Владимир Маяковский - Любит? не любит? Я руки ломаю
1926
Сергею Есенину
Вы ушли, как говорится, в мир иной.Пустота… Летите, в звезды врезываясь.Ни тебе аванса, ни пивной.Трезвость.Нет, Есенин, это не насмешка.В горле горе комом — не смешок.Вижу — взрезанной рукой помешкав,собственных костей качаете мешок.— Прекратите! Бросьте! Вы в своем уме ли?Дать, чтоб щеки заливал смертельный мел?!Вы ж такое загибать умели,что другой на свете не умел.Почему? Зачем? Недоуменье смяло.Критики бормочут: — Этому винато… да сё… а главное, что смычки мало,в результате много пива и вина.—Дескать, заменить бы вам богему классом,класс влиял на вас, и было б не до драк.Ну, а класс-то жажду заливает квасом?Класс — он тоже выпить не дурак.Дескать, к вам приставить бы кого из напостов —стали б содержанием премного одарённей.Вы бы в день писали строк по сто,утомительно и длинно, как Доронин.А по-моему, осуществись такая бредь,на себя бы раньше наложили руки.Лучше уж от водки умереть,чем от скуки!Не откроют нам причин потерини петля, ни ножик перочинный.Может, окажись чернила в «Англетере»,вены резать не было б причины.Подражатели обрадовались: бис!Над собою чуть не взвод расправу учинил.Почему же увеличивать число самоубийств?Лучше увеличь изготовление чернил!Навсегда теперь язык в зубах затворится.Тяжело и неуместно разводить мистерии.У народа, у языкотворца,умер звонкий забулдыга подмастерье.И несут стихов заупокойный лом,с прошлых с похорон не переделавши почтиВ холм тупые рифмы загонять колом —разве так поэта надо бы почтить?Вам и памятник еще не слит,—где он, бронзы звон или гранита грань? —а к решеткам памяти уже понанеслипосвящений и воспоминаний дрянь.Ваше имя в платочки рассоплено,ваше слово слюнявит Собинови выводит под березкой дохлой —«Ни слова, о дру-уг мой, ни вздо-о-о-о-ха».Эх, поговорить бы иначес этим самым с Леонидом Лоэнгринычем!Встать бы здесь гремящим скандалистом:— Не позволю мямлить стих и мять! —Оглушить бы их трехпалым свистомв бабушку и в бога душу мать!Чтобы разнеслась бездарнейшая погань,раздувая темь пиджачных парусов,Чтобы
врассыпную разбежался Коган,встреченных увеча пиками усов.Дрянь пока что мало поредела.Дела много — только поспевать.Надо жизнь сначала переделать,переделав — можно воспевать.Это время — трудновато для пера,но скажите вы, калеки и калекши,где, когда, какой великий выбиралпуть, чтобы протоптанней и легше?Слово — полководец человечьей силы.Марш! Чтоб время сзади ядрами рвалось.К старым дням чтоб ветром относилотолько путаницу волос.Для веселия планета наша мало оборудована.Надо вырвать радость у грядущих дней.В этой жизни помереть не трудно.Сделать жизнь значительно трудней.
1926
Любовь
Мир опять цветами оброс,у мира весенний вид.И вновь встает нерешенный вопрос —о женщинах и о любви.Мы любим парад, нарядную песню.Говорим красиво, выходя на митинг.Но часто под этим, покрытый плесенью,старенький-старенький бытик.Поет на собранье: «Вперед, товарищи…»А дома, забыв об арии сольной,орет на жену, что щи не в навареи что огурцы плоховато просолены.Живет с другой — киоск в ширину,бельем — шантанная дива.Но тонким чулком попрекает жену:— Компрометируешь пред коллективом.—То лезут к любой, была бы с ногами.Пять баб переменит в течение суток.У нас, мол, свобода, а не моногамия.Долой мещанство и предрассудок!С цветка на цветок молодым стрекозломпорхает, летает и мечется.Одно ему в мире кажется злом —это алиментщица.Он рад умереть,экономя треть,три года судиться рад:и я, мол, не я,и она не моя,и я вообще кастрат.А любят, так будь монашенкой верной —тиранит ревностью всякий пустяки мерит любовь на калибр револьверный,неверной в затылок пулю пустя.Четвертый — герой десятка сражений,а так, что любо-дорого,бежит в перепуге от туфли жениной,простой туфли Мосторга.А другой стрелу любви иначе метит,путает — ребенок этакий —уловленье любимой в романические сетис повышеньем подчиненной по тарифной сетке…По женской линиитоже вам не райские скинии.Простенького паренькаподцепила барынька.Он работать, а ее не удержать никак —бегает за клёшем каждого бульварника.Что ж, сиди и в плаче Нилом нилься.Ишь! — Жених!— Для кого ж я, милые, женился?Для себя — или для них? —У родителей и дети этакого сорта:— Что родители? И мы не хуже, мол! —Занимаются любовью в виде спорта,не успев вписаться в комсомол.И дальше, к деревне, быт без движеньица —живут, как и раньше, из года в год.Вот так же замуж выходят и женятся,как покупают рабочий скот.Если будет длиться так за годом годик,то, скажу вам прямо,не сумеет разобрать и брачный кодекс,где отец и дочь, который сын и мама.Я не за семью. В огне и в дыме синемвыгори и этого старья кусок,где шипели матери-гусынии детей стерег отец-гусак!Нет. Но мы живем коммуной плотно,в общежитиях грязнеет кожа тел.Надо голос подымать за чистоплотностьотношений наших и любовных дел.Не отвиливай — мол, я не венчан.Нас не поп скрепляет тарабарящий.Надо обвязать и жизнь мужчин и женщинсловом, нас объединяющим: «Товарищи».
1926
