Привык я утром двигать горизонт, или Гениальность не порок, а лишь повод для знакомства. Пародии на стихи Михаила Гундарина. Часть III - Владимир Буев
Пять утра
Это жизнь или смерть? Здесь, на кровати со сбившейся простынёй?
С одеждой, кучей брошенной рядом?
Это то, что между жизнью и смертью
То, что предстоит всем
Ты думаешь, что было вчера
(лучше, если помнишь, что было вчера, если не помнишь – жди до утра, тебе расскажут – как мучительно ожиданье)
И напрасно твердить себе – потому послал их на х., что они заслуживали быть
посланными на х., что всегда хотел, и наконец осмелился
Враньё
Будешь униженно извиняться
И ещё хуже, если не будешь
Типа гордый и с кем не бывает
вранье
так больно, так стыдно
все обрушивается на тебя
в пять утра
Не можешь лежать не можешь встать
Стыд холодный пот дрожь
А если это белая горячка
Но вот что ещё хуже
Представлять, как будешь умирать с утра
Эту боль в правом боку, эту тошноту, этот грязный сортир на работе
Этот перегар и сохнущее небо
Нечищеные ботинки
О, нет
А ведь и не было
совсем недавно
молодость
Теперь будет всегда
Старость – это постоянное похмелье – нет, ещё хуже
это ожиданье похмелья
страх стыд холодный пот
ну вы поняли
чем спасаться в пять утра?
только верой что к вечеру похмелье пройдёт
следующее утро будет светлым
потерпи
потерпи
потерпи
2.
Смерть моя, на цыпочки! До завтра!
Ты из тех поддельных жемчугов,
Что в момент откроют Ихтиандра –
Мнимого – собранью знатоков.
Значит, понарошку умирая,
Поутру воскресну, похмелясь,
Тоже невзаправду. Вот такая
Малоутешительная связь!
Но однажды – я сказал «однажды»,
Понимаешь, через много лет…
…………………………………
…………………………………
3.
Сунули стакан спирта
Пей
Может гореть
Не смей запивать
Выпил
Горю
Изнутри снаружи
Стоят смеются
Старшие трое
Поэт Н.Н.
Поэт К.К.
Поэт В.В.
Ты поэт тоже
Поэт
Наша слава стоит на спирте
Спирт стоит на огне
Огонь стоит на игле
Та потеряна
Главное не запивать
4.
О, как развёртывается, простирается во всех глазах
Сад-стекло-алкоголь,
О семи головах
Цветом же сталь&соль.
С`анти-ментальны мы
Вот и расширяемся как бутылка (и ею же) изнутри
Становится видно, что кроме уличной тьмы
Есть ещё прочих три.
Одиннадцать сосчитано как граней
У стаканей
5.
Он был диктором на местном ТВ
Писал рассказы из народной жизни
Под Шукшина
Я был немного младше
И не отказался бы попасть в его эфир
Но он только разводил руками –
Начальство зажимает, одни спонсоры да жиды
Жиды кругом
Ага
Мы встретились ранней осенью
У ворот телецентра
Взяли три бутылки водки
Пошли к нему домой
Он жил рядом в маленьком домике
Доставшемся по наследству
Жена ушла к родне, нужно было управиться до её прихода
Приступили
Закусываем солёным да свежим
Сырым да варёным всё своим собственным
Это был 92-й год
Говорили про Ельцина, Бродского, ругали обоих
Тогда я и мои друзья называли себя красно-коричневыми
Ещё до официальной левизны и патриотизма, еще до НБП
Жиды все, жиды кругом повторял он
А будто не правда?
Я незаметно напился
Как раз когда пришла его жена, а водки не осталось
Меня вырвало прямо на скатерть
Потом на её платье и на его брюки
Потом ещё раз куда-то
Он рассвирепел
Он повалил меня на дощатый крашеный пол
Сунул в руку тряпку и заорал
Убирай за собой! Убирай!
Три, сука, дочиста! Чтобы ни следа!
Чтобы ни духа твоего жидовского!
Это ты, ты жид! Всё подлижешь сейчас, подонок!
Вот те на
Я подтирал, проваливаясь в сон, елозя коленками по мокрому
Вытер все отлично, пошёл, протрезвев
Добрался благополучно
Прошло пятнадцать лет
Он всё там же, и я всё тут же
Мы почти не общаемся, но здороваемся
А что общаться – никто не знаменит
Не то что Ельцин, Бродский.
Ему за сорок, мне под сорок
Он совсем не пьёт – сердце,
Я почти не пью – почки.
Пройдёт ещё 15 лет
Ещё
Ещё
И ещё
А что жиды
Что они могут, вообще.
Жиды не при чём.
6.
я не ел твоих шашлыка
водки я твоего не пил
просто эта рука река
мы пройдём не забрызгав крыл
соль и пепел на раны твои
мельтешение поездов
о последней любви говори
о том что без слов
проникает в жилы твои
заполняет сердце твоё
как стакан золотого аи
как простое вранье
7.
Дождливым вечером
Выходим из пивной
Во двор, заверченный
По линии одной
Идёт кружение
Обводок, поводков
Преображение
Дворов, даров.
А где мы падаем
Среди тройных берёз
Там будет памятник
Из наших слёз
Из непромытого
Из толстого стекла
Как жизнь разбитого…
Как эта ночь светла!
Фрагмент 3.
1.
мне приснилась рифма
«шёлк/щёлк»
во сне я не мог
отвести глаз
от того, кто наводит
свой болт
то есть свой телескоп
на таких нас
смяты простыни.
лето
диктатура дурит
эта музыка снова ни для кого
комиссар любви,
изучай иврит
обводи по контурам
естество
кто товарищ стар
тот не суперстар
мало мало лет ей
куда с добром
выключает свет делает вот так
да по оптике топором
спой мне песенку про то
что нельзя не потерять
я живу носить пальто
ты живёшь не умирать
2.
Положил ладонь на горячее место
между коленом и юбкой.
Прямо здесь, между столом и креслом,
становись ошибкой, голубкой.
Много будущего, Мария,
полировки его и ворса.
Там, где вещи на Э, Ю, Я,
быть на А и на В не бойся!
3.
Вот куда хочу – в мирумирумир
В субфебрильный глухой компост
где закрашены стекла закрыт эфир
Не раздвинуты ноги не брошен пост
Надо вновь невинности чтоб никто
золотыми пальцами не проник
в тридесятый раз под её пальто
не накапал себя в родник
Я хочу вернуться где тротуар
Покрывают трещины самолёт
Где летит быстрей в стратосферу шар
где жар-птица крылами бьёт
Ты прими меня мать сыра земля
Прижимай меня балалайкай же
Усыпи мой страх ж.. заголя
Я твой сторож б.. на ничьей меже
Я твоих картин распоследний гвоздь
Твой урус-ответ на сургут-мартан
Не идёт слеза, но приходит гость
С.. бьёт в барабан
4.
Мой знакомый служил в московской конторе
одного небольшого, но известного олигарха
пятым подползающим, хозяина видел редко
Да тот и вообще редко бывал в офисе с мраморной лестницей,
ведущей на второй этаж, колоннами,
окнами в три роста
Когда хозяин приезжал, воцарялось ликование, смешанное с ужасом
Все смотрели вниз с галерей второго этажа,
облокотившись на широкие перила
Он словно светился, идя по ковру,
прилетев из Сибири ли, Лондона, с Юга
Высокий стройный загорелый в рубашке поло
делами не управлял, мог уволить просто так, по виду
(но генеральный потом упрашивал оставить)
Улыбался зевакам, кивал
Иногда вёл с собой блондинку-жену,
Пьяницу
В красном платье красных туфлях
с бюстом пятого номера
Шёл по ковру и бил её
Она падала, он пинал,
поднимал, давал затрещину
Бил в ухо локтем в бок наотмашь под грудь
Пощёчину слева, пощечину справа
Подзатыльник саечку
Не пила чтобы не гуляла
Сука
Она хныкала но терпела
за дело ведь
Она даже улыбалась сотрудникам,
задрав голову
кивала знакомым
Иногда вытирая струйку крови из носа
Цветом в тон платью и туфлям
И ведь за дело, за дело
Ведь он кто а она кто
Теперь он разорился
Конечно, не до конца, но офис продал
А жена его разлюбила бросила
Не за такие ж деньги в самом деле
Владимир Буев
Я рефлексирую, я не мошка –
птичкой желаю взлететь наверх.
Мне ж предлагают остаться сошкой
мелкой. С таким согласиться – грех.
Лучше уж с неба упасть: лепёшкой
лечь чернозёма поверх.
Так и случилось: упал. В лепёшку
моську разбил. Ну, а сам живой.
Встал, отряхнулся. Слегка ладошкой
тронул лицо – нет лица. Щекой
(бывшей, конечно) коснулся пальцев.
Боль разлилась волной.
Зубы целы ли? Целы, курилки!
Значит, еду я смогу жевать.
Жаль, в голове моей не опилки:
было бы проще сейчас страдать!
Боли б не чувствовал, и ухмылки
понт бы хватило показать.
Фрагмент 1
1.
Я молодой. Ты молодая.
Горн нас зовёт, куда не зная.
Не реагируешь ты. Глухая?
Ты задавалка и фря!
Время расходую зря.
Вон на меня засмотрелась Алка.
Светка, Монетка и даже Галка
Мне не приклеят аморалку.
Новой я загорюсь звездой,
как только горн сыграет отбой.
Школа давно позади, но память
снова меня сподвигает чаять
прошлое вытянуть и не хаять,
а сделать нынешним днём.
Будто мы снова вдвоём
в травы сейчас упадём.
2.
Ты сама на колени попросишься,
но сегодня ты зря превозносишься.
Обломала сейчас меня.
Через пару лет обломаешься
Ты сама. За сегодня раскаешься,
Этот день
