Олег Лекманов - Русская поэзия в 1913 году
Но трамваи описывались и сами по себе, причем, в отличие от автомобилей, они никогда, даже у футуристов, не были окутаны в стихотворениях поэтов 1913 года романтической или инфернальной дымкой – до 1921 года и «Заблудившегося трамвая» Гумилева оставалось еще целых восемь лет:
…Но судьба нас, рукою суровой,Разбросала с усмешкой хмельной!..– Ах, у вас был билет – до Садовой,У меня же, увы, – до Сенной!!!
(Н. Агнивцев «Трамвайная любовь»)На маленьком трамвайчике,Из дремлющей тайги,С морковкой едут зайчикиОт бабушки Яги…
(Б. Богомолов «Лесные туристы»)Из зелени пропыленной заглядывайНа улыбнувшийся тобой бульвар.Смеясь, идешь трамвайной проволкой обрадован,Мой Август, на избитый тротуар.
(К. Большаков «Августу» –из книги «Сердце в перчатке»)Картина шестнадцатая, это московский трамвай, ходи, гляди и не зевай, а то спаси Бог живо останешься без ног, а то и без головы, а ведь это не так ловко, дома могут быть жена, ребятки, а тебе вдруг отрежут голову или пятки…
(«Веселый раек дедушки Пахома»)В чугунном гремящем трамваеЯ мчался с тоской непонятной,Мечтая о ласковом маеВ долине цветов ароматной.
(А. Доброхотов «В трамвае»)Томления неясныеОт сердца отгони,Зеленые и красныеТрамвайные огни…
(Б. Дубиновский)Отвяжитесь, шалопаи,Надоели, пристают.«А зачем у нас трамваи» –Дети вновь вопрос дают.
От детей чтоб отвязаться,Мать такой ответ дает:«Если хочет кто кататьсяТо того трамвай везет».
«Мы кататься не желаем» –Заявляют дети ей.«Мы видали, как трамваемЗадавило двух людей».
(П. Дюваль «Дети ХХ века»)Сначала Надю занималиСтоличной жизни пестрота,Трамвай, движенье, суета,Чугунный Петр на пьедесталеНад живописною НевойИ пароходов бег живой…
(А. Липецкий «Надя Данкова»)ФокусникРельсыТянет из пасти трамваев…
(В. Маяковский, «Пестр как фо-…» – из книги «Требник троих»)На углу у переулкаОпустелый ждал подъезд.Пронеслись трамваи гулко.Были нежны взоры звезд.
(Б. Садовской «Не любовь ли нас с тобою…»)Напротив, авиация и авиаторы во всех без исключения стихотворениях, вошедших в книги 1913 года, изображались с восторгом и подъемом – в этом пункте разница между модернистами и не модернистами, столичными жителями и провинциалами стиралась. Часто описываемая в таких стихотворениях гибель авиатора только добавляла героичности в общую картину, иногда невольно предвосхищая образность «Осеннего крика ястреба» И. Бродского:
Все пролетает, как быстрая птица,Как аэроплан над землей…
(К. Большаков «Все пролетает, как быстрая птица…» – из книги «Lefutur»)Взмотрить вверх, уснуть на пропеллере,Уснуть, сюда, сюда закинув голову,Сюда, сюда, где с серым на севереСлилось слепительно голубое слово.
(К. Большаков «Аэромечта» – из книги «Сердце в перчатке»)Если что еще мне нравится,Это – вольный аэроплан.Хорошо б, как он, направитьсяВ беспредельность синих стран.
(В. Брюсов «Если что еще мне нравится…»)Надо мною неба легкая эмаль,Подо мною дремлет водяная сталь.Шелестит пропеллер в вышине небес,И Борей затихший чуть колышет лес.
А вдали, где реет дымчатый туман,В высоте белеет птицею «Форман»,А над ним красивой розовой каймойТихо догорает запад золотой.
О безумный летчик, ищущий богов,Ты сразиться с ними с высоты готов!Ты стремишься к солнцу жаждою мечты,Ты желаешь новой чистой красоты.
Нет, безумец, солнца не достичь тебе,Твой конец начерчен в гаснущей судьбе.Ты сегодня гений, завтра властелин,Но в душе усталой ты – один, один.
(Н. Вороновский «Авиатор»)У меня есть крылья, крылья вольной птицы, –Полечу навстречу я лучам денницы…
(Н. Грамматчикова «Авиатору»)Приветствую тебя, отважного пилота,Прими восторга дань посильную мою, –В величественный миг блестящего полетаГимн с Музою моей я в честь тебя пою.
(П. Голощапов «Авиатору. Посвящается П. В. Голубову»)Садись на мой аэроплан, –Мы полетим за облака,Куда вознес главу Монблан,Где так лазурь небес близка!..
(В. Жарко «Садись на мой аэроплан…»)На воздушной колесницеНад ковром лесов и нивТы летаешь выше птицы,Прихоть ветра подчинив.
(А. Журин «Авиатору»)Я в Твердь лететь хочу,И мысль я ввысь крылю,Мечусь, учусь, учу…Во сне, в огне киплю!
(П. Кокорин «Аэропланные стихи»)Я я я футурист песнебоецПилот-авиаторЭластичным пропеллеромВвинтил облака
(В. Каменский «Я я я футурист песнебоец…»)Вперед! – осолнечен пропеллер,Стрекочет, ветрит и трещит.Моторолет крылит на север,Где ощетинен бора щит.
(Игорь Северянин «На летуне»)Я непосредственно сумеюПознать неясное земле…Я в небесах надменно реюНа самодельном корабле!
(Игорь Северянин «Не мне в воздушных книгахчерпать…»)Высоко-высоко над простором полей,В поднебесной, прозрачной дали,То не птица летит, мощной грудью своейРассекая эфира струи.
Но на птицу похож тот стальной аппарат,И движенья его так легки,Так же плавны они, и на солнце блестятЕго крылья, так снежно-белы.
(Н. Таубе «Посвящается картине “Полет с пассажиром”»)Над землей, где в страстном ожиданьиВся толпа в молчаньи замерла.Он парит весь в солнечном сияньи,С царственною смелостью орла.
(Т. Н-я «Авиатору»)В победный век великих откровенийСтал слишком стар былых творений план,И мы желаем лучших совершенийЗатем, что есть теперь аэроплан.
Пример: пилот, – прообраз всесторонца,Зажавший рот твердивших в унисон:Полет – для птиц, – стремится ближе к солнцу,Как мы, быть может, солнцем увлечен.
(П. Широков «Итог»)У них была своя забота,Свои печали будних дней…Слетел к ним в образе пилотаИ… умер некий чародей…И разбудил их задремавших…Пугливо сетуя, ониВдруг крылья высоко летавшихВ себе почуяли в те дни.
(П. Шацких «Толпа и летчик. (На могилу авиатора).Полет 15 августа 1911 года в г. Ельце»)Из модных спортивных увлечений начала 1910-х годов в книгах стихов 1913 года благодаря Валерию Брюсову (который не меньше футуристов любил оказываться первооткрывателем новых, никогда до него не разрабатывавшихся тем) упоминаются ролики:
Скетинг-ринг залит огнем,Розы спят на нашем столике,И, скользя, летят кругомС тихим, звонким скрипом ролики.
(«На скетинге»)А в двух стихотворениях 1913 года речь заходит о футболе; в первом – мимолетно, в соседстве с цитатой из «Ревизора» Гоголя и упоминанием о большом теннисе; для второго стихотворения футбол был выбран главной темой:
И вот, засунув ручки в брючки.Благонадежен и душист,Стал вылезать на свет, по штучке,Академист! Академист!
Пришел он правой стороною,Пришел, понюхал и – ушел:Наука – нечто ведь иное,Чем лаун-теннис и футбол!..
(Н. Агнивцев «Успокоение»)Футбол, футбол!Вот первый голВзлетает ввысь.Гордись, гордисьЧьей силы дарНоги ударОпасность отвратил,Когда от силОтстав, он мячОпередил и вскачьПо мятой зелениЕго к тениПротивника пустил!Рукоплесканья.Похвальные желаньяПервым бытьИх молодая прытьВысказывает прямо,И отроки упрямоОспаривают шар,Пока вечерний парИх крепких ногНе скрыл. ИтогСудьею оглашен;Финала звон…Так отроки милы,Когда в пылиПод зноемНесутся роемИ мчит, как конь,Их молодой огонь!Забыв и «Ять»,«Колы» и «Пять»,Восторженно они сияют,Пред зрителем мелькаютТо сине-белым,То ярко-краснымОдежды цветом…Тогда приветомДальним РимаИх бега кажется картина…
12 октября 13 г.(А. Барановский «Футбол, футбол…»)[30]Если большинство русских поэтов, затрагивавших в 1913 году национальный вопрос, показали себя просвещенными членами общества, суждения тогдашних стихотворцев, касающиеся так называемого «женского вопроса», особой толерантностью не отличались. Мужчины высказывались о женском равноправии с негодованием или – в лучшем случае – в юмористическом, ироническом или же недоуменном тоне:
