил:А ими наконец так голову набил,Что вздумал в город показаться,Чтоб силой там повеличаться.На самый крупный с сеном возОн к мужику спесиво всползИ въехал в город очень пышно;Но, ах, какой для гордости удар!Он думал, на него сбежится весь базар,Как на пожар;А про него совсем не слышно:У всякого забота там своя.Мой Муравей, то взяв листок, потянет,То припадёт он, то привстанет:Никто не видит Муравья.Уставши, наконец, тянуться, выправляться,С досадою Барбосу он сказал,Который у воза хозяйского лежал:«Не правда ль, надобно признаться,Что в городе у васНарод без толку и без глаз?Возможно ль, что меня никто не примечаетКак ни тянусь я целый час;А, кажется, у насМеня весь муравейник знает».И со стыдом отправился домой.
Так думает инойЗатейник,Что он в подсолнечной гремит.А он – дивитСвой только муравейник. [123]
XV. Пастух и Море
Пастух в Нептуновом соседстве близко жил:На взморье, хижины уютной обитатель,Он стада малого был мирный обладательИ век спокойно проводил.Не знал он пышности, зато не знал и горя,И долго участью своейДовольней, может быть, он многих был царей.Но, видя всякий раз, как с МоряСокровища несут горами корабли,Как выгружаются богатые товарыИ ломятся от них анбары,И как хозяева их в пышности цвели,Пастух на то прельстился;Распродал стадо, дом, товаров накупил,Сел на корабль – и за Море пустился.Однако же поход его не долог был;Обманчивость, Морям природну,Он скоро испытал: лишь берег вон из глаз,Как буря поднялась;Корабль разбит, пошли товары ко дну,И он насилу спасся сам.Теперь опять благодаря МорямПошёл он в пастухи, лишь с разницею тою,Что прежде пас овец своих,Теперь пасёт овец чужихИз платы. С нуждою, однако ж, хоть большою,Чего не сделаешь терпеньем и трудом?Не спив того, не съев другова,Скопил деньжонок он, завёлся стадом сноваИ стал опять своих овечек пастухом.Вот некогда, на берегу морском,При стаде он своёмВ день ясный сидяИ видя,Что на Море едва колышется вода(Так Море присмирело)И плавно с пристани бегут по ней суда:«Мой друг! – сказал, – опять ты денег захотело,Но ежели моих – пустое дело!Ищи кого иного ты провесть,От нас тебе была уж честь.Посмотрим, как других заманишь,А от меня вперёд копейки не достанешь».
Баснь эту лишним я почёл бы толковать;Но как здесь к слову не сказать,Что лучше верного держаться,Чем за обманчивой надеждою гоняться?Найдётся тысячу несчастных от неёНа одного, кто не был ей обманут,А мне, что говорить ни станут,Я буду всё твердить своё:Что впереди – бог весть; а что моё – моё! [124]
1818-1819
