Чтоб человек не вымер на земле… - Сергей Владимирович Киреев
Как лошадь из стойла, увёл:
«Товарищи, я буду точен,
Три слова нетрудно связать:
Везучие мы, даже очень,
Я это могу доказать!
Толян, ты ликёр-то не шибко
Лакай! Ты ж наркоз перенёс!
Беспечность — большая ошибка,
Зевнул — и уже под откос,
Как будто грохочущий камень,
В кромешную катишься тьму,
Где кости одни с черепами
В тяжёлом и чёрном дыму.
Всерьёз, чёрт возьми, не по-детски
Ты рвался на велике в бой!
Водила, циничный и дерзкий,
Ещё хохотал над тобой!
Итак, друг любезный, не ты ли
Почти их разбил в пух и прах?
Они от тебя уходили
С трудом на своих «Жигулях!»
И этот водила незрячий
Там сбился с прямого пути,
В тупик зарубился. Удача!
Ну, дальше ты помнишь. Прости.
Ты всё-таки был к ним всех ближе.
Почти получилось. Гордись!
А кости твои? Ведь срослись же!
Притом, что могли не срастись.
Ещё одна важная веха:
Дурищу ту разве не ты
Технично и ловко объехал?
А мог бы и просто снести!
Она, как на крыльях, летает,
Душевные песни поёт!
Жива, мать её! процветает!
Ещё к тебе в гости придёт!
Удав, и с тобой всё нормально,
Всё правильно: сам посуди,
С подругой твоею скандальной
Чего тебе ждать впереди?
Такая вся в кольцах красотка,
Ей лишь бы порхать да кружить,
Уж если так здраво и чётко
По полочкам всё разложить!
С такими, увы, нету сладу,
Мне это известно давно.
Ментам вертихвосток не надо!
От них лишь расстройство одно!»
Старлей наш поддакнул, Сергуня:
«Да всем бы махнуть нам рукой
На этих стрекоз-попрыгуний,
Основы там нет никакой!»
«Во-во, — согласился Витюха, –
Системно и срочно, учти,
Вот эту вот всю заваруху
Удаву пора разгрести!
Уж если ты видишь, что весь ты
Невестою прибран к ногтю́,
Заранее этой невесте
Скажи: «Будь здорова, тю-тю!
Туши свой пожар!» А иначе
Душа превратится в угли.
Ну, в общем, большая удача,
Что в ЗАГС вы ещё не пошли!
Короче, нам грех обижаться,
Что путь наш излишне тернист,
Но самое главное, братцы,
Что я всё равно пессимист!
Чего там у нас по работе? –
Он полным стаканом потряс
И выпил, — мы в полном пролёте
При том, что Фортуна за нас!
Была бы она виновата,
От сердца б уже отлегло.
Гораздо всё хуже, ребята,
Чем если бы нам не везло!»
…Я следователь, Витька тоже,
Толян и Удав — опера́.
Мы в главном воистину схожи:
Проиграна наша игра!
На данном этапе, конечно,
А что впереди — не понять.
Безрадостно всё, безутешно,
И миру на нас наплевать.
Одно лишь слегка утешает,
И то как бы так не всерьёз:
У зебры — и той не бывает
Одних только чёрных полос.
И снова Витюха включился,
Познавший глубокую грусть,
Он песней моей впечатлился
Той самой, про древнюю Русь.
Он вник, уяснил понемногу:
Когда-нибудь будем и мы
Всех древних древнее, ей-Богу,
Состаримся, чёрт нас возьми!
И будет такая сплошная
Кромешная муть, лабуда,
И люди про нас не узнают
Никто, ничего, никогда…
И мы засиделись до ночи,
Дискуссию долго вели –
О смутных делах, между прочим,
Что всех ожидают вдали.
Да-да, ту, с косой, поминали.
Толян, как ощипанный гусь,
Худющий, сто грамм себе налил
Махнул и сказал: «Не боюсь!»
«Моё изначальное кредо, –
Он воздух разрезал рукой, –
Что наши земные победы
Дадут нам на небе покой!
Но в том-то пока всё и дело,
Что счёт им ещё не открыт.
Их нет. Есть ликёр «лимончелло»,
И тот, вон, почти что допит!»
…И ухает ветер упрямо,
И, словно под крики совы,
Тоска, словно чёрная яма,
Разверзла объятья свои,
Уже туда грохнуться впору
И там, как в болоте, пропасть,
Как в том котловане, который
На свалке раскрыл свою пасть.
Ну, там, где Удав, наш товарищ,
Из вида врага потерял
И малость рехнулся, едва лишь
В тот мир параллельный попал.
Прямой, скрупулёзный и строгий,
Витюха застыл над столом:
«Давайте, ребята, итоги
Уже, наконец, подведём!
Живём всем стихиям назло мы,
Нам смерть не страшна — это раз!
А два — что нельзя, по-любому,
Назвать невезучими нас!
Вдали трясогузка запела,
И горло дерут снегири,
Мы выпили всю лимончеллу
До самого дна — это три!
Четыре — ремарка, всего лишь:
Ты с бабой консенсус блюди!
Уж если имён их не помнишь,
То лучше по ним не ходи!
А пять — тут и спорить едва ли
Уместно, что жизнь — это бред, –
Пока мы врага не поймали,
В ней смысла-то, в общем, и нет.
Шестое: собравшись с мозгами,
Мы можем сказать наперёд:
Сергуня останется с нами,
Сергуня в запас не пойдёт!»
Ну, что ж, хорошо посидели!
Пора бы и честь уже знать,
И так, вон, башка на пределе,
Чтоб дальше её напрягать.
Володька тихонечко режет
Последнюю закусь. Смелей!
Он шепчет: «А всё же забрезжит
Нам отблеск далёких огней.
В тоннеле, в траншее ли, в штреке,
И сотни, и тысячи лет
Пусть вера живёт в человеке,
Что есть он вдали, этот свет!»
Ну, а пока у нас облом по всем фронтам,
И так же хаты, вон, трещат и тут и там,
Я даже Вовку под…л: «Мели, Емеля!
Ворьё на воле — вот такой он, наш улов,
Удав невесту потерял, а с ней любовь,
Ну, и какой там яркий свет в конце тоннеля?»
Что так нельзя уже — таков он, мой расчёт,
И что депрессия к деменции ведёт,
И дальше — холод, пустота, ей-Богу, братцы!
Мы всё забудем, значит, жизнь сойдёт на нет.
Как быть, что делать? Боже правый, дай ответ,
Чтоб нам из ямы этой как-то выбираться!
Восьмая глава
Нам Клещ позвал психолога: «Ребята,
Наука что-то хочет нам сказать –
Не в смысле как-то там замысловато
Коленки молоточком проверять,
Мол, где у вас рефлексы, отвечайте,
А, может их у вас и вовсе нет!?
Напротив, даже если невзначай ты
Вообще утратил свой менталитет
И ни черта уже не понимаешь,
И еле от усталости стоишь,
И, словно конь измученный, хромаешь,
И сам уже не знаешь, что творишь,
И, строго говоря, дошёл
