Эдуард Асадов - Полное собрание стихотворений в одном томе (сборник)

Джумбо

Джумбо – слон. Но только не простой.Он в морской фарфоровой тельняшке,С красною попоной, при фуражкеИ с ужасно мудрою душой.

Джумбо – настоящий амулет:Если Джумбо посмотреть на свет,То проступит надпись на боку:«Я морское счастье берегу!»

В долгом рейсе Джумбо развлечет,Хвост покрутишь – и, сощуря взгляд,Джумбо важно в танце поплыветПять шагов вперед и пять назад.

А душа подернется тоской –Руку на попону положи,Слон смешно закрутит головой:Дескать, брось, хозяин, не тужи!

А хозяин у него отнынеЛенинградец – русский капитан.Тот, что спас из воющей пучиныТринидадский сейнер «Алькоран».

И хозяин, сгорбленный, как вяз,Утром в бухте, огненной от зноя,Долго руку капитану трясИ кивал седою головою:

– Я сдаю… Отплавался… Ну что ж!Не обидь. Прими от старика,Ты ведь русский, денег не возьмешь.Вот мой друг… Ты с ним не пропадешь.Джумбо – верный спутник моряка!

Вправду, что ли, дед наворожил?Но когда попали у КурилПрямо на пути тайфуна «Бетси»,Некуда, казалось, было деться.Но корабль вдруг чудом проскочил!

И с тех пор ненастье иль туман –Капитан, слоненка взяв в ладони,Важно спросит: – Ну, беду прогоним? –Тот кивнет: – Прогоним, капитан!

Но сегодня к черту ураганы!Нынче не в буране, не во мгле,Джумбо с капитаном на землеВ ленинградском доме капитана.

И когда под мелодичный звонДжумбо танцы выполнил сполна,Восхищенно ахнула жена:– Это ж – просто сказка, а не слон!

Знаешь, пусть он дома остается.В море качка – смотришь, разобьется.Если он и вправду амулет,Для него ведь расстояний нет!

Моряки почти не видят жен.Тверд моряк, а ведь не камень тоже…Кто его осудит, если онМилой отказать ни в чем не может?!

И теперь на полке у окнаСлон все так же счастье бережет.А хозяйка больше не одна,Джумбо тоже терпеливо ждет…

Годы, годы… Встречи и разлуки…Но однажды грянула беда.Люди – странны. Люди иногдаДелают нелепые поступки!

То ли муха злая укусила,То ль от скуки, то ли от тоски,Только раз хозяйка пригласилаГостя на коньяк и пироги…

В звоне рюмок по квартире плылЗапах незнакомых сигарет,Гость с хозяйкой весело шутил,А глаза играли в «да» и «нет»…

Вот, отставив загремевший стул,Гость к ней мягко двинулся навстречу,Вот ей руки положил на плечи,Вот к себе безмолвно потянул…

Где-то в море, не смыкая глаз,Пишет письма капитан в тоске,Пишет и не знает, что сейчасВсе, чем жил он всякий день и час,Может быть, висит на волоске…

И уже не в капитанской властиНынче абсолютно ничего.Видно, вся надежда на него,На слона, что сберегает счастье!

Никогда перед бедой грозящейВерный друг нигде не отступал!Слон не дрогнет! Даже если мал,Даже если он не настоящий…

Гость уже с хозяйкой не смеются.Он тепло к плечу ее приник.Губы… Вот сейчас они сольются!Вот сейчас, сейчас… И в этот миг!

Ветер, что ли, в форточку подул,В механизме ль прятался секрет?Только Джумбо словно бы вздохнул,Только Джумбо медленно шагнулИ, как бомба, грохнул о паркет!

Женщина, отпрянув от мужчины,Ахнула и молча, не дыша,Вслушивалась, как гудят пружины,Точно Джумбо гневная душа.

Медленно осколок поднялаС надписью свинцовой на боку:«Я морское счастье берегу!»Лбом к окну. И точно замерла.

Где-то плыли, плыли, как во сне,Пальмы, рифы, мачты, будто нити…Руки – холод, голова – в огне…Но спокойно гостю, в тишине,Медленно и глухо: – Уходите!

В Желтом море, не смыкая глаз,В ночь плывет хозяин амулета.Только, видно, кончился рассказ,Если больше амулета нету.

Нет. Как нет ни шагу без разлук.Есть лишь горсть фарфора и свинца.Правда ль, сказка… Но замкнулся круг.Хорошо, когда бывает друг,Верный до осколка, до конца!

Баллада о буланом пенсионере

Среди пахучей луговой травыНедвижный он стоит, как изваянье,Стоит, не подымая головы,Сквозь дрему слыша птичье щебетанье.

Цветы, ручьи… Ему-то что за дело!Он слишком стар, чтоб радоваться им:Облезла грива, морда поседела,Губа отвисла, взгляд подернул дым…

Трудился он, покуда были силы,Пока однажды, посреди дороги,Не подкачали старческие жилы,Не подвели натруженные ноги.

Тогда решили люди: «Хватит, милый!Ты хлеб возил и веялки крутил.Теперь ты – конь без лошадиной силы,Но ты свой отдых честно заслужил!»

Он был на фронте боевым конем,Конем рабочим слыл, для всех примером.Теперь каким-то добрым шутникомОн прозван был в селе Пенсионером.

Пускай зовут. Ему-то что за дело?!Он чуток только к недугам своим:Облезла грива, морда поседела,Губа отвисла, взгляд подернул дым… –

Стоит и дремлет конь среди ромашек,А сны плывут и рвутся без конца…Быть может, под седлом сейчас он пляшетПод грохот мин на берегу Донца.

«Марш-марш!» – сквозь дым доваторский бросок.Но чует конь, пластаясь на скаку,Как старшина схватился за луку,С коротким стоном выронив клинок…

И верный конь не выдал старшины,Он друга спас, он в ночь ушел карьером.Теперь он стар… Он часто видит сны.Его зовут в селе Пенсионером…

Дни что возы: они ползут во мгле…Вкус притупился, клевер – как бумага,И, кажется, ничто уж на землеНе оживит и не встряхнет конягу.

Но как-то раз, округу пробуждая,В рассветный час раздался стук и звон.То по шоссе, маневры совершая,Входил в деревню конный эскадрон.

И над садами, над уснувшим плесом,Где в камышах бормочет коростель,Рассыпалась трубы медноголосойГорячая раскатистая трель.

Как от удара, вздрогнул старый конь!Он разом встрепенулся, задрожал,По сонным жилам пробежал огонь,И он вдруг, вскинув голову, заржал.

Потом пошел. Нет, нет, он поскакал!Нет, полетел! Под ним земля качалась,Подковами он пламень высекал!По крайней мере, так ему казалось…

Взглянул и вскинул брови эскадронный:Стараясь строго соблюдать равненье,Шел конь без седока и снаряженья,Пристроившись в хвосте его колонны.

И молвил он: – А толк ведь есть в коне!Как видно, он знаком с военным строем. –И, старика похлопав по спине,Он весело сказал: – Привет героям!

Четыре дня в селе стоял отряд.Пенсионер то навещал обозы,То с важным видом обходил наряд,То шел на стрельбы, то на рубку лозы.

Он сразу словно весь помолодел:Стоял ровнее, шел – не спотыкался,Как будто шкуру новую надел,В живой воде как будто искупался!

В вечерний час, когда закат вставал,Трубы пронесся серебристый звон:То навсегда деревню покидал,Пыля проселком, конный эскадрон.

«Марш-марш!» И только холодок в груди,Да ветра свист, да бешеный карьер!И разом все осталось позади:Дома, сады и конь Пенсионер.

Зарянка

С вершины громадной сосны спозаранкуУдарил горячий, веселый свист.То, вскинувши клюв, как трубу горнист,Над спящей тайгою поет зарянка.

Зарянкой зовется она не зря;Как два огонька и зимой, и летомНа лбу и груди у нее заряГорит, не сгорая, багряным цветом.

Над чащей, где нежится тишина,Стеклянные трели рассыпав градом,– Вставайте, вставайте! – звенит она. –Прекрасное – вот оно, с вами рядом!

В розовой сини – ни бурь, ни туч,Воздух, как радость, хмельной и зыбкий.Взгляните, как первый веселый лучБьется в ручье золотою рыбкой.

А слева в нарядах своих зеленыхЦветы, осыпанные росой,Застыли, держа на тугих бутонахАлмазно блещущие короныИ чуть смущаясь своей красой!

А вон, посмотрите, как свежим утромРечка, всплеснув, как большой налим,Смеется и бьет в глаза перламутромТо красным, то синим, то золотым!

И тотчас над спящим могучим бором,Как по команде, со всех концовМир отозвался стозвонным хоромПтичьих радостных голосов.

Ветер притих у тропы лесной,И кедры, глаза протерев ветвями,Кивнули ласково головами:– Пой же, заряночка! Пой же, пой!

Птицы в восторге. Да что там птицы!Старый медведь и ворчун барсук,Волки, олени, хорьки, лисицыСтали, не в силах пошевелиться,И пораженно глядят вокруг.

А голос звенит горячо и смело,Зовя к пробужденью, любви, мечте,Даже заря на пенек присела,Заслушавшись песней о красоте.

Небо застыло над головой,Забыты все битвы и перебранки,И только лишь слышится: – Пой же, пой!Пой, удивительная зарянка!

Но в час вдохновенного озареньяВ жизни художника и певцаБывает такое порой мгновенье,Такое ярчайшее напряженье,Где сердце сжигается до конца.

И вот, как в кипящем водовороте,Где песня и счастье в одно слились,Зарянка вдруг разом на высшей нотеУмолкла. И, точно в крутом полете,Как маленький факел упала вниз.

А лес щебетал и звенел, ликуя,И, может, не помнил уже никтоО сердце, сгоревшем дотла за то,Чтоб миру открыть красоту земную…

Сгоревшем… Но разве кому известно,Какая у счастья порой цена?А все-таки жить и погибнуть с песнейНе многим такая судьба дана!

Дачники