Адам Мицкевич - Стихотворения

ДОБРЫЙ ВЕЧЕР

О добрый вечер, ты обворожаешь нас!Ни пред разлукой, в миг прощания ночного,Ни в час, когда заря торопит к милой снова,Не умиляюсь я, как в тот прекрасный час,Когда на небесах последний луч погас,И ты, чта целый день таить свой жар готова,Лишь вспыхивая вдруг, не проронив ни слова,То вздохом говоришь, то блеском нежных глаз!День добрый, восходи, даруй нам свет небесныйИ людям озаряй их жизни труд совместный,Ночь добрая, укрыть любовников спеши,В их чаши лей бальзам забвения чудесный!Ты, добрый вечер, друг взволнованной души,Красноречивый взор влюбленных притуши!

К Д. Д

Едва я к ней войду, подсяду к ней – звонок!Стучится в дверь лакей, – неужто визитеры?Да, это гость, и вбт – поклоны, разговоры…Ушел, но черт несет другого на порог!Капканы бы для них расставить вдоль дорог,Нарыть бы волчьих ям, – бессильны все затворы!Ужель нельзя спастись от их проклятой своры?О, если б я удрать на край вселенной мог!Докучливый глупец! Мне дорог каждый миг,А он, он все сидит и чешет свой язык…Но вот он привстает… ух, даже сердце бьется!Вот встал, вот натянул перчатку наконец,Вот шляпу взял… ура! уходит!.. О творец!Погибли все мечты: он сел, он остается!

ВИЗИТЕРАМ

Чтоб милым гостем быть, послушай мой совет:Не вваливайся в дом с непрошенным докладомО том, что знают все: что хлеб побило градом,Что в Греции – мятеж, а где-то был банкет.И если ты застал приятный tete-a-tete,Заметь, как встречен ты: улыбкой, хмурым взглядом,И как сидят они, поодаль или рядом,Не смущены ль они, в порядке ль туалет.И если видишь ты: прелестнейшая панна,Хоть вовсе не смешно, смеется непрестанно,А кавалер молчит, скривив улыбкой рот,То взглянет на часы, то ерзать вдруг начнет,Так слушай мой совет: откланяйся нежданно!И знаешь ли, когда прийти к ним? Через год!

ПРОЩАНИЕ

Ты гонишь? Иль потух сердечный пламень твой?Его и не было. Иль нравственность виною?Но ты с другим. Иль я бесплатных ласк не стою?Но я ведь не платил, когда я был с тобой!Червонцев не дарил я щедрою рукой,Но ласки покупал безмерною ценою.Ведь я сказал «прости» и счастью и покою,Я душу отдавал – за что ж удар такой?Теперь я понял все! Ты в жажде мадригалаИ сердцем любящим, и совестью играла.Нет, музу не купить! Мечтал я, чтоб венкомТебя парнасская богиня увенчала,Но с каждой рифмы я скользил в пути крутом,И стих мой каменел при имени твоем.

ДАНАИДЫ

Где золотой тот век, не ведавший печали,Когда дарили вы, красавицы, приветЗа праздничный наряд, за полевой букетИ сватом голубя юнцы к вам засылали?Теперь дешевый век, но дороги вы стали.Той золото даешь – ей песню пой, поэт!Той сердце ты сулишь – предложит брак в ответ!А та богатства ждет – и что ей в мадригале!Вам, данаиды, вам, о ненасытный род,Я в песнях изливал всю боль, что сердце жжет,Все горести души, алкающей в пустыне,И пусть опять пою в честь ваших глаз и губ,Я, нежный, колким стал, я, щедрый, ныне скуп.Все отдавал я встарь, – все, кроме сердца, ныне.

ИЗВИНЕНИЕ

В толпе ровесников я пел любовь, бывало;В одном встречал восторг, укор и смех в другом:«Всегда любовь, тоска, ты вечно о своем!Чтобы поэтом стать – подобных бредней мало.Ты разумом созрел, и старше сердце стало,Так что ж оно горит младенческим огнем?Ужель ты вдохновлен высоким божеством,Чтоб сердце лишь себя всечасно воспевало?»Был справедлив упрек! И вслед Урсыну я,Алкея лиру взяв, высоким древним строемТотчас запел хвалу прославленным героям,Но разбежались тут и лучшие друзья.Тогда, рассвирепев, я лиру бросил в Лету:Каков ты, слушатель, таким и быть поэту!

Урсын – второе имя Юлиана Немцевича.

Алкей – прославленный греческий лирик, уроженец Митилены, который жил около 604 г. до рождества Христова.

Лета – река забвения в Элизиуме, из которой пили души умерших, чтобы забыть пережитые на земле страдания; когда, по истечении нескольких веков, они воплощались в иные тела, они снова должны были пить из нее, чтобы изгладить из памяти тайнь потустороннего мира. (Мифология.)

КРЫМСКИЕ СОНЕТЫ

Wer den Dichter will verstehen,

Muss in Dichter's Lande gehen.

Goethe

[Кто хочет поэта постичь,

Должен отправиться в сторону поэта.

Гете (нем.)]

Спутникам путешествия по Крыму.

I

Выходим на простор степного океана.Воз тонет в зелени, как челн в равнине вод,Меж заводей цветов, в волнах травы плывет,Минуя острова багряного бурьяна.Темнеет. Впереди – ни шляха, ни кургана.Жду путеводных звезд, гляжу на небосвод…Вон блещет облако, а в нем звезда встает:То за стальным Днестром маяк у Аккермана.Как тихо! Постоим. Далеко в сторонеЯ слышу журавлей в незримой вышине,Внемлю, как мотылек в траве цветы колышет,Как где-то скользкий уж, шурша, в бурьян ползет.Так ухо звука ждет, что можно бы расслышатьИ зов с Литвы… Но в путь! Никто не позовет.

II

Едва трепещет флаг. В полуденной истоме,Как перси юные, колышется волна.Так дева томная, счастливых грез полна,Проснется, и вздохнет, и вновь отдастся дреме.Подобно стягам в час, когда окончен бой,Уснули паруса, шумевшие недавно.Корабль, как на цепях, стоит, качаясь плавно.Смеются путники. Зевает рулевой.О море! Меж твоих веселых чуд подводныхЖивет полип. Он спит при шуме бурь холодных,Но щупальца спешит расправить в тишине.О мысль! В тебе живет змея воспоминаний.Недвижно спит она под бурями страданий,Но в безмятежный день терзает сердце мне.

III

Гремит! Как чудища, снуют валы кругом.Команда, по местам! Вот вахтенный промчался,По лесенке взлетел, на реях закачалсяИ, как в сетях, повис гигантским пауком.Шторм! Шторм! Корабль трещит. Он бешеным рывкомМетнулся, прянул вверх, сквозь пенный шквал прорвался,Расшиб валы, нырнул, на крутизну взобрался,За крылья ловит вихрь, таранит тучи лбом.Я криком радостным приветствую движенье.Косматым парусом взвилось воображенье.О счастье! Дух летит вослед мечте моей.И кораблю на грудь я падаю, и мнится:Мою почуяв грудь, он полетел быстрей.Я весел! Я могуч! Я волен! Я – как птица!

IV

В лохмотьях паруса, рев бури, свист и мгла…Руль сломан, мачты треск, зловещий хрип насосов.Вот вырвало канат последний у матросов.Закат в крови померк, надежда умерла.Трубит победу шторм! По водяным горам,В кипящем хаосе, в дожде и вихре пены,Как воин, рвущийся на вражеские стены,Идет на судно смерть, и нет защиты нам.Те падают без чувств, а те ломают руки,Друзья прощаются в предчувствии разлуки.Обняв свое дитя, молитвы шепчет мать.Один на корабле к спасенью не стремится.Он мыслит: счастлив тот, кому дано молиться,Иль быть бесчувственным, иль друга обнимать!

V

ПилигримАллах ли там воздвиг гранитную громаду,Престол для ангелов из мерзлых туч сковал?Иль дивы из камней нагромоздили валИ караванам туч поставили преграду?Какой там свет! Пожар? Конец ли Цареграду?Иль в час, когда на дол вечерний сумрак пал,Чтоб рой ночных светил в потемках не блуждал,Средь моря вечности аллах зажег лампаду?МирзаТам побывал я… Там – гнездо зимы седой,Истоки родников и быстрых рек начало;Из уст моих не пар, но снег валил густой;Где нет пути орлам, моя нога ступала;Шли тучи подо мной, а в них гроза дремала,И лишь одна звезда горела над чалмой.Там Чатырдаг!П ил и гр и мО-о!

VI

Безлюден пышный дом, где грозный жил Гирей.Трон славы, храм любви – дворы, ступени, входы,Что подметали лбом паши в былые годы,Теперь гнездилище лишь саранчи да змей.В чертоги вторгшийся сквозь окна галерей,Захватывает плющ, карабкаясь на своды,Творенья рук людских во имя прав природы,Как Валтасаров перст, он чертит надпись: «Тлей!»Не молкнет лишь фонтан в печальном запустеньеФонтан гаремных жен, свидетель лучших лет,Он тихо слезы льет, оплакивая тленье:О слава! Власть! Любовь! О торжество побед!Вам суждены века, а мне одно мгновенье.Но длятся дни мои, а вас – пропал и след.

VII

Молитва кончена, и опустел джамид,Вдали растаяла мелодия призыва;Зари вечерней лик порозовел стыдливо;Златой король ночей к возлюбленной спешит.Светильниками звезд гарем небес расшит;Меж ними облачко плывет неторопливо,Как лебедь, дремлющий на синеве залива,Крутая грудь бела, крыло как жар горит.Здесь минарета тень, там – тень от кипариса,Поодаль глыбы скал уселись под горой,Как будто дьяволы сошлись на суд ЭвлисаПод покрывалом тьмы. А с их вершин поройСлетает молния и с быстротой фарисаЛетит в безмолвие пустыни голубой.

VIII