Константин Ваншенкин - Женщина за стеной. Лирика

"Неверно, будто жизнь всего одна…"

Неверно, будто жизнь всего одна.Сказать такое — стать лжецом невольным.Я был мальчишкою с мячом футбольным,Солдатом стал, когда пришла война.

Естественно, была меж нами связь,Но в новой жизни, озарён пургою,Я был другим и жизнью жил другою,Уже и дальше новым становясь.

И стал поэтом я в своей стране.Ещё какую выкажет причудуСудьба? И кем ещё я в жизни буду,В той новой жизни, неизвестной мне?..

Маттиола

Клубясь, туман вставал из дола,И после тягостного дняРаскрывшаяся маттиолаКак бы окликнула меня.

Казалась бледною царевной,Что вдруг опомнилась от снаИ дышит свежестью целебнойУ растворённого окна.

Цвела во мраке маттиола,И запах был её острей,Чем слабый проблеск метеораНад беспредельностью полей.

Ночной цветок в глухой истомеСвободно тёк во все края.Он был как свет в далёком домеИли как голос соловья.

Он выходил в ночную смену,Под звёздами, в густой росе.Он в темноте вступал на сцену,Но замечали это все.

Соперник

Мой соперник был худ и сутул,Раздражал меня также походкою.Я сапог свой поставил на стулИ протёр его жёлтой бархоткою.

Посмотрел в заоконную тьму,Где снежок загорался под фарами,И обоим — и ей и ему —Предложил прогуляться бульварами.

Он ответил: — Ступайте вдвоём,Я здесь что-нибудь лучше поделаю…И она мне кивнула: — Пойдём! —И мы вышли на улицу белую.

Я по городу с ней проходил,Не сумев оценить положение:Я решил, что уже победил…Я уже потерпел поражение.

Стихи о запасном парашюте

Парашют мой счастливый запасный,Изготовленный, как на заказ.Он мне дан для минуты злосчастной,Как последний мой шанс, про запас.

Сможет он моё лёгкое телоПодержать над равниной земной.Я ему доверяю всецело,Хоть уложен он вовсе не мной.

Щёки бледностью нам обметало,Кожу в скулах стянуло слегка.Рёв моторов и дрожь от металла,И в раскрытых дверях облака.

Парашют мой запасный, везучий,Раскрывать мне его не пришлось.Не случился тот каверзный случай,Хоть прошёл я всё это насквозь.

Счастлив тот, у кого есть запасный,Не раскрытый всю жизнь парашют,А сочтёт его ношей напраснойРазве только дурак или шут.

Пусть о нём забываем мы снова,Ибо действует в жизни закон:Нам довольно вполне основного,Ведь пока не отказывал он.

Но стократ на дороге опаснойСчастлив тот — я, поверьте, не лгу, —Кто, раскрыв белый купол запасный,Приземлялся на мокром лугу.

"Морозцев ночных кабала…"

Морозцев ночных кабалаДля озими тощей.Осенних дубов куполаЗа голою рощей.

Среди голубой вышиныСтоят юбиляры,Но временем истоньшеныУ них капилляры.

И даже над ними виситГлухая угроза,Зимы неизменный визит,Гримасы мороза.

Но в том и характер бойца,Поднявшего знамя,Что нужно стоять до конца,Что б ни было с нами.

И слышать, как в давнем бою,Стук собственной крови,И вечно задачу своюИметь наготове.

"Встречается порою человек…"

Встречается порою человекИ вашу душу странно освещает,Как та звезда, что, совершая бег,Вам свет даёт, но вас не замечает.

От одного присутствия егоВстаёт мечта неясная о счастье.Но он прошёл, не ведая того,Что жизнь его и вам близка отчасти.

Так капитан, отняв бинокль от глаз,Когда прощально гавань отзвучала,Не думает о том, что битый часВолной вздымает лодки у причала.

Так, направляя точный свой полётВ лучах светил, расставленных, как вехи,О том совсем не думает пилот,Что в вашем телевизоре помехи.

Журавли

Журавли распрощаются с лугом,С обветшалой осенней травой,Как стрела утончённая — с луком,С напряжённой его тетивой.

Под косым косяком журавлинымДым костра, озерцо, буерак.Кличут их построение клином,Право, это скорей бумеранг.

Мощно послан искусной рукоюСквозь скопления ливней и вьюг,Чтобы сызнова ранней весноюОпуститься на этот же луг.

Вот и мы среди мрака ночного,Не смыкая в бессоннице глаз,Возвращаемся снова и сноваК мысли, чем-нибудь мучащей нас.

Нелепый лес

Немецкий лес. Холёные цветыПодчёркнуто изысканны и пряны.Подправлены деревья и кусты,И тщательно подстрижены поляны.

И если зверь вам встретится какой,Причёсан будет он и напомажен.А мы на этот лес махнём рукойИ только на прощанье не помашем.

"Пустяк, а тоже не к лицу…"

Пустяк, а тоже не к лицу,Несправедливая природа,Поэту или мудрецуДавать обличие урода.

А жизни рвущаяся нить,А эти взрывы эпидемий,Которые предотвратитьНе в силах сотни академий!

Или — ещё! — передо мнойНедавний мир цветущих вишенПод снегом, выпавшим весной,Несправедливостью унижен.

"Темнея колонной ствола…"

Темнея колонной стволаНад крышей из толя,Огромная липа спала,Как принято, стоя.

Был весь её облик суров, —Плыл полдень, рассвет ли,Чернели подобьем стволовВершинные ветви.

Но, в память давнишних побед,Двухсотой весноюВдруг выгнала гибкий побегНад самой землёю.

И были листочки на нёмСвежи и пахучи,Мерцали зелёным огнём,Лишь каплю похуже.

Но в грозных законах родстваИ вешнего сокаШумела другая листваУж больно высоко.

Брошенная

Не венчана и не расписана,Жестоко брошена с дитём,То вверх по улочке, то вниз онаИдёт намеченным путём.

Когда она выходит на люди,Глядят из каждого окна.Ступает будто бы по наледиНасторожённая она.

С каким скрываемым усилиемОна минует каждый двор.Старух загорьевских консилиумУже ей вынес приговор.

«…Ну, ничего, потерпим капельку —И лучше будет нам, чем тут.Глядишь, устроимся на фабрику,И место нам в яслях дадут.

И станешь там ширять лопаткоюВ песке, пока не надоест.А может, будем с новым папкою —Ужель на жизни ставить крест!..»

А перед взором чуб соломенный,Что так мучительно знаком,С цветочком белым над заломленнымПотрескавшимся козырьком.

"Утеряны в жизни тобой…"