Осенний разговор - Сергей Эмильевич Таск
взметнув фонтанчиками смех
и тем нарушив тишину.
Что им, наядам, до того,
что покраснел давно, как рак,
на это глядя естество,
видавший виды Карадаг!
Что, кринолинами шурша,
пытается морская гладь
закутать в пену их, спеша
скандал очередной замять!
Скользят себе в воде тела,
и серебрист за ними след…
Такие, брат, у нас дела,
уж хочешь – верь мне, хочешь – нет.
Анекдот
Не в монархии, не в царстве,
в современном государстве
лет пять-шесть тому назад,
если только Самиздат
не соврал, престранный случай
приключился – вот послушай.
То ли бунт (вполне возможно)
был так спровоцирован,
то ли не был негр в таможне
продезинфицирован,
но негаданно-нежданно
объявились тараканы.
На проспектах, площадях,
в кухнях, в письменных столах,
у девиц в заветной щели,
ну везде кишмя кишели!
Ни «ВТ», ни ДДТ,
ни артисты варьете,
ни ракеты, ни повстанцы,
ни налет санэпидстанций,
ни зловонные клубы,
ни угрозы, ни мольбы —
ничего не помогало:
тараканов прибывало.
Вскоре начались диверсии.
По официальной версии
президента Магарадзе,
тараканы-камикадзе,
выводя реле из строя,
замыкали их собою.
Президент решил: каюк!
Пригорюнился, как вдруг
выполз из бумажной урны
таракан миниатюрный.
«Кыш! – кричит правитель. – Кыш!» —
«Если жизнь мне сохранишь, —
голосок раздался снизу, —
и в загранку выдашь визу,
не беря за это тыщу,
от собратьев край очищу».
Вот и весь их разговор,
так скреплен был договор.
Только-только солнце встало —
нечисти как не бывало!
Повалил толпой народ,
пьет на радостях, поет;
а виновника веселья
посадили в подземелье.
Тут и сказке бы конец,
да явился вдруг гонец
с очень важным сообщеньем:
мол, правитель с нетерпеньем,
не сомкнув ни разу глаз,
ожидает, что сейчас
может выползти из урны
и еврей миниатюрный.
1974
Бедные звери
Роман в письмах
Паршивая Овца – Фальшивому Зайцу
Любезный сэр, я буду кратка.
В загоне, где имею честь
Я пребывать, настолько гадко,
Что всех обид не перечесть.
Известно малому ребенку,
Что, как баранов, без конца
Стригут нас под одну гребенку.
Нет сил!
Паршивая Овца
Фальшивый Заяц – Паршивой Овце
Миледи, те, кто начинают
Нас понимать, пока редки.
Чем только нас не начиняют
На кухне эти пошляки!
Уже нас подают к обеду
В компании бычков и сайр.
Не рано ль праздновать победу,
Обжоры?
Ваш Ф.З., эсквайр
Паршивая Овца – Фальшивому Зайцу
Сэр, из-за всяких эпидемий
Хозяин зверствовал как мог.
Он из меня за это время
Раз двадцать вырвал шерсти клок!
Как вспомню я, что завтра стрижка,
Совсем становится невмочь.
А правда, что у вас интрижка
С Лисой?
Паршивая и проч.
Фальшивый Заяц – Паршивой Овце
Интрижка? Ах, побойтесь бога!
Здесь от плиты ужасный чад.
Я, знаете, всегда немного
Дрожу, когда меня перчат.
Прошу, почаще мне пишите.
Одно воздушное безе
Послать вам нынче разрешите.
Ваш преданнейший друг Ф.З.
Паршивая Овца – Фальшивому Зайцу
О, я отогреваюсь сердцем
От ваших слов, мой милый друг!
Не легче ли с единоверцем
Порвать порочный этот круг?
Не холодна ль у вас там зала?
Наш выгон снегом замело.
Я, кстати, пончо вам связала,
Чтоб вы не мерзли.
Ваша О.
Фальшивый Заяц – Паршивой Овце
Спасибо, милая, за пончо,
Я тронут вашей добротой.
Ужель я дни свои закончу
Под этой кухонной плитой?
Я только ведь зовусь фальшивый,
Скачу же я быстрей коня.
А вы… какой большой души вы!
Так выходите за меня.
Из истории панических войн
Если ты на прогулку отправишься по лесу
от Северного или Южного полюса,
то часа через два или три или семь,
ну, словом, когда ты устанешь совсем,
между пятой и тридцать шестой параллелью,
где самум вперемежку со снежной метелью,
ты увидишь зеленое море средь гор.
Здесь давным-предавно, с незапамятных пор,
поселились два племени, жившие в ссоре:
горемыки – в горах, моремыки же – в море.
Оба племени так и шипели от злобы,
потому-то, наверно, и мыкались оба,
но друг друга им столько веков ненавиделось,
что Паническим войнам конца не предвиделось.
С января по декабрь, круглый год, дни и ночи
истребляли друг друга они что есть мочи:
камнями, дубиной, каленой стрелой,
огнем и мечом и кипящей смолой.
Обе стороны так за победу радели,
что ряды победителей быстро редели,
и остались однажды – тревожнейший миг! —
лишь один горемык и один моремык.
В тот день, между прочим, стояла жара,
правда, лил мелкий дождичек как из ведра,
и под вечер улитки, промокнув до нитки,
с удовольствием грелись на электроплитке.
…Устало сопя после праведной битвы,
стоят дикари средь погубленной жнитвы
и смотрят впервые друг другу в глаза,
и глазеет на них на двоих стрекоза.
Наконец горемык изумился: «О боже,
до чего мы, однако, с тобою похожи,
ведь ни у кого нет такой бороды.
Мы похожи с тобой как две капли воды!»
Моремык изумился не меньше: «О боже,
я упитан весьма, ты упитанный тоже…
а квадратные уши… а вылеп лица…
мы с тобою похожи как два близнеца!»
И поняв, что они одинаковы
