Алексей Недогонов - Дорога моей земли
Пропавший без вести
В далекой России,в деревне под самой Калугой(картина такая в его отразилась глазах),вдоль тына,тропинкой, слегка припорошенной вьюгой,из школы мальчишкав отцовских бежит сапогах.
Он входит в избу.Раздевается. И деловитохлопочет в избе.А работушки — тьмущая-тьма!И все у негоне забыто, сколочено, сбито:отца-то ведь нет.Без хозяина третья зима.
Он трижды под вечерписьмо начинает. И сновасадится за стол,за который садился отец:все хочет ребенокпорадовать папу родного,что он уже в домепомощником стал наконец.
Кто радость ребенка,что так глубока и так свята,кто может понять ее —мальчика нежно обнять?..Я в Сербии встретилв морщинах и шрамах солдата,который бы смогэту детскую радость понять.
Он был молчалив.В нем тоска была жгучая скрытапо родимой семье,за которую он на войнеходил в штыковуюс солдатами маршала Титона зимних планинахв непокоренной стране.
Он верил, что будет онс милою Родиной вместе,что он, агроном,неудачно начавший войну, —крестьянин Титов,калужанин, пропавший без вести, —вернется домойи обнимет детей и жену.
1944 г.
Сербы танцуют «Колу»
Вербы от ветра хмельногос шелестом клонятся долу,сербы — в ярких нарядах,добрый, радушный народ.Я видел красавиц сербок,в кругу танцевавших «Колу»…
Как это все похожена наш восемнадцатый год!
1944 г.
Сербиянка Ягодка
Помню, помню пела наша рота:— Ой, ты славен, град Белград!.. —Подпевала горная пехота —рота титовских солдат.С нами — вся в цветах наряда —под гитару юнакапела девушка Белграда —сербиянка Ягодка.
На прощанье танковая ротаподарила теплый взгляд:— До свиданья, горная пехота,до свидания, Белград!До свидания, отрада,до виджения, пока,сербиянка из Белграда —партизанка Ягодка!
Меж Москвой и городом Белградоммного верст под синевой.Выше солнца слава ходит рядом —меж Белградом и Москвой.Эта слава — дружбы ради,эта дружба — на века:о Москве поет в Белградесербиянка Ягодка.
1944 г.
Две звезды
В Сербии при встречах первым делом —мена сувенирная. Закон.За звезду —германский парабеллуми «мольбу» отдаст в придачу он.
Если мало —до слезы расстроит:сбросит френч трофейного сукна,ежели вас это не устроит —тащит реки, полные вина.
Мена — и ни капли одолженья.Обменяет — весело вздохнети с улыбкой скажет: «До видженья»,звездочку погладит —и уйдет.
…Вот как вижу:в деревушке Тнава,у всего народа на виду,русский воин к шапке югославаприкрепил московскую звезду.
Две звезды!Звенит январский воздух,звезд десятилучие горит,серб и русский говорят о звездах,и Звезда с Звездою говорит.
1944 г.
Почесть
Друзей на войне хоронилине всех одинаково мы:одним — со звездой обелиски,другим — пирамидой холмы.
Санбаты, затишье и штурмы.Но долг нас к товарищам звал:трикратный салют автоматовнад каждой могилой звучал.
Я видел кресты христианствазимою при входе в Белград:на мертвых сердцах коммунистовони часовыми стоят.
Бог с ним, с добродушьем белградцев,с душевною их простотой, —мы видели в этом усердьепризнание дружбы святой.
Югославия, г. Вршац, 1944 г.
Дочь русского эмигранта
Три года она провелав партизанском отряде,в крестьянской одеждепрошла по немецким тылам:пожары в Загребе,на тумбах листовки в Белграде…А мы в эти днипробивались к Днепру по снегам.
Рассказы юнакамчитала она в лазаретео русском солдате —часами, часами подряд, —о сказке России,о самой чудесной на свете…А мы в эти днипо Болгарии шли на Белград.
Ее порицать и винитьмы не смеем. В судьбу лисвою ей не верить,в судьбу, что лишь сказкой была?..
Она,в двадцать первомродившаяся в Стамбуле,живя в Югославии,русской мечтою жила.
1944 г.
Зимние цветы
РомансЗимние цветы стоят в бокале на окне,сербиянка-девушка их подарила мне.За окном — метелица с рассвета,бьет в окошко ветер ледяной,а цветы, как маленькое лето,в комнатке штабной.
И когда морозный лунный вечер настает,вижу, мимо дома сербияночка идет,и поет она: «Когда и где мывстретимся и перейдем на „ты“?»Что же вы молчите, хризантемы,зимние цветы?
Я покинул маленькую Сербию зимой,но букет цветов остался в памяти со мной.И всегда в завьюженное времясогревают душу и мечтыюной сербиянки хризантемы —зимние цветы.
1944 г.
Журавлиная почта
Просторно и чистенько в горенке,окошко распахнуто в сад;в саду — ни сучка, ни задоринки,на яблонях луны висят.
Шумит наливная антоновка,плоды опустив до земли.А около — тоненько-тоненькожужжат золотые шмели.
Такой задушевно-печальноюеще не случалась заря:она — словно песнь величальнаяв начальный рассвет сентября.
Свежа она поздними травамии пожнями сжатых полей,звучна — на реке — переправами,высокой трубой журавлей,
на кузне — веселыми стуками,звоночком, что в школе звенит.И вся она — красками, звукамии запахом душу пьянит.
Покуда ветра за дубровоюдеревьям сулят холода,а утренник лапкой кленовоюшагает по корочке льда, —
далеко, лучами обласканы,с измученных крыл журавлироняют пылинки рязанскиена травы албанской земли.
1944 г.
Жалость
В конце весны черемуха умрет,осыплет снег на травы лепестковый.Кавалерист, стремящийся вперед,ее затопчет конскою подковой.
Не правда ль, жаль земную красоту?Да, жаль.Но, если вспомнить высотув семи верстах правее Балатона,где нежныецветы,цветы,цветы, —там молча у подножья высотысхлестнулись два уставших эскадрона —с Баварии немецкий,русский с Дона,друг друга вырубив…
Зачем же мне, Алена,о жалости к цветам напоминаешь ты?
Венгрия, 1944 г.
«За окнами стужа…»
* * *За окнами стужа.Венгерская вьюга метет.Мы в вилле помещикамолча сидим у камина.Стреляют дрова.А в углу о разлуке поетв руках пехотинцатрофейная мандолина.
Мы все в этом домеодною судьбою равны…(Едва ли все это забудетсяпосле войны.)
Тревожная ночь.— Затяни-ка, дружок, «Ермака»,ту песню,с которой орловцы на Шипке сражались,с которою мерзли под Плевноюнаши войска,но все-таки в дом свойживыми они возвращались…
Венгрия, район озера Беленце, 1944 г.
Источник
