Виктор Гюго - Том 13. Стихотворения
ГОРЕ
Шарль, мой любимый сын! Тебя со мною нет.Ничто не вечно. Все изменитТы расплываешься, и незакатный светВсю землю сумраком оденет.
Мой вечер наступал в час утра твоего.О, как любили мы друг друга!Да, человек творит и верит в торжествоНепрочно сделанного круга.
Да, человек живет, не мешкает в пути.И вот у спуска роковогоВнезапно чувствует, как холодна в горстиЩепотка пепла гробового.
Я был изгнанником. Я двадцать лет блуждалВ чужих морях, с разбитой жизнью,Прошенья не просил и милости не ждал.Бог отнял у меня отчизну.
И вот последнее — вы двое, сын и дочь, —Одни остались мне сегодняВсе дальше я иду, все безнадежней ночьБог у меня любимых отнял.
Со мною рядом шли вы оба в трудный часПо всем дорогам бесприютным,Мать пред кончиною благословила вас,Я воспитал в изгнанье трудном.
Подобно Иову, я, наконец, отвергНеравный спор и бесполезный.И то, что принял я за восхожденье вверх,На деле оказалось бездной.
Осталась истина. Пускай она слепа, —Я и слепую принимаю.Осталась горькая, но гордая тропа —По крайней мере хоть прямая.
Вианден, 3 июня 1871
ПОХОРОНЫ
Рокочет барабан, склоняются знамена,И от Бастилии до сумрачного склонаТого холма, где спят прошедшие векаПод кипарисами, шумящими слегка,Стоит, в печальное раздумье погруженный,Двумя шпалерами народ вооруженный.
Меж ними движутся отец и мертвый сын.Был смел, прекрасен, бодр еще вчера один;Другой — старик, ему стесняет грудь рыданье;И легионы им салютуют в молчанье.
Как в нежности своей величествен народ!О, город-солнце! Пусть захватчик у ворот,Пусть кровь твоя сейчас течет ручьем багряным,Ты вновь, как командор, придешь на пир к тиранам,И оргию царей смутит твой грозный лик.О мой Париж, вдвойне ты кажешься велик,Когда печаль простых людей тобою чтимаКак радостно узнать, что сердце есть у Рима,Что в Спарте есть душа и что над всей землейПариж возвысился своею добротой!Герой и праведник, народ не бранной славой —Любовью победил.
О, город величавый,Заколебалось все в тот день. Страна, дрожа,Внимала жадному рычанью мятежа.Разверзлась пред тобой зловещая могила,Что не один народ великий поглотила,И восхищался он, чей сын лежал в гробу,Увидя, что опять готов ты на борьбу,Что, обездоленный, ты счастье дал вселенной.Старик, он был отец и сын одновременно.Он городу был сын, а мертвецу — отец.
***Пусть юный, доблестный и пламенный боец,Стоящий в этот миг у гробового входа,Всегда в себе несет бессмертный дух народа!Его ты дал ему, народ, в прощальный час.Пускай душа борца не позабудет насИ, бороздя эфир свободными крылами,Священную борьбу продолжит вместе с нами.Кто на земле был прав, тот прав и в небесахУмершие, как мы, участвуют в бояхИ мечут в мир свои невидимые стрелыТо ради доброго, то ради злого делаМертвец — всегда меж нас. Усопший и живойРавно идут путем, начертанным судьбойМогила — не конец, а только продолженье,Смерть — не падение, а взлет и возвышенье.Мы поднимаемся, как птица к небесам,Туда, где новый долг приуготован нам,Где польза и добро сольют свои усилья,Утрачивая тень, мы обретаем крылья!О сын мой, Франции отдай себя сполнаВ пучинах той любви, что «богом» названа!Не засыпает дух в конце пути земного,Свой труд в иных мирах он продолжает снова,Но делает его прекрасней во сто крат.Мы только ставим цель, а небеса творят.По смерти станем мы сильнее, больше, шире:Атлеты на земле — архангелы в эфире.Живя, мы стеснены в стенах земной тюрьмы,Но в бесконечности растем свободно мы.Освободив себя от плотского обличья,Душа является во всем своем величье.Иди, мой сын! И тьму, как факел, освети!В могилу без границ бестрепетно взлети!Будь Франции слугой, затем что пред тобоюТеперь раздернут мрак, нависший над страною,Что истина идет за вечностью вослед,Что там, где ночь для нас, тебе сияет свет.
Париж, 18 марта
МАТЬ, ЗАЩИЩАЮЩАЯ МЛАДЕНЦА
В глуби густых лесов, где филины гнездятся,Где листья шепчутся тревожно, где таятсяВ кустах опасности, — дикарка-мать вдвойнеНоворожденного лелеет, что во снеТрепещет на груди, и прочь бежит в испуге,Лишь только ночь зальет ветвей сплетенных дугиИ волки в темноте завоют, чуя кровь…О, женщины лесной свирепая любовь!
Париж! Лютеция!.. Столица мировая,Искусством, славою и правом насыщаяДитя небесное — Грядущее, — онаС зарей, чьи кони ржут за гранью тьмы, дружнаИ ждет ее, склонясь над люлькой, с твердой верой!Мать той реальности, что началась химерой,Кормилица мечты священной мудрецов,Сестра былых Афин и Рима, слыша зовВесны смеющейся и неба, что зардело,Она — любовь, и жизнь, и радость без предела.Чист воздух, день лучист, в лазури облачка;Она баюкает всесильного божка;О, торжество! Она показывает людям,Гордясь, мечту — тот мир, в котором жить мы будем,Зародыш трепетный, в ком новый род людской,Гиганта-малыша — Грядущий День! СудьбойЕму распахана времен дальнейших нива.Мать, с безмятежным лбом, с улыбкою счастливой,Глядит, не веря в зло, и взор ее — кристалл,Где отражается и светит Идеал.В столице этой — да! — надежда обитает;В ней благость, в ней любовь. Но если возникаетЗатменье вдруг, и мрак ввергает в дрожь людей,И рыщут чудища у дальних рубежей,И тварь змеистая, слюнявая, косая,К младенцу дивному всползает, угрожая, —То мать лютеет вмиг и, ярости полна,Парижем бешеным становится она;Рычит, зловещая, и, силою напружась,Вчера прелестная, внушает миру ужас!
Брюссель, 29 апреля 1871
" О, время страшное! Среди его смятенья, "
О, время страшное! Среди его смятенья,Где явью стал кошмар и былью — наважденья,Простерта мысль моя, и шествуют по нейСобытья, громоздясь все выше и черней.Идут, идут часы проклятой вереницей,Диктуя мне дневник страница за страницей.Чудовищные дни рождает Грозный Год;Так ад плодит химер, которых бездна ждет.Встают исчадья зла с кровавыми глазами,И, прежде чем пропасть, железными когтямиОни мне сердце рвут; и топчут лапы ихСуровый, горестный, истерзанный мой стих.И если б вы теперь мне в душу поглядели,Где яростные дни и скорбные неделиОставили следы, — подумали бы вы:Здесь только что прошли стопою тяжкой львы.
ВОПЛЬ
Наступит ли конец? Закончится ль раздор?Слепцы! Не видно вам, как черен ваш позор?Великую страну он запятнал на годы.Казнить кого? Париж? Париж — купель свободы?Безумен и смешон злодейский этот план:Кто может покарать восставший океан?Париж в грядущее прокладывает тропы;Он — сердце Франции, он — светоч всей Европы.Бойцы! К чему ведет кровавая борьба?Вы, как слепой огонь, сжигающий хлеба,Уничтожаете честь, разум и надежды…Вы бьете мать свою, преступные невежды!Опомнитесь! Пора! Ваш воинский успехНе славит никого и унижает всех:Ведь каждое ядро летит, — о стыд! о горе! —Увеча Францию и Францию позоря.Как! После сентября и февраля здесь кровьРабочих и крестьян, мешаясь, льется вновь!Но кто ж тому виной? Вершится то в угодуКакому идолу? Кто ценит кровь, как воду?Кто приказал терзать и убивать народ?Священник говорит: «Так хочет бог»? Он лжет!Откуда-то на нас пахнуло ветром смрадным,И сделался герой убийцей кровожадным!Как отвратительно!Но что это за стяг?Как символ бедствия, как униженья знак,Белее савана, чернее тьмы могильной,Лоскут ликующий — и наглый и всесильный —Полощется вверху над вашей головой.То — знамя Пруссии, покров наш гробовой!Смертельным холодом повеяло нам в лица.О, даже торжество и славу АустерлицаМогла бы омрачить гражданская война,Но если был Седан, — вдвойне она гнусна!О, мерзость! Игроки в азарте кости мечут:Народ, отечество — для них лишь чет иль нечет!Безумцы! Разве нет у вас других забот,Как, ставши лагерем у крепостных воротИ город собственный замкнув в кольцо блокады,Сограждан подвергать всем ужасам осады?А ты, о доблестный, несчастный мой Париж,Ты, лев израненный, себя ты не щадишьИ раны свежие добавить хочешь к старым?Как! Ваша родина — под вашим же ударом!А сколько предстоит еще решить задач, —Вы видите ль сирот, вы слышите ли плач:К вам женщины в слезах протягивают руки;Повсюду нищета, страдания и муки.И что же, — ты, трибун, ты, ритор, ты, солдат, —На раны льете вы взамен бальзама яд!
Вы пропасть вырыли у городских окраин.Несутся крики: «Смерть!» Кому? Ответь мне, Каин!Кто вас привел сюда, французские полки?Вы к сердцу Франции приставили штыки,Вы ныне рветесь в бой, готовые к атакам;Не вы ль еще вчера сдавались в плен пруссакам?И нет раскаянья! Есть ненависть одна!Но кем затеяна ужасная война?Позор преступникам — тем, кто во имя властиПариж и Францию бесстыдно рвут на части,Кто пьедестал себе воздвиг из мертвых тел,Кто раздувал пожар и с радостью смотрел,Как в пламени войны брат убивает брата,Кто на рабочего натравливал солдата;Кто ненависть взрастил; кто хочет, озверев,Блокадой и свинцом смирить народный гнев;Кто, растоптав права, обрек страну на беды;Кто, замышляя месть, бесславной ждет победы;Кто в бешенстве своем на все пойти готовИ губит родину под смех ее врагов!
15 апреля 1871
