Николай Глазков - Избранное
«Сапер ошибается только раз…»
Сапер ошибается только раз.Поэты или артисты(Имею в виду только высший класс!)Три раза, раз тридцать и триста.
Ущерба-убытка от этого нет,Поскольку они не кассиры.Бывает и так: ошибется поэт,И дремлет в ошибке сила!
«Как следует писать стихи?…»
Как следует писать стихи?Есть много правил неплохихИ много дельных указанийПо поводу стихописаний.Однако чтоб поэтом быть,Все это надо позабыть:В стихах лишь тот себя прославил,Кто не придерживался правил!
Церера
(Гипотеза)
Жила разумная планетаВ былые времена,И у людей планеты этойБыла одна луна.
Они луною любовалисьИ голубой волной,И парни в девушек влюблялисьПод ясною луной.
Так жили и с луной дружилиПланеты той сыны —И зря использовать решилиЭнергию луны.
— Зачем нужна победа бреда? —Спросил один поэт. —Погибнуть может вся планетаЧерез сто тысяч лет!
Однако заглушила свораЕго негромкий глас:— Сто тысяч лет пройдут нескоро,Нужна дыханию мотораЭнергия сейчас!
Сто тысяч лет прошли, однако,Как танки по шоссе,И зло немедленного благаПочувствовали все.
Сбылось предчувствие поэтаЛуна упала на планету,Отправясь в мир иной…
И ничего не уцелело,А впрочем, вертится Церера,Сравнимая с луной.
«Все зависит от ерунды…»
Все зависит от ерунды,Может быть, от цвета чернил.Позабросив иные труды,Я стихам себя подчинил.
Но не я подчинил себя,А стихи подчинили себе.Такова у меня судьба —Доверяюсь во всем судьбе.
Так какой-нибудь дикий народСилой силы, мечом и огнемВсю страну у другого берет,А потом растворяется в нем.
«Где минус и где плюс?..»
Где минус и где плюс?В чем суть? Что путь?Возьму и утоплюсь…Когда-нибудь.
Неимоверен грузМоих потерь.Возьму и утоплюсь…Но не теперь!
«Тот молодец, кто понимает…»
Тот молодец, кто понимаетСтихи поэтов небывалых.Мои стихи напоминаютКоллекцию почтовых марок.Они, однако, отражаютБорьбу двадцатого и Чудного,Но, к сожаленью, не решаютИсход борьбы, как я хочу того.
Тот не поймет Поэтограда,Кто не владеет расстояньями,Тому всегда победы адаКазаться будут постоянными.
Но времена ЕкклезиастаОтменены, хоть был он гением,А кто годов не видит за сто,Не обладает и мгновением.
Про корову
Жила короваВ хлеву.Дров не колола,Ела траву.
Идти пришлось селом ей,Нигде травинки. ЛишьЖелтеющей соломойПокрыто много крыш.
Старушка у окошкаЧитала книжку Фетову.О том, что крыше крышка,Старушка и не ведала.
Плохая штука старость,А Фет слабей, чем Сю.Корова крышу стала есть,И съела крышу всю.
«Оптимистический мой стих…»
Оптимистический мой стих —Не нравственный ДОКЛАД,Но я ее мечту постиг —Урвать его ОКЛАД.А он, как ненормальный псих,В ней видит ценный КЛАДИ думает в объятьях сихНайти семейный ЛАД.Смешно, но, может быть, у нихРай будет, а не АД!
«Не только мы бывали дураками…»
Не только мы бывали дураками,Махали после драки кулаками.Французы тоже мыслили убого:Не признавали своего Ван Гога!Японцы упустили Хокусая,А после тоже ногти покусали!
Но и у нас преобладали хамы,В недобрый час они взрывали храмы!
За чистоту языка
1. Авоська
Она с народом весело живетИ грустно с бюрократом-недоумкой:Народ ее авоською зоветА бюрократ — хозяйственною сумкой!
2. Кулич
В булочных и гастрономах продаются куличи,
которые почему-то именуются весенними и
славянскими кексами.
Почему должны мы, москвичи,Следовать словечкам англосакским:Называть свои же куличиКексами, весенним и славянским?
Почему-то русский наш куличИзгоняется из обихода…Разве запрещал его ИльичВ Октябре семнадцатого года?
Неправда и неправда
Про создающих переводы «Халтур, халтур!» — кричат невежды.А у поэтов в наши годы Лишь огорченья и надежды…Что мы живем, как птичьи стаи, Стихи мгновенно создавая,И моментально издавая, — Неправда и неправда!
Нет безалаберного пьянства!Нет беспричинного буянства,Нет никакого хулиганства,Что так приписывают нам!Нет бытового разложеньяИ нет гнилого окруженья,А есть взаимоуважениеИ есть еще любовь к стихам!
«Чингисхан, Батый, Аттила…»
Чингисхан, Батый, Аттила —Гении, которыеНе употребляли мылаИ вошли в историю.
Им не подражайте, дети,Ни в быту, ни в творчестве,Ежедневно на рассветеУмывайтесь дочиста.
«Все лучшее из всех земных даров…»
Все лучшее из всех земных даров,Какие существуют на Земшаре,Мне обещали: кубометры дров,И девочек хороших обещали.
Мне обещали эти трепачиИ фантастические гонорары,И что против поэзии мечиПерекуются скоро на орала.
Я обо всем размыслил по ночамИ оценил все эти разговоры:Проклятье вам, ничтожным трепачам,За то, что вы мошенники и воры.
Проклятье вам, шакалы, а не львы,Самодовольные дегенераты,За то, что у меня украли выВсе то, что обещали мне когда-то.
Проклятье вашим радужным мечтамИ миру, что не был, а назывался —За то, что я всего б добился сам,Когда бы не надеялся на вас я.
«В моей башке какой-то рой вопросовый…»
В моей башке какой-то рой вопросовый,Должно быть, надоевший мне и вам.А где-то там чугунный или бронзовыйПервопечатник Федоров Иван.
Там люди бегают, подошвами стучат они,Так ибо у людей заведено.И веруют они в книгопечатанье,Которое не изобретено!
Памяти Миши Кульчицкого
В мир иной отворились двери те,Где кончается слово «вперед»…Умер Кульчицкий, а мне не верится:По-моему, пляшет он и поет.
Умер Кульчицкий, мечтавший в столетьяхОстаться навеки и жить века.Умер Кульчицкий, а в энциклопедияхНету такого на букву «К».
А он писал стихи о России,С которой рифмуется неба синь;Его по достоинству оценилиЛишь женщины, временно жившие с ним.
А он отличался безумной жаждойК жизни, к стихам, любил и вино,И женщин, любимую каждую,Называл для чего-то своей женой.
А он до того, как понюхать пороху,Предвидел, предчувствовал грохоты битв,Стихами сминал немецкую проволоку,Колючую, как готический шрифт.
Приехал в Москву прямо с юга жаркого,А детство провел в украинских краях,И мама писала ему из Харькова:«Не пей с Глазковым коньяк!»
«Не упомнишь всего, что было…»
