Аделаида Герцык - Полное собрание стихотворений
1919
Судак
«Благословен ты, час великих…»
Благословен ты, час великих
страдных встреч!
Наступит радость живых встреч,Живая вновь зазвучит речь.Вот руки руку, как встарь, жмутИ взоры взорам творят суд.
Пытают: «Бури взошел сев?В душе проснулся святой гнев?Прозреть во мраке твой дух смог?Куда уводит тебя рок?»
Но сердце молит: – Молчи, друг,Пусть замыкается весь круг!Давай забудем, какой плод.Мы снова вместе, смотри – вотИ вместе плачем, и Бог есть,И эти миги – Его весть.
Завесы темной взвился край.Я помню, Боже, что есть рай.
1919
Судак
«Господь мой, запрети ветрам…»
И поднялась буря великая,
И, встав, Он запретил ветру
И сказал морю: умолкни, перестань!
Евангелие от Марка (IV; 29)Господь мой, запрети ветрам!Их гибель стала неминучей,А дух борением измучен,Не к небу льнет, к земным страстям.
Господь мой! Души успокой!Все глуше рокот непогоды.Тебе подвластны сушь и воды —Сойди к ним пенною стезей!
1919
Судак
Сонеты
I
Все строже дни. Безгласен и суровУстав, что правим мы неутомимоВ обители своей, очам незримой,Облекши дух в монашеский покров.
Не ждем ли знаю от иных миров?Иль чаем встречи с братией любимой?Когда мы, кротостью своей томимы,Встаем с зарей под звон колоколов.
Единый есть из них, из меди алой,Неутомимей всех гудит в тиши,Грозит и милует и холодом металла
Сдвигает ритм замедлившей души.И тонким пламенем, поднявшись выше,Она горит молитвенней и тише.
1919
Судак
II
В годину бед и страшного итогаТебя коснулся он крылом своим,Но тот, что раньше был неустрашим,Стоит теперь смущенный у порога.
Глядит вперед задумчиво и строго,Тоскою новой дух его томим,Он мира не видал еще таким,Здесь нет ему готового чертога.
Но храмом может стать ему весь свет.Вы, полюбившие на грани лет!Ваш жребий жертвеннее и чудесней.
Вокруг сожженные поля лежат —Вам суждено всему сказать: воскресни!И обратить пустыню в Божий сад.
1919
Судак
III
Вчера в таинственной прохладе садаЯ ветку нежную сорвала, всю в цвету.Был вечер тих, лил в сердце полноту,Казалось мне, что ничего не надо.
Прекрасен мир и не нужна пощада.Не радостно ль сгубить свою мечтуИ мирту вешнюю отдать Христу?Не в жертве ли нежнейшая услада?
Отныне буду я обнажена.Долой зеленых листьев покрывало!Но отчего растет во мне вина?
Душа ль незримая затосковала? —Так я стояла, сердцем смущена,А мирта под ногой благоухала.
1919
Судак
IV
Вожатый, что ведет меня измлада,Склонился в тихий час и мне сказал:«Пусть дни твои горят, как звезд плеяда,Как до краев наполненный фиал!
Пусть каждый будет полн любовью, страдойИ будет все ж прозрачен как кристалл.Нейди вперед, не засветив лампады,Чтоб каждый день в веках не угасал!»
Ах, дней моих безвестных вереница!За то, что я не осветила вас, —Увы! – стал каждый сам себе темницей!
Но мне из прошлого чуть слышный гласОтветствует: «Ты нам воздашь сторицейТем светом, что зажжешь в свой смертный час».
1919
Судак
V. ОТЧАЯНИЕ
Хор дней бредет уныл и однолик,Влача с собой распавшиеся звенья.Лишенная пророческого зренья,Забывшая слова священных книг,
Стою одна я в этот страшный миг.В душе ни чаяний, ни умиленья.– И чудится, что где-то в отдаленьиСтоит, как я, и плачет мой двойник.
Утешной музы не зову я ныне:Тому, чьи петь хотят всегда уста —Не место там, где смерть и пустота.
И голос мой раскатится в пустынеОдин, безмолвием глухим объят,И эхо принесет его назад.
1919
Судак
Женщинам
Не грезится больше, не спится,Ничто не радует взоры.Владычица стала черницей,И сняты с нее уборы.
Тревогою сердце сжато.Рассыпалось все на свете.Не стало ни мужа, ни брата,Остались только дети.
Их больше, чем было прежде,Собой мы их заслоняли,В изношенной, тесной одеждеМилей еще, чем бывали.
Им нужно, чтоб их любили,И нужно, чтоб их одели…О, если б они свершилиВсе то, что мы не сумели!
Так сладко за них молиться:Помилуй, храни их Боже!Ах, снова мы в них царицыБогаче еще и моложе.
1919
Судак
«Когда я умру – ты придешь проститься…»
Когда я умру – ты придешь проститься,Мертвым нельзя отказать —На умершие, стихшие лицаСходит с небес благодать.
Для строгой души и строгого телаНе будет ни зла, ни добра…Ты скажешь, ко мне наклонясь несмело:«Она была мне сестра…»
1920
Судак
«Диме…»
Диме
С высот незыблемых впервыеЯ созерцаю тяжкий дол.Неясной мглой туман оплелХребты и впадины глухие.И память скудная забила,Какая правила там сила.
Здесь вольный дух и перекатыГромов, стихающих вдали,Там – дней бессонные роиНесут усталость и утраты.И всякий подвиг, всякий мигДля сердца труден и велик.
И держит крепко и суровоМеня приведшая рука:«Ты спустишься опять туда,Зажжешь свою лампаду снова».Но испытаньям нет конца —Вот путь и замысел творца.
Трепещет бездна голубая:Долины, люди, цепи горПлетут таинственный узор.И дни, что были там, у края,Все дальше к вечности идут,Творя земной и Божий суд.
Свершилось все. Огонь закатаНа кручах каменных горит,И муравьиный дол кипит.Сжимаю руку провожатой:«Я вижу все, но надо жить,Благослови меня забыть».
12 июня 1920
Судак
Ночное
Лунная дорожкаСветит еле-еле.На моей постелиПосиди немножко.
Стали без пощадыи земля, и небо.Я не знаю, где быЗасветить лампады.
Хочется молиться,Но слова забыла.Господи, помилуйВсех, кто здесь томится,
Чьи безумны ночиОт бессонной болиИ в тоске неволиЧьи ослепли очи.
Помнить эту мукуСердце так устало.Здесь, на одеялоПоложи мне руку.
В этот миг не ранятНас ни Бог, ни люди.Расскажи, как будет,Когда нас не станет.
Июнь 1920
Судак
«Вокруг души твоей и день, и ночь скитаюсь…»
Вокруг души твоей и день, и ночь скитаюсь,Брожу, не смея подойти.Над бездной тихой колыхаясь,Встают блудящие огни.
Мой дух, не знавший бурь, не ведавший сомнений,Влачится жадно к твоему,Познавши вечного смиреньяНеискупимую вину.
Принять твою тоску, твою изведать муку,Твой страшный сон изведать въявь…И Ангелу, что на плечо кладет мне руку,Шепчу безумное: Оставь!
Июнь 1920
Судак
«На моей могиле цветы не растут…»
На моей могиле цветы не растут,Под моим окном соловьи не поют.И курган в степи, где мой клад зарыт,Грозовою тучею смыт.
Оттого, что пока не найден путь,Умереть нельзя и нельзя уснуть.И что кто-то, враждуя со мной во сне,Улыбнуться не может мне.
Август 1920
Судак
«Одной рукой глаза мои накрыл…»
Одной рукой глаза мои накрыл,Другую мне на сердце положил,Дрожащее, как пойманная птица,И вдруг затихшее, готовое молиться,И ждущее Его завет.Но я не знала: здесь Он или нет,Лежала долго так, боясь пошевелиться.И тлела жизнь, как бледною лампадойЧуть озаренная страница.Вокруг была прохлада.
Лето 1920
«По бледным пажитям, ища уединений…»
По бледным пажитям, ища уединений,Блуждаю, робко озирая мир.Сменяются полдневный зной и тени,Вечерний воздух свеж и сыр.И всюду близ себя я тихий голос слышу,Как флейта нежная, трепещет и поет —То говорит со мной, живет и дышитДуша, ушедшая вперед.Душа: «Да, это так. Tocкa неисцелима.Пусть от зари до поздней ты порыДневную пряжу ткешь неутомимо.И это все? Где ж вечности дары?Где радость тайная и неземная,Что расцвела в годину темных бед?Что ты возьмешь с собою, умирая?Какой ты Богу дашь ответ?»Я: «Не спрашивай меня. Меня заткалаГycтaя паутина бытия.Судьбы моей давно не стадо,И мне неведомо, где я.Но что-то здесь во тьме еще роитсяИ алчною тоской меня гнетет…Что это? Грех? Он мне простится?Скати, ушедшая вперед».Душа: «Цветок, оторванный от корня, – вянет,И гаснет свет, из пламени изъят.Смотри, смотри! Все ярче и багрянейНа небе стелется закат…Уж близки сроки и блаженны встречи,Быть может, ты права в своем пути,Менять судьбу во власти ль человечьей?Поможет только Он – Его проси».И голос смолк. Как будто дух крылатыйУмчался вдаль, крылами шевеля.Как сладостно в ночи дыханье мяты!Как тесно слиты небо и земля!Есть путь прямой – прямое достиженье.Ни чьим не внемля голосам,Из всех темниц, минуя все сомненья,Лицом к лицу, уста к устам.
1920
