Эдуард Лимонов - Стихотворения
В такое пикантное утро…
В такое пикантное утрохорошо бы съесть что-нибудь пикантноенапример устрицу или лягушку
Что-нибудь маленькое разрезатьна микроскопические долькиВ такое изумительно пикантноенеестественное утро
и какие-нибудь серебряные щипчикисовсем не плохо могут сверкатькогда деревья перегружены снегомпрямо на зеленой листвекогда многие ветки отломаныа в судьбе Марьи Петровны 22-х летпроизойдут значительные изменения
— Подайте нам что-нибудь маленькое и красноеговорил изящный эстетв изношенной шапочке
Далекое
Листья платана в знойной ОдессеГимназистка с ужасом на улицуПри помощи шерсти клубка между ногТрение. жжение. судорога. поток…
Гимназистка! пришла это бабушкакуда деть румянец — судорожный взорубегает к подруге. а голова кружитсяклубок тут шерсти падает на пол
Обнаружена. поймана. схвачена. наказанаБита за преступление по рукамЧетырнадцать лет. заниматься обязанаа не прикасаться к заветным местам
Скатерть льняная. узор довольствиясиние стекла вечернего теплаВ диване она ощутила спокойствиеи дрему печальную там нашла
Протянула руку. ей дали пирожноепростили. поговорили. подошли поцеловатьлежит. и уж вечер. романом растревоженапытается руку под одеяло запускать
За нею следили! Выговор. волосыРазвевающиеся мамы при ходьбепапа деликатно не входит не вмешиваетсяполовое созревание где-то в тебе
Видение пьяных мужчин расстегнутыхВеликие памятники мужскому органулетом квартиры углы вогнутыа ноги голые и речи дерганые
И речки и холмы да-да…
Е. Щ.
И речки и холмы да-даэто все даэто все даи речки и холмы да-да
проходят медленно назадВ карете шелковый шнурокО отведи головку вбок!Не видно мне красивой этой рощи!уже сентябрь уже листыи засыпающая тыа за каретой ветер шарф полощет.уже карета так теплажаровню милая зажгла
И в пределы наступающей осенимы влетаем. мы прошлое бросилихолодеют черные дубыты сошлаи их листья потрогаласпотыкаясь сказала «Ах много япросидела! нога затекла!»
В этих жутких и страшных ботиночкахна любимой прекрасной ногев этих шляпах шнурках и резиночкахя люблю тебя Боже мой — где…
и речки и холмы да-даэто все даэто все даи речки и холмы да-да…
Хотишь куплю шампанского…
Е. Щ.
Хотишь куплю шампанскогофранцузского-британскогоХотишь поедем в город ночеватьА если тебе скушненькото я спою немножечкои покачаю легкую кровать
Все дождик идет на дачеи тянется тьма вековаясестра моя белокураяи мать моя полуседая
— видишь они тебе радыКак они тебя встречалиПрямо под сильный дождикс поцелуями выбегали
Хочешь пойду я вечеромда и убью кого-тоНу а кого — ты выберистанция за поворотом
Хочешь куплю шампанского— девочка ты зеваешьПосле зевания этогобыстренько засыпаешь
А я гляжу с вниманиемна своего кумираможет быть что прикажетсямне из сонного мира
Этот грустный щемящий напев…
Этот грустный щемящий напевно далекому старому стадуи пастушек печальных не надоэтих брошенных мраморных дев
и отбилось от рук. убежало в лесмоцартово копытами насвистываяи за ними углубился пескнигу цветов перелистывая
и волочась сзади плача скользязацепляясь длинными платьямиэтим пастушкам уже нельзяи вместе с рукопожатьями
шальной и черной сырой землина это старинное преданьедолжно быть немедленно порчу навелинекоторые глубокие зданья
которые виднелись в сквозном лесуозябли пастушки. уже осеньи были приглашены. шубки на весуим поднесли — просим!
это их граф молодой пригласили по просьбе старого графаони поели из легких сили пса угостили «Аф-фа!»
На замке блещет каждое стеклобелая зима не страшна имСнегу снегу в Германии намелотак в Италию приглашаим!
Весь их состав — трое иль двеи там живут на привольеНеаполь. валяются на травеи виноград. и фриволье
Молодой граф знает чудесадревности им показываеткаждая пастушка длинная косана ночь ее завязывает
Намечается свадьба одной и другойа убежавшее стадомедленно идет по тропе леснойкачается над тропой. так надо…
и когда заиграют легкий мотивсловно листья западают мелкиеУлыбнутся они — граф некрасивно зато одарит безделками
Граф хорош граф молодец!У замка камни старинныесовсем не плох и граф-отецхотя речи ужасно длинные
и так они живут живут живутот старости груди обливают водой холоднойчасы по соседству ужасно бьютзабыла пастушка что была свободной
Хоронили сочинителя…
Хоронили сочинителяХороша была веснаПришла девочка в калошкахочень плакала она
Закрывалась ручкой слабоюдолго плакала онане смогла стать русской бабоюда купить ему вина
волосы его поглаживатьобнимать его самаот могилы отгораживатьне давать сойти с ума
Впереди и май и майскоевпереди на сколько лет?а его уж дело райскоетам зимы и вовсе нет
Хоронили рано сочинителяпо Москве ходившего в рукахВ качестве участника и зрителяон писал что существует — ах!
заново им названа печальномилая земельная судьбаВсех таких и быстро и нахальнозакрывают тесные гроба
Сам ушедший сумасшедший…
Сам ушедший сумасшедшийБыл бежавший пострадавший
Я вам дам небес долинуПальму локон и маслинуПусть и ветер там гуляетВиноградник распушает
Виноградник становится толст и рыжИз него выбегает стрижИ показывается хмурое лицоПозже — другое. В конце концов
И третье выходит из глубиныНевзрачные руки. Белые штаны
Мутнеет. и вечер уж близкоОт солнца осталось чуть-чуть дискаСкрипнула бочка — воду привезлиМожет быть рядом — может вдали
И кто это слышал — ты или я?А может преданьем богата семья?
И там где раскатистые просторыБыли пустые зеленые горыИ добровольно в этих горахЖивал только ветер. и жил только страх
А я по земле никогда не ходилПрекрасную дружбу с тобой не водил
Я не забыл своих юности дней…
Я не забыл своих юности днейМаленьких дев и усталых конейО Украина! О поле!В тысячеглазых предутренних снахТы говорила присутствует страхЧто ж! говори поневоле…
Я не забыл своих юности днейХарьковски-скроенных старых полейПеред дождем пробежалоЭто животное серой травойНебо! — великое небо — постой!…шпаги плаща и кинжала…
Я ли виновен что вишня цвелаЧто похоронной процессия шлаРадость! О радость познанья!Я Ливингстона украдкой читал
За англичанином молча шагал«Бой! повторите заданье!..»
А Александры Васильевны гробТихо тогда выносилиМама мне книгу подсунула чтобСын не увидел бы смерти в лобСколько напрасных усилий!
О Украина в смертельном дождеЯ все мечтаю на руки к тебеНекогда молча вернутьсяСын лицезреющий матери глазО разве будет причудливый часРазве опять окунуться?
Вот хожу я по берегу моря — холмистое чрево бугрится…
