Стихотворения и поэмы. Том 2. Неизданное при жизни - Тихон Васильевич Чурилин

<1920-е>

Чурилин, Тихон Васильевич, родился 30(17) мая 1885 г. в г. Лебедяни, Тамбовской губерн<ии>.

Мать – Александра Васильевна Ламакина, купеческая дочь <из> г. Ефремова, Тульской губ<ернии> – дала особое чувство (чувствительность) к музыке и ритму, слову (музыкальный абсолютный слух, любовь к чтению с 4 лет).

Отец – еврей, провизор, наделил большой физической сопротивляемостью и стойкостью. Был усыновлён, как родившийся под его кровом, Лебедянским купцом Василием Ив. Чурилиным, мужем матери.

Учился: сначала в пансионе Довгань, в Лебедяни, затем в местной прогимназии, в Московском Коммерческом институте (экономист) и в Московском Университете (сначала на медицинском, затем на филологическом факуль<тет>ах). Революционная работа в 1904 г. в Саратове, куда уехал от Чурилина, порвав с ним, после окончания гимназии.

Вступление в подпольную организацию РСДРП(б) активно-содействующим (организация массовок, прокламации, связь с тюремной больницей, пропаганда). Затем переход к коммунистам-анархистам и подпольная работа в Москве до 17 года. В 18 году переход на активное содействие Крымскому подпольному ревкому коммунистической партии. Участвовал в Крымском коммунистическом подполье с 1919 г. по 1920 г., держал связь с Московской партизанской частью.

С 1920 г. работал в Поарме 4, Кавкурсах им КЦИК, Пехкурсах, Окружкоме КСМ, желдорузле КСМ, – как литорг и литрук. Заведовал лито Крымнаркомпроса, лито Крымполитпросвета, Секцией Искусств при Совнаркоме КААСР (ЦЕКУБУ).

В 1928 году получил персональную пенсию Республики как инвалид гражданской войны и подполья и за литературные заслуги.

Начал печататься в 1908 году как поэт, в 1916 г. как прозаик и в 1925 г. – как переводчик (немецкий, французский и татарский).

Участник: в 1913 г. – «Лирня» (Хлебников – Петников – Асеев), в 1923 – Кузницы; с 1924 г. – соратник Маяковского, Всев. Мейерхольда.

В 1920 году принципиально отказался от поэзии, как ремесла и производства, считая, что надо провариться как следует в котле революции, не писал стихов 12 лет.

За это время работал в газете и журнале критиком-библиографом и теоретиком. Член секции научных работников, работа над диссертацией «Трудовые процессы ритма в слове».

В 1932 году вернулся к поэзии и прозе, чему дал стимул и обоснование Маяковский, поэтическая работа которого окончательно убедила и сдвинула.

Книги: «Весна после смерти», Москва 1915, изд-во «Альциона», стр. 90; – «Льву – Барс» Москва 1918, изд-во «Лирень»; – «Конец Кикапу» М., 1918 – «Лирень» – проза. «Жар – Жизнь» 4-я книга стихов. Москва 1932 г. изд-во «Советская литература» (в печати»; «Из детства далечайшего» поэма в прозе. М., изд-во «Гюлистан» 1916 г. <…>

<После 1932 г.>

Приложение II

<Воззвание Молодых Окраинных Мозгопашцев>

МОМ

Молодые Окраинные Мозгопашцы

Во́ззыв и Зов

Мы, основоположники содружества МОМ, приветствуем Красную Армию – приход её воссоединяет нас с содругами нашими – Питера и Москвы.

Содружество образовалось здесь в Крыму в условиях и времени неслыханно тяжёлых. Землёю работы нашей и кровом было надполье.

Там посреди ненавистей жестоких – быта, отмщений неутолимых – прошедшего; духом неослабевая, в торжественной бе́спрерыв творили мы и созидали новь крепкую, твёрдо веря значению и радости выступлений наших в жизни русской. Вся жизненная явь входила в тайники наши, всё ценно тайное мы без остатка выявляли, давая творчеству нашему свободный выход. Мы вспахиваем мозги нас окружающим, почему носим название м о з г о п а ш ц е в. Мало того, мы утверждаем себя в грядущем, почему называемся б у д е т л я н а м и. Старый мир быта общественного рухнул безвозвратно – всё едино ныне волею МОЗГОПАШЦЕВ Коммуны.

Мозг целинный народных масс нови общественной вспахивали ОНИ; молодые мозги целинные, крепкие неосорённостью, пашем ныне и будем для нови творческой находить МЫ.

Пути двигов наших едины: ИХ путь – новобыта, НАШ – новотвора: слова, звука, краски, форм, жеста, мысли.

М о л о д ы е – к вам творческий зов наш – готовьте слух и взгляд Ваши формам новым творчества<,> будьте готовы ныне к быстрейшему бегу будущего. Мы<,> окраинные мозгопашцы<,> не предлагаем вам пережёванной давно жвачки, что слышали вы с профессорских кафедр – мы подлинно творим и созидаем новое в форме и надформе.

Мы открываем вам Великий Лик Природы и Духа Бессмертного, которого вы как будто искали упорно.

Мы предлагаем вам с вниманием и серьёзностью быть на выступлениях наших.

Мы пребываем в надежде, что они завоюют нам ещё приверженцев и содеятелей Здравствуй дей НОВОГО ТВАРА!

Здравствуйте МОЗГОПАШЦЫ КОММУНЫ ТРЕТЬЕГО ИНТЕРНАЦИОНАЛА!

Здравствуй Красная Армия, оплот, крепь и свобода новой жизни!

Лев Аренс

Тихон Чурилин

Бронислава Корвин-Каменская

Крым

16 – XI–I

Лев Аренс. Слово о полку будетлянском

Тихону Чурилину посвящается

Велемир Хлебников

Новалис говорил: «Нет ничего поэтичней, чем воспоминания и предчувствие или представление о грядущем. Представления о древних временах нас влекут к умиранию, к улетучиванию. Представления о грядущем нудят нас к животворению, воплощению, к уподобляющей действенности. Поэтому всякое воспоминание грустно, всякое предчувствие радостно. Первое умеряет слишком большую жизненность, второе вздымает слабую жизнь».

У человечества миллионы ликов обращены назад, лишь у немногих озарены они грядущим.

ХХ столетие началось бурными и великими разрушениями, но это лишь способствовало рождению новой русской синтетической поэзии.

На западе блистательной ракетой взлетел в будущее англичанин Уэльс и застыл, словно луч прожектора, освещая летящие облака.

Француз Анри Бергсон, опираясь на упругий трамплин прошлого, сделал отчаянный прыжок, повис в воздухе, озираясь, следуют ли его примеру люди.

В растерянной Евразии, наконец, выступает Хлебников со своей изумительной поэмой «Ка».

Хлебников, подобно герою этой поэмы, египетскому двойнику души Ка, «в столетиях располагается удобно, как в качалке».

«Не так ли и сознание, – говорит далее Хлебников, – соединяет времена вместе, как кресло и стулья гостиной?»

В космогонической поэме этой, дышащей восточной поэзией, Хлебников даёт нам изумительнейшие зревы с временным сдвигом.

К одному из подобных, самому восхитительному, относится (представьте себе пейзаж Гогена) изображение берега океана.

Грань суши, выявленная ничтожная полоска сути, об неё ударяются волны необозримой влаги массы Океана – невыявленного. И на этой песчаной отмели встречаются индивиды, как представители народов из различных пластов времени.

Не останавливаясь на исследовании творчества как самого Хлебникова, так и последующих авторов[6], мы выявим здесь творческий характер и основу каждого будетлянина из общей его среды-кормилицы – будетлянства.

Возвращаясь к Хлебникову, отметим, что он является характерным выразителем мудрости Востока.

Поэтому прав, конечно, Новалис, утверждая, что «на Востоке истинная математика у себя на родине. В Европе она выродилась в сплошную технику».

В то время как Уэльс стоит на стальных ногах, неизвестно, из какого материала ноги Хлебникова.

Уэльс по рельсам, последнее слово техники, разъезжает во времени, нажимая попеременно: назад – рычаг, вперёд – рычаг.

Хлебников, азиатский дух, одновременно и в прошлом и в будущем и довлеет настоящему. Нельзя про него сказать с Бергсоном:

«Опираться на прошлое, склоняться над будущим – присуще живому существу».

Не похож он и на