Эдуард Асадов - Полное собрание стихотворений в одном томе (сборник)
Дачники
1Брызгая лужами у ворот,Ветер мчит босиком по улице.Пригорок, как выгнувший спину кот,Под солнцем в сонной дремоте щурится.
Радость взрослых и детворы!Долой все задачи и все задачники!Да здравствуют лодки, грибы, костры!И вот из города, из жары
С шумом и грохотом едут дачники.Родители любят своих ребятИ, чтобы глаза малышей блестели,Дарят им кошек, птенцов, щенят,Пускай заботятся и растят.Хорошему учатся с колыбели!
И тащат щенята с ранней зариС хозяев маленьких одеяла.Весь день раздается: – Служи! Замри! –Нет, право же, что там ни говори,А добрых людей на земле немало!
2Ветер колючий листву сечетИ, по-разбойничьи воя, кружит,Хлопья седые швыряет в лужиИ превращает их в ломкий лед.
Сады, нахохлившись, засыпают,В тучи закутался небосклон.С грохотом дачники уезжают,Машины, простудно сопя, чихаютИ рвутся выбраться на бетон.
И слышат только седые тучиДа с крыш галдящее воронье,Как жалобно воет, скулит, мяучитНа дачах брошенное зверье.
Откуда им, кинутым, нынче знать,Что в час, когда месяц блеснет в окошке(Должны же ведь дети спокойно спать!),Родители будут бесстыдно лгатьО славной судьбе их щенка иль кошки.
Что ж, поиграли – и с глаз долой!Кончилось лето, и кончились чувства.Бездумно меняться вот так душой –Непостижимейшее искусство!
А впрочем, «звери» и не поймут,Сердца их все с тою же верой бьются.Они на крылечках сидят и ждутИ верят, глупые, что дождутся…
И падает, падает до зари,Как саван, снежное покрывало…Конечно же, что там ни говори,А «добрых» людей на земле немало!
1972 г.Прощеное воскресенье
Кристине Асадовой
Пекут блины. Стоит веселый чад.На масленицу – всюду разговенье!Сегодня на Руси, как говорят,Прощеное святое воскресенье!
И тут, в весенне-радужном огне,Веселая, как утренняя тучка,Впорхнула вместо ангела ко мнеМоя самостоятельная внучка.
Хохочет заразительно и звонко,Способная всю землю обойти,Совсем еще зеленая девчонкаИ совершенно взрослая почти.
Чуть покружившись ярким мотыльком,Уселась на диване и сказала:– Сегодня День прощенья. Значит, в немСплелись, быть может, лучшие начала.
И вот, во имя этакого дня,Коль в чем-то провинилась, допускаю,Уж ты прости, пожалуйста, меня. –И, поцелуем сердце опьяня,Торжественно:– И я тебя прощаю!
– С древнейших лет на свете говорят,Что тот, кто душам праведным подобен,Тот людям окружающим способенПрощать буквально все грехи подряд.
И, возбужденно вскакивая с места,Воскликнула: – Вот я тебя спрошуНе ради там какого-нибудь теста,А просто для души. Итак, прошу!
Вот ты готов врагов своих простить?– Смотря каких… – сказал я осторожно.– Нет, ну с тобою просто невозможно!Давай иначе будем говорить:
Ну мог бы ты простить, к примеру, ложь?– Ложь? – я сказал. – Уж очень это скверно.Но если лгун раскаялся, ну что ж,И больше не солжет – прощу, наверно.
– Ну, а любовь? Вот кто-то полюбил,Потом – конец! И чувства не осталось…Простил бы ты?– Пожалуй бы простил,Когда б она мне искренне призналась.
– Ну, а теперь… Не будем говорить,Кто в мире злей, а кто добрей душою.Вопрос вот так стоит перед тобою:А смог бы ты предательство простить?
Какой ответ сейчас я должен дать?Вопрос мне задан ясно и солидно.Как просто тем, кто может все прощать!А я молчу… Мне нечего сказать…Нет, не бывать мне в праведниках, видно!
1995 г.Подмосковный рассвет
Кристине Асадовой
До чего ж рассвет сегодня звонокВ пенисто-вишневых облаках.Он сейчас, как маленький ребенок,Улыбнулся радостно спросонокУ природы в ласковых руках.
А внизу туман то валом катится,То медведем пляшет у реки,Ежится рябинка в легком платьице,Спят, сутулясь, клены-старики.
Яркая зарянка в небо прямоЗолотую ввинчивает трель,И с болот, как по сигналу, с гамомВскинулась гусиная метель.
Ни страшинки, а сплошная вераВ солнце, в жизнь и в доброту лесов.И ни бурь, ни пули браконьера,А лишь чистый, без границ и меры,Густо-пряный аромат лугов.
И бежит по дачному порядкуФизкультурно-резвый ветерок,То подпрыгнет, то пойдет вприсядку,То швырнет, как бы играя в прятки,В занавеску сонную песок.
Дверь веранды пропищала тонко,И, сощурясь, вышла на крыльцо,Как букетик, крошечка-девчонка,В солнечных накрапушках лицо.
Вдоль перил две синие букашкиЧто-то ищут важное, свое.А у ног – смеющиеся кашки,Огненные маки да ромашки,Как на новом платьице ее!
И от этой буйной пестротыДевочка смешливо удивляется:То ль цветы к ней забрались на платьице,То ли с платья прыгают цветы?
Стоголосо птахи заливаются,В ореолах песенных горя,А заря все выше поднимается,Чистая и добрая заря.
Бабочке панамкою маша,Девочка заливисто смеется.Аистенком тополь в небо рвется.Отчего же словно бы сожметсяВдруг на краткий миг моя душа?
Что поделать. Память виновата.Словно штык, царапнула она,Что в такой вот день давно когда-то(Не избыть из сердца этой даты!)Черным дымом вскинулась война…
Не хочу, не надо, не согласен!Этого не смеют повторить!Вон как купол беспредельно ясен,Как упруга солнечная нить.
Новый день берет свои права,Мышцами веселыми играя.А за ним – цветущая Москва,Шумная и солнцем залитая.
Не вернутся дымные года.Вырастай и смело к счастью взвейся,Смейся, моя маленькая, смейся,Это все навечно, навсегда!
1980 г.Кристина
Влетела в дом упругим метеоромИ от порога птицею – ко мне,Смеясь румянцем, зубками и взором,Вся в юности, как в золотом огне.
Привычно на колени забралась:– Вон там девчонки спорят за окошком!Скажи мне: есть космическая связь?И кто добрей: собака или кошка?!
Я думаю, я мудро разрешаюИ острый спор, и вспыхнувший вопрос,А сам сижу и восхищенно таюОт этих рук, улыбок и волос.
Подсказываю, слушаю, разгадываюЕе проблем пытливых суетуИ неприметно вкладываю, вкладываюВ ее сердчишко ум и доброту.
Учу построже к жизни приглядеться,Не все ведь в мире песни хороши.И сам учусь распахнутости сердцаИ чистоте доверчивой души.
Все на земле имеет осмысленье:Печали, встречи, радости борьбы,И этой вот девчонки появленье,А если быть точнее, то явленьеМне был как перст и высший дар судьбы.
Бегут по свету тысячи дорог.Не мне прочесть все строки этой повести,Не мне спасти ее от всех тревог,Но я хочу, чтоб каждый молвить мог,Что в этом сердце все живет по совести!
Пусть в мире мы не боги и не судьи,И все же глупо жить, чтобы коптеть,Куда прекрасней песней прозвенеть,Чтоб песню эту не забыли люди.
И в этом свете вьюги и борьбы,Где может разум попирать невежда,Я так тебе хочу большой судьбы,Мой вешний лучик, праздник и надежда!
И я хотел бы, яростно хотелВ беде добыть тебе живую воду,Стать мудрой мыслью в многодумье делИ ярким светом в злую непогоду!
И для меня ты с самого рожденьяНе просто очень близкий человек,А смысл, а сердца новое биенье,Трудов и дней святое продолженье –Живой посланник в двадцать первый век!
Темнеет… День со спорами горячимиПогас и погрузился в темноту…И гном над красновидовскими дачамиЗажег лимонно-желтую луну.
В прихожей дремлют: книжка, мячик, валенки,Мечты зовут в далекие края.Так спи же крепко, мой звоночек маленький,Мой строгий суд и песенка моя…
И я прошу и небо, и долины,Молю весь мир сквозь бури и года:Пусть над судьбой Асадовой Кристины,Храня от бед, обманов и кручины,Горит всегда счастливая звезда!
Перекройка
Сдвинув вместе для удобства парты,Две «учебно-творческие музы»Разложили красочную картуБывшего Советского Союза.
Молодость к новаторству стремится,И, рождая новые привычки,Полная идей географичкаРежет карту с бойкой ученицей.
Все летит со скоростью предельной,Жить, как встарь, – сегодня не резон!Каждую республику отдельноС шуточками клеят на картон.
Гордую, великую державу,Что крепчала сотни лет подряд,Беспощадно ножницы кроят,И – прощай величие и слава!
От былых дискуссий и мытарствНе осталось даже и подобья:Будет в школе новое пособье –«Карты иностранных государств».
И, свершая жутковатый «труд»,Со времен Хмельницкого впервыеНожницы напористо стригутИ бегут, безжалостно бегутМежду Украиной и Россией.
Из-за тучи вырвался закат,Стала ярко-розовою стенка.А со стенки классики глядят:Гоголь, Пушкин, Чехов и Шевченко.
Луч исчез и появился вновь.Стал багрянцем наливаться свет.Показалось вдруг, что это кровьКапнула из карты на паркет…
Где-то глухо громыхают грозы,Ветер зябко шелестит в ветвях,И блестят у классиков в глазахТихо навернувшиеся слезы…
17 февраля 1992 г.МоскваСеренада весны
