Тарас Шевченко - Кобзарь: Стихотворения и поэмы
Третьи петухи
И день еще под игом катовСтонал народ. Еще одинЗемля носила их, проклятых,И плакал древний Чигирин.Тот день прошел, день Маковея,Что многих праздников святее,Прошел, — и лях и жидовинГорилкой, кровью упивались,Кляли схизмата, распинали,Кляли, что нечего и взять.А гайдамаки молча ждали,Покуда ляхи лягут спать.Легли, поганые, не знали,Что завтра им уже не встать.Заснули ляхи, а ИудыЕще не спят в ночной тиши,Впотьмах считают барыши,Над золотой склонившись грудой.И так, на золоте своем,Нечистым задремали сном.
Заснули — навеки, даст бог, улеглися…А в ту пору месяц плывет озиратьИ небо, и звезды, и землю, и море,И счастье людское, и горькое горе, —Чтоб господу богу про все рассказать.Светит белолицый на всю Украину…Видит ли он с неба мою сиротину,Видит ли Оксану, мою сироту?Кто ее терзает, где она страдает,Знает ли Ярема? Или знать не знает, —Мы после увидим, а нынче не ту,Не ту, а другую я песню сыграю.Горе — не дивчата — будет танцевать;Спою про неволю, казацкую долю, —Слушайте, чтоб детям после рассказать.Чтобы дети знали, внукам рассказали,Как казаки шляхту мукам предавалиЗа все, что от шляхты пришлось испытать.
Испокон веков УкрайнаНе знала покоя,По степям ее широкимКровь текла рекою.Текла, текла — пересохла.Степи зеленеют.Спят казаки, спят вояки, —Курганы синеют.Да кому о дедах вспомнить,Поплакать над ними?Не горька их доля внукам,Не дорого имя.Только ветер тихо-тихоПовеет порою,Только росы, будто слезы,Окропят, омоют.Солнце ласковое встанет,Осушит, пригреет.Что же внуки? Все равно им —Панам жито сеют.Много их, а кто укажет,Где Гонты могила?Где легла его святаяПраведная сила?Зализняк, душа родная,Где лежит зарытый?Тяжело! Палач на троне,А они забыты.
Испокон веков УкрайнаНе знала покоя,По степям ее широкимКровь текла рекою.День и ночь — пальба, сраженья,Земля стонет, гнется.Жутко, больно, а как вспомнишь —Сердце усмехнется…Месяц яснокрылый, брат мой одинокий,Укройся за тучей, за горой высокой.Не гляди на землю, хоть и видел Рось,И Альту, и Сену{76}, хоть и пролилосьТам не мало крови людской понапрасну —То ли нынче будет! Закатися, ясный,Спрячься, друг любимый, чтоб не довелосьНа старости плакать…
Грустно, грустно среди небаСветит месяц смутный.Вдоль Днепра казак шагает —С вечеринки будто.Он шагает невеселый,Еле служат ноги.Не дивчина ль осмеялаЗа жупан убогий?Нет, дивчина его любит,Хоть жупан залатан.Добрый хлопец, а не сгинет —Будет и богатый.Что ж идет он невеселый,Идет, чуть не плачет?Что поникнул молодоюГоловой казачьей?Чует сердце, да не скажет,Что за горе встретит…А вокруг — как будто людиВымерли на свете.Петухов еще не слышно,Собаки замолкли,Заунывно в отдаленьеЗавывают волки.Хоть бы что! Идет Ярема,Спешит не в Олылану,Не к своей зазнобе милой, —На ляхов поганых,На Черкассы. Скоро третьихПетухов{77} заслышит…Ну, а там… Глядит Ярема,Волны Днепр колышет…
«Ой, Днепр мой могучий, стремяся к низовью,От крови казацкой бывал ты багрян,И море ты красил казацкою кровью,Да сам еще не был от крови той пьян.А нынче упьешься. Кромешное пламяНад всей Украиной в ночи заревет,И хлынет ручьями, волнами, рекамиКровь шляхты поганой; казак оживет.Гетманы воскреснут в жупанах старинных,Вольной песней станут грозные слова:«Врагов мы прогнали!» И над Украиной,О, боже великий, блеснет булава!»
Так думал Ярема в одежде убогой,С ножом освященным идя на врагов.А Днепр — он подслушал — могучий, широкий,Поднял волны-горы, и у береговГрозно волны завывают,Лозы нагибают.Гром грохочет, а молнииТучи рассекают.Напрямик идет Ярема,Головы не прячет.Одна дума улыбнется,Другая заплачет…«Там Оксана, там веселоИ в худой одеже.А тут, а тут — сам не знаю —Пропаду, быть может!»Вдруг — недальний из-за лесаПетух: кукареку!!!«А! Черкассы! Боже правый,Не убавь мне веку!»
Кровавый пир
Зазвонили по УкрайнеСо всех колоколен.Загуляли гайдамакиДа на вольной воле.«Смерть шляхетству!Погуляем,Тучи разогреем!»Запылала СмелянщинаИ Корсунь за нею.А Медведевка давно ужНебо подпекает.Горит Смела; СмелянщинаКровью подплывает.Полыхают разом Канев,Чигирин, Черкассы.Черный шлях окутан дымом,И кровь полиласяДо Волыни. На ПолесьеГонта пир справляет.Зализняк же в СмелянщикеСаблю закаляетДа в Черкассах, где ЯремаПоспевает рядом.«Добре, хлопцы, режьте ляхов,Никому пощады!»Зализняк своих казаковВ дыму окликает.Ад кромешный, а по адуКазаки гуляют.А Ярема губит ляховС Максимом бок о бок.Так и косит! «Добре, хлопец,Тряси их хвороба!Валяй, хлопец! В раю будешь,А то есаулом.Нуте, детки!» ПереполненГород криком, гулом.В лавках, в каменных палатахДуши не осталось.«Подсчитаю! Добре, хлопцы,Отдохните малость».Город трупами завален,Улицы, базарыЧерной кровью подплывают. «Мало ляхам кары!..»Недорезанных кончали:Не встанут, собаки!Собралися, запрудилиПлощадь гайдамаки.Зализняк зовет Ярему,Тот идет, смущаясь.Батько снова: «Поди, хлопец,Не бойсь, не кусаюсь».«Не боюсь». Снимает шапкуПеред атаманом.«Кто ты будешь и откуда?»«Я-то? Из Олышаны».«Это где конфедератыКтитора убили?»«Где? Какого?…»«Там, в Ольшане.И дочь захватили.Дочь, дивчину, может, знаешь?»«Дочку?! Из Олышаны?»«Да, у ктитора. Не помнишь?»«Оксана! Оксана!» —Только вымолвил Ярема,Как сноп повалился.«Эге!.. Вон что! Жалко хлопца,Славно хлопец бился!»Отдышался. «Батько, брат мой!Что я не сторукий?Дайте нож мне, дайте силу,Муки ляхам, муки!Да такой, чтоб под землеюПекло занемело!»«Добре, сынок. Ножей хватитНа святое дело.Гайда с нами до Лысянки,Там ножи наточим».«Иду, батько, иду, милый,Веди куда хочешь.Хоть за море, на край светаПойду с атаманом.Палача, злодея-ляха,Под землей достануС того света… Только, батько,Найду ли Оксану?…»«Там увидим… Как зовут-то?»«Яремою звали».«Так. А прозвище какое?»«Прозвища не дали».«Что, безродный? Ну, да ладно.Запиши, Микола,Хлопца в список. Пускай будет…Пускай будет… Голый.Пиши Голым…»«Не годится».«Ну, пиши… Бедою».«Тоже худо».«Тьфу ты, черт вас!Пиши Галайдою»[4]{78}.Записали.«Ну, Галайда,С нами в путь-дорогу.Найдешь долю, а быть может…Нуте, хлопцы, трогай!»Конь нашелся для Яремы —Дали из обоза.Рад бедняга; улыбнулсяДа и снова в слезы.Выехали за воротаВ зареве Черкассы.«В сборе, детки?»«В сборе, батько!»«Гайда!»ПонесласяПравым берегом днепровскимКазачья ватага.И кобзарь за нею следом, —Где трюшком, где шагом, —Поспевает на лошадке,Песню запевает:«Гайдамаки, гайдамаки!Зализняк гуляет!..»
Едут, едут… А ЧеркассыПозади пылают.Ну, и ладно! И не смотрят,Шляхту проклинают.Кому шутки, кому песни —Кобзарь наготове.Зализняк же едет молча,Нахмуривши брови.Курит люльку, смотрит зоркоВдаль перед собою.А за ним Ярема едет,Поник головою.Темный лес, днепровский берег,Горы, звезды, небо,Счастье, доля и недоля,Люди, быль и небыль —Все пропало, отступило,Не видит, не знает.Как убитый. Только тяжкоИзредка вздыхает,Но не плачет, нет, не плачет,Хотя слезы душат, —Злоба лютою змееюОхватила душу…«Ой вы, слезы, мои слезы,Смойте мое горе!Тяжко, больно! Только знаю —Ни синего моря,Ни Днепра не хватит нынче,Чтобы горю кануть.Душу, что ли, загубить мне?…Оксана! Оксана!..Где ты, где ты, моя радость,Что жизни дороже?Хоть приснися, покажися…Где ты? Гибнешь, может?Может, горькую судьбинуКлянешь ты, Оксана?Может, мученица, стонешьВ застенке у панаДа Ярему вспоминаешь,Родную Олышану…Сердце мое! Лети, сердце!Обними Оксану!Обоймемся, позабудемВсе на белом свете.Пускай ляхи жгут, пытают —Не услышим!.. Ветер,Ветер веет от Лимана,Гнется тополь в поле,И дивчина туда гнется,Куда гнет недоля.Потоскует, погорюет,Забудет… и, может…«Станет панной, гордой, чванной…А лях… Боже, боже!..Карай пеклом мою душу,Сожги адским жаром,Карай, боже, мукой вечной,Но не тою карой!Будь хоть каменное сердце —Не вынесет раны.Моя доля, моя радость,Оксана! Оксана!Куда скрылась-удалилась,Приди покажися!»Вдруг — и слезы полилися, —Откуда взялися!Не велит казакам батькоНынче ехать дале.«К лесу, хлопцы! Вон светает,И кони устали.Покормить бы!» Своротили.И в лесу пропали.
Гупаливщина
