Алексей Лозина-Лозинский - Противоречия: Собрание стихотворений

АЛЕКСЕЙ ЛОЗИНА-ЛОЗИНСКИЙ

ПРОТИВОРЕЧИЯ:

СОБРАНИЕ СТИХОТВОРЕНИЙ

Я. ЛЮБЯР

ПРОТИВОРЕЧИЯ

Книга Первая

Эпикуру

I

ДАЛЕКИЕ СВЕТОТЕНИ

В АФИНАХ

О добродетели и о вещей натуреПлатоник с циником беседовали строго.Акрополь вырезался на лазуриИ солнца много-много…

Платоник начал свой словесный поединок:«Не думаешь ли ты, что то, что кругло – кругло?»Шла девушка с корзиною на рынок,Лицо красиво, смугло.

И циник отвечал: «Так мыслю. Не иначе».Еще красавица прошла с большим кувшиномПлатоник рек: «Добро – добро тем паче».Спит море. Пахнет тмином.

Но циник возразил: «Добро – всё, что угодно!»Играющие в мяч выходят из-под арки.«Добро и зло привносим мы свободно»…А ветер мягкий, жаркий.

ШАХ МАДПАДАР

Жил шах, великий Мадпадар,В своей стране по милосердью Бога.Имел он плешь, слонов и многоХалатов, жен и бахтиар.И как ни правил он, все, кто его встречали,«Да здравствует наш шах!» – ему всегда кричали.

Гулял он утром по садам,Сидел подолгу за Кораном,Обедал днем и за кальяномЗвал мудреца по вечерам.Он не любил войны, не предавался рискуИ по ночам к себе на час брал одалиску.

Раз двух провинций высох грунтИ не внесли они налоги.«Повесить всех мужчин за ноги, –Рек шах, – и кончен будет бунт».И тотчас же, во исполненье шахской мысли,Все неплательщики вниз головой повисли.

Шах Мадпадар раз захворал,Не помогло ему лекарство,И он пред смертью сыну царствоИ званье шаха завещал.«Не знаю я, за что, — сказал при том шах шаху, –Мне благодарным быть всесильному Аллаху».

ГРУСТНЫЙ ГРАНД

Жил музыкант когда-то,Жил с лютней музыкант;Его любил, как брата,Угрюмый, знатный гранд.

Звенеть на струнах лютниТот сам, грустя, любил,А музыкант лишь плутниС девицами водил.

Длиннее ночи сталиПод осень… Гранд скучал.В печи дрова трещалиИ освещали зал,

Рождали отдаленья,Пугая и маня,Мгновенные виденьяПри бликах от огня,

А ночи тьма так жадноПриблизилась к окну,Неведома, громадна.Как жутко одному.

Расстроенный и скорбный,Взял тихо лютню грандИ крикнул, чтоб проворныйЯвился музыкант.

Тот звонко по ступенямВзбежал в пустынный зал…«Сыграем песню теням», –Нахмурясь, гранд сказал.

Под звуки замечтался,Поникнул гранд челом,И пел бедняк, смеялся,Что тени всё кругом.

Как тени, все созданьяБегут во временах…Что наши все познанья?Ничтожество и прах!

Пред ямой гробовоюМы сами тень одна…У гранда под рукоюТут лопнула струна.

Сказал он: «Перестанем.Что, правда, мы грустим?Мы песню славе грянемИ шпагой зазвеним!»

И пел бедняк, что чащеЛишь мучит слава глаз,Всё в славе преходяще,Всё портит злостью нас,

Уходит, оставляяНад нами смех, она…У гранда тут втораяПорвалася струна.

Сказал он: «Нет, не надо!Что славы лживый вид?Пусть донне серенадаНа лютне зазвучит».

И пел бедняк, что скупыНа ласки жены к нам,Что донны очень глупыИ тягостны мужьям;

Есть шип на всякой розе,И с умной донной жить –Всю жизнь в красивой позеПред нею надо быть.

Как мы бы ни старались,Обманет донна нас…Тут струны оборвалисьУ гранда все зараз!

Сказал бедняк, повесаС смеющимся лицом:«Споем про трепет леса,Про молодость споем,

Про месяц, что так светел,Про моря злой бурун…»Но гранд ему ответил:«На лютне нету струн…»

КАРДИНАЛ РИШЕЛЬЕ

В Париже голод раз настал:Народ стал нищ, а был лишь беден.Кардинал Ришелье сказал:«Придется удвоить число обеден».Мадам Шеврез на пышный балНе променяет сумрак храма.Кардинал Ришелье сказал:«Печально. Но будет другая дама».Кюрэ Урбан молву снискал,Что он для дам небезопасен.Кардинал Ришелье сказал:«Сожгите Урбэна – не будет басен».

МУШКАТЕР

(К картине Мейссонье)

Посв. Гансу фон-Шредеру

Пред отпертым окном, любуясь, как красивоЗаката луч багрит граненое стекло,Усатый мушкатер пьет мюнхенское пиво.А в комнате уже темно.

Рапира длинная с витою рукоятью,Ботфорты тяжкие, позвякиванье шпорИ сброшенный кафтан. Сам мушкатер к РаспятьюПодолгу обращает взор:

«Пусть на дуэли мне не одолеть маркиза,Пусть жид, мой ростовщик, получит всё с меня,Но пусть скорей придет хорошенькая Лиза,Чертовка милая моя…

За это луидор я брошу вон тем нищим!»И, покрутив усы, веселый мушкатерВ кисете шелковом, в штанах, за голенищемНапрасно ищет луидор.

«Ах, руина была молодою…»

Ах, руина была молодою…В вихре танцев звенел этот зал,Разноцветною знати толпоюИ улыбками дам он блистал.

Этот замок упорно когда-тоОтбивался от штурма врагов,Здесь в воротах сражались солдаты,Был завален убитыми ров.

Казематом та башня бывала:В подземелья был паж заключен.Дочь барона его целовала,И узнал это старый барон.

А теперь здесь пастух утомленныйВ жаркий полдень под сводами спитИли путник, в мечты погруженный,Долго бродит, глядит и грустит.

В ГЕТТО

В Генуе, в гетто угрюмом,Где подвижной ИзраэльБродит с галденьем и шумом,В улице узкой, как щель,С умной и ласковой СаройЖил, занимая чердак,Вечно-задумчивый, старый,Мудрый раввин Исаак.Старшая дочь его, Хая,Ходит к синьорам стирать,Мера, дочурка меньшая,В кухне должна помогать,Сын его, Борух, сгибаетСпину за вечным шитьем,Сам Исаак изучаетТору и ночью и днем.

В ВЕНЕЦИИ

I

«Кто молчаливей и скромней…»

Кто молчаливей и скромнейПослушника Джордано?Он над Писаньем много днейНе разгибает стана,Пред юной девой капюшонОн опускает низко,Уставу всех вернее онБлаженного Франциска.Но ночь… и ряса спала,Под бархатом камзолаКинжал хороший скрыт;В тьме узкого каналаНеслышная гондолаПо черни вод скользит.

II

«Несчастна, но горда жена…»

Несчастна, но горда женаБогатого сеньора.Как долго молится онаПод сводами собора!Иль на балконе, на гранитОблокотясь лениво,По целым дням она молчит,Одна, грустна, красива…Но ночь… и ждет гондолыИ ловит каждый лепетКанала об уступ…Чьи это баркаролы,Изящный стан и трепетУпорных, наглых губ…

БЕССМЕРТНЫЙ(Загадка)