Марина Цветаева - Борисоглебский, 6. Из лирического дневника 1914—1922
7 <20> ноября 1918
«Дружить со мной нельзя, любить меня — не можно!..»
Дружить со мной нельзя, любить меня — не можно!Прекрасные глаза, глядите осторожно!
Баркасу должно плыть, а мельнице — вертеться.Тебе ль остановить кружáщееся сердце?
Порукою тетрадь — не выйдешь господином!Пристало ли вздыхать над действом комедийным?
Любовный крест тяжел — и мы его не тронем.Вчерашний день прошел — и мы его схороним.
7 <20> ноября 1918
«Я счастлива жить образцово и просто…»
Я счастлива жить образцово и просто:Как солнце — как маятник — как календарь.Быть светской пустынницей стройного роста,Премудрой — как всякая Божия тварь.
Знать: дух — мой сподвижник, и дух — мой вожатый!Входить без доклада, как луч и как взгляд.Жить так, как пишу: образцово и сжато, —Как Бог повелел и друзья не велят.
9 <22> ноября 1918
«Не успокоюсь, пока не увижу…»
Не успокоюсь, пока не увижу.Не успокоюсь, пока не услышу.Вашего взора пока не увижу,Вашего слова пока не услышу.
Что-то не сходится — самая малость!Кто мне в задаче исправит ошибку?Солоно-солоно сердцу досталасьСладкая-сладкая Ваша улыбка!
— Баба! — мне внуки на урне напишут.И повторяю — упрямо и слабо:Не успокоюсь, пока не увижу,Не успокоюсь, пока не услышу.
10 <23> ноября 1918
«Вы столь забывчивы, сколь незабвенны…»
Вы столь забывчивы, сколь незабвенны.— Ах, Вы похожи на улыбку Вашу! —Сказать еще? — Златого утра краше!Сказать еще? — Один во всей вселенной!Самой Любви младой военнопленный,Рукой Челлини ваянная чаша.
Друг, разрешите мне на лад старинныйСказать любовь, нежнейшую на свете.Я Вас люблю. — В камине воет ветер.Облокотись — уставясь в жар каминный —Я Вас люблю. Моя любовь невинна.Я говорю, как маленькие дети.
Друг! Всё пройдет! Виски в ладонях сжаты,Жизнь разожмет! — Младой военнопленный,Любовь отпустит вас, но — вдохновенный— Всем пророкочет голос мой крылатый —О том, что жили на земле когда-тоВы — столь забывчивый, сколь незабвенный!
12 <25> ноября 1918
«Нá смех и нá зло…»
Нá смех и нá зло:Здравому смыслу,Ясному солнцу,Белому снегу —
Я полюбила:Мутную полночь,Льстивую флейту,Праздные мысли.
Этому сердцуРодина — Спарта.Помнишь лисёнка,Сердце спартанца?
— Легче лисёнкаСкрыть под одеждой,Чем утаить вас,Ревность и нежность!
18 ноября <1 декабря> 1918
«Мне тебя уже не надо…»
Мне тебя уже не надо,Милый — и не оттого чтоС первой почтой — не писал.
И не оттого что этиСтроки, писанные с грустью,Будешь разбирать — смеясь.
(Писанные мной одною —Одному тебе! — впервые! —Расколдуешь — не один.)
И не оттого что кудриДо щеки коснутся — мастерЯ сама читать вдвоем! —
И не оттого что вместе— Над неясностью заглавных! —Вы вздохнете, наклонясь.
И не оттого что дружноВеки вдруг смежатся — труденПочерк, — да к тому — стихи!
Нет, дружочек! — Это проще,Это пуще, чем досада:
Мне тебя уже не надо —Оттого что — оттого что —Мне тебя уже не надо!
20 ноября <3 декабря> 1918
«Я Вас люблю всю жизнь и каждый день…»
Я Вас люблю всю жизнь и каждый день,Вы надо мною, как большая тень,Как древний дым полярных деревень.
Я Вас люблю всю жизнь и каждый час.Но мне не надо Ваших губ и глаз.Всё началось — и кончилось — без Вас.
Я что-то помню: звонкая дуга,Огромный ворот, чистые снега,Унизанные звездами рога…
И от рогов — в полнебосвода — тень…И древний дым полярных деревень…— Я поняла: Вы северный олень.
24 ноября <7 декабря> 1918
«Ваш нежный рот — сплошное целованье…»
Ваш нежный рот — сплошное целованье…— И это все, и я совсем как нищий.Кто я теперь? — Единая? — Нет, тыща!Завоеватель? — Нет, завоеванье!
Любовь ли это — или любованье,Пера причуда — иль первопричина,Томленье ли по ангельскому чину —Иль чуточку притворства — по призванью…
— Души печаль, очей очарованье,Пера ли росчерк — ах! — не все равно ли,Как назовут сие уста — доколеВаш нежный рот — сплошное целованье!
Ноябрь <декабрь?> 1918
1919
«Друзья мои! Родное триединство!..»
Друзья мои! Родное триединство!Роднее чем в родстве!Друзья мои в советской — якобинской —Маратовой Москве!
С вас начинаю, пылкий Антокольский,Любимец хладных Муз,Запомнивший лишь то, что — панны польскойЯ именем зовусь.
И этого — виновен холод братский,И сеть иных помех! —И этого не помнящий — Завадский!Памятнейший из всех!
И, наконец — герой меж лицедеев —От слова бытиёВсе имена забывший — Алексеев!Забывший и свое!
И, упражняясь в старческом искусствеСкрывать себя, как черный бриллиант,Я слушаю вас с нежностью и грустью,Как древняя Сивилла — и Жорж Занд.
31 декабря <13 января 1919>
«Скучают после кутежа…»
Скучают после кутежа.А я как веселюсь — не чаешь!Ты — господин, я — госпожа,А главное — как ты, такая ж!
Не обманись! Ты знаешь самПо злому холодку в гортани,Что я была твоим устам —Лишь пеною с холмов Шампани!
Есть золотые кутежи.И этот мой кутеж оправдан:Шампанское любовной лжиБез патоки любовной правды!
<Январь> 1919
«Солнце — одно, а шагает по всем городам…»
Солнце — одно, а шагает по всем городам.Солнце — мое. Я его никому не отдам.
Ни на час, ни на луч, ни на взгляд. — Никому. — Никогда.Пусть погибают в бессменной ночи города!
В руки возьму! Чтоб не смело вертеться в кругу!Пусть себе руки, и губы, и сердце сожгу!
В вечную ночь пропадет — погонюсь по следам…Солнце мое! Я тебя никому не отдам!
<Февраль> 1919
П. Антокольскому
Дарю тебе железное кольцо:Бессонницу — восторг — и безнадежность.Чтоб не глядел ты девушкам в лицо,Чтоб позабыл ты даже слово — нежность.
Чтоб голову свою в шальных кудряхКак пенный кубок возносил в пространство,Чтоб обратило в угль — и в пепл — и в прахТебя — сие железное убранство.
Когда ж к твоим пророческим кудрямСама Любовь приникнет красным углем,Тогда молчи и прижимай к губамЖелезное кольцо на пальце смуглом.
Вот талисман тебе от красных губ,Вот первое звено в твоей кольчуге, —Чтоб в буре дней стоял один — как дуб,Один — как Бог в своем железном круге!
<Март> 1919
