Иаков Стюарт - Из шотландской поэзии XVI-XIX вв. (антология)
Крестьянский очаг
Et multo in primis hilarans conviuia Baccho
Ante focum, si frigus erit, (si messis, in umbra,
Vina novum fundam calathis Ariusia nectar)
Virg. Buc.Прежде всего оживлять пиры наши Вакхом обильным
Буду, зимой у огня, а летом под тенью древесной,
Буду я лить молодое вино, Ареусии не́ктар.
Вергилий. Буколики Перевод С. Шервинского[2]Когда под вечер меркнет небосвод,Когда усталый в хлев шагает вол,Когда цепы кончают обмолот,И прерывает мельница помол, —О как, свершив урочный зимний труд,И позабывши зимний лютый хлад,Сельчане создают себе уютСреди забав домашних и услад?Начни, о Муза, петь на сельский лад!
Поленницу на земляном горбуУкутали от снега и ветров;И ух, как будет весело в трубуГудеть огонь сухих дубовых дров!Хозяин, воротясь, глядит кругом —И забывает, что пришла зима,И люб ему родной и чистый дом —Да, чистый дом, — хоть бедный, и весьма…А встречь идет хозяюшка сама.
И после изнурительного дняОбильной муж потребует еды,И кружку эля выпьет у огня:Харчи худые — скверные труды!И груда пышек источает жар,А в масле пышки новые скворчат,И в чугунке горяч мясной навар,И слышен запах жареных курчат;И тянется к стропилам сытный чад.
И здесь — ледащим неженкам урок:Работай от зари и до зари —И ешь нехитрый кус, идущий впрок! —И здрав извне пребудешь и внутри.Да, всякий день пребудешь бодр и прям!А ночью станешь спать, сурку сродни, —И шастать прекратишь по докторам:Ненадобны содеются они.А смерть придет —лишь свой преклонный век вини.
Сколь подвигов, из пищи таковойПочерпав сил, вершил шотландский род!Бойцы дрались, рискуя головой,Весь день, покуда солнце не зайдет.Сколь туго мы натягивали лук!И нас никто не застигал врасплох:Датчане гибли от шотландских рук,Шотландский побеждал чертополохИ римского орла — свидетель Бог!
Семья поест, и примутся тогдаСудачить — языки развяжет эль:Как прибывала полая вода —Она для здешних пагубна земель, —Каков хозяйству был от ней урон;И как за Дженни увивался Джок;Как принесла в подоле Марион,У коей был неведомый дружок…Чего не вспомнишь, в тесный сев кружок!
А после, в наступившей тишине,Теснятся дети ближе к очагу:Проказники, насытившись вполне,Внимать готовы — ша, и ни гу-гу! —Рассказам бабкиным о старине,О ворожбе по сочетаньям звезд,О колдовстве полночном при луне,О навях, покидающих погост…И мнится, даже пес поджал мохнатый хвост!
Вещает бабка: «Дьявол — он здоровНечистый сброд науськивать на нас!Вишь, портят ведьмы нашенских коров,И в засухе злодейский винен сглаз…»Не смейтесь, о читатели! Скорбеть,Внимая бабке, нужно бы, ей-ей:Вы млады и насмешливы — но ведьПриблизитесь и вы к закату дней, —И дряхлость вас не сделает умней.
Пусть одряхлела бабка — все равноОна еще не из последних прях:По вечерам жужжит веретеноВ старушечьих морщинистых руках.Садится бабка и за ткацкий стан;И, если внук на праздник приодетВ самою бабкой скроенный кафтан,В очах ее лучится добрый свет.Да, нынче бабка есть, а завтра — нет…
Ох, за день утомлен глава семьи!Легко ль работать в пору зимних стуж?И вдлинь своей излюбленой скамьиУже хозяйкин растянулся муж.Но пес и кошки знают: их чередВот-вот придет — получат смачный шмат,И лакомой похлебки всем нальетХозяин, — ибо добр и тороват.Желать ли благ иных, иных наград?
А после будут слушать батракиНаказ на завтра: как чинить забор,Как отвозить на мельницу мешки —Да чтоб не гнать коня во весь опор.Проверить, сколь исправно заперт хлевХозяюшка поденщицам велит:Пеструшка не корова — чистый лев!Ну, чья скотина эдак вот шалит?Все брык да брык — подойник и пролит!
А после — всех одолевает сон:Зевнули даже пес и котофей.Всяк честными трудами изнурен,И всех зовет в объятия Морфей.Коптит огарок, воткнутый в бутыль,И сонно головнями свищет печь…Заливши пламя и задув фитиль,Сельчане отправляются прилечь,Поспать — и встать заре грядущей встречь.
Мир дому твоему, о честный друг,Кормилец добрый наш из года в год!Пускай же твой усердно пашет плуг,И сельский труд плоды свои даетВ обилии — как ныне, так и впредь.Земля! оратаю твоих полейЗдоровую подай вседневно снедь,И вволю пива пенного налей —Чтоб жить шотландцам все дружнейи веселей!
Роберт Бернс
(1759–1796)
Праздник Всех Святых{*}
Для резвых фей, для их затейНастала нынче ночь;И при луне спешат онеОт Кэслз-Донэнз{1} прочь.А путь один — туда, в Колин!Летите, скакуны,Вперед! И вот — заветный Грот{2},Потоки, валуны…И что за ночь!
Где меж излучистых бреговСтруится светлый Дун,Где древле Брюс громил врагов,Сельчане — стар и юн,Сходились в доме близ воды —Искать себе потех:Рвать кочерыгу из гряды,В печи калить орех —Гадать всю ночь.
Пусть из холста, зато чистаОдежка у девиц;Сердца нежны, добры, верны,И краше нету лиц.А на лодыжках у парней —«Любовные подвязки»{3};Один молчит, овцы смирней,Другой — девицам сказкиПлетет всю ночь.
Сперва среди капустных гряд —Упрятав лица в шапки,Не глядя, — ищут наугадПрямой и крупной хряпки{4}.Умишком хил, от прочих ВиллОтбился — ох и прост!И кочерыжку подцепил —Что поросячий хвост.В такую ночь!..
Коль кочешок отменно чист,Иль несуразно скрючен —Какой несется гам и свистВо мглу речных излучин!И, хряпку испытав на вкус,Кладут ее над дверью,На поперечный толстый брус —По древнему поверью,В глухую ночь.
Девицам срок спешить на ток:По колоски пора{5};Но хищный Роб подкрался, чтобЖивей пошла игра.И крепко Робова рукаСгребла в потемках Нелли,И очень скоро с колоскаВсе зернышки слетели:Шальная ночь.
Орехов бабкиных запас{6}Пускается по кругу:Который парень в этот часНайдет свою подругу?Иной орех, попав в очаг,Лежит с другим на пару;Иной же скачет на угляхИ лопается с жару.И длится ночь…
Джин два бросает в камелек,Гадая о судьбе;«Вот это я, а это Джок», —Речет она себе.Сдается, их не разлучить:Калятся как один…Но — пафф! Явил орешек прыть,И Джок покинул Джин —Испортил ночь.
А Вилл орех калил рядкомС орешком гордой Мэйли;Серчала Мэйли: с дуракомКрутить амуры — ей ли?Орешек Мэйли прыгнул вон,Обжег хозяйке ногу;И повод Виллом обретенОблапить недотрогуХоть в эту ночь.
А Нелл и Роб сидят в углу,И сладкий помнят грех;С орехом, брошенный в золу,Неразлучим орех,И Нелли рада неспроста;А Роб ее украдкойСо смаком чмокает в уста,Мечтая сделать сладкойВсю эту ночь.
А Меррэн с давних мыслит порОдно лишь: «Эндрью Белл»…Тайком идет она во двор,И шаг весьма несмел.К печи сушильной держит путь…Черно в печи от сажи;А надобно туда метнутьКлубочек синей пряжи{7}В такую ночь.
Метнула. Отирая пот,Мотает вновь клубок.Застряла нитка, не идет!А зев печи глубок…Ужели Белл? А может, бес?Иль — угол кирпича?Схватили нитку — жди словес!..И Меррэн стрекачаДала в ночи.
О крошке Дженни не шутяПриносят бабке весть:Просилось к зеркалу дитя,Чтоб яблочка поесть{8}.У бабки в горле дым завяз,Роняет бабка трубку,И прожигают искры вразНовехонькую юбку:Срамная ночь!
— Попробуй, внучка: съешь и глянь…Не смыслишь ни бельмеса!Увидишь, маленькая дрянь{9},Паскуднейшего беса!И не успеешь молвить «ох» —А он присушит глазом;Умишко из таких дурехВытаскивает разомОн в эту ночь…
— Годков пятнадцать было мне:Про Шерамурский бой{10}В ту пору в нашей сторонеСлыхал уже любой.Все лето — ливни, холода;Не вызревала рожь.Но мы как надо и тогдаОтпраздновали все жСвятую ночь.
— А верховодил Роб Мак-Грин{11},И весел был вначале:У Эппи Сим остался сынОт Роба в Ахмакалле…Но сеять семя конопли{12}Роб вышел с глупой шуткой —И много дней черней землиБродил, с гримасой жуткой,И клял ту ночь.
Но чу! Ярится Джеми Флек,Образчик забияки.— Чихать на конопь! — он изрек: —Плевать на ваши враки!Старик хозяин из мешкаДостал ему толику:Иди, мол, сей исподтишка —Поменьше будет крикуСтоять в ночи.
Но Джеми, что хватило сил,Нарушил тишину;А за собою потащилНе грабли — борону!Бредет, ревет, не глядя вспять:— Глядел на коноплю!И та придет ее собрать,Кого я полюблю —На эту ночь!
Он даже пел для куража —И вдруг утратил голос.И на башке восстал, дрожа,У Джеми каждый волос.Мерзейший визг, и хрип, и храпУслышал олух с тыла…И обернулся — и ослаб,И рухнул, видя рылаЧертей в ночи!
Теперь орясина оретЗа страх, а не за совесть!..На помощь высыпал народ,И начал Джеми повесть:«За мной погнался Асмодей,Чуть не попал в огонь я!..»Но миг — и сквозь толпу людейПротрюхала хавронья.Да что за ночь?
В амбар бежит украдкой Мэг,Не чая адской кары —Невыгоден чертям набегНа здешние амбары, —И наделяет пастушкаОрехами — затем,Чтоб любопытным дал пинка,Коль ей в амбаре ТэмПодарит ночь.
И ловкий поворот ключаВ амбар открыл дорогу;И Мэг, невнятно бормоча,Себя вверяет Богу.Метнулась крыса из угла —И Мэг вскричала: «Боже!..»И уж потом себя велаСвятой Агнессы строжеВсю эту ночь.
Шепнули Виллу в ухо: мол,В стогу твоя подружка…А там, внутри — ветвистый ствол,Чтоб шла живее сушка.Облапил дерево дурак —И принял за старуху!И двинул дерево кулак,Насколь достало духу.Дурная ночь…
А Лиззи, бойкая вдова,Шаталась в одиночку,И от испуга чуть живаОсталась в эту ночку!Прошла она и луг, и лог,Не встретив привидений,До речки на сумежье трехПомещичьих владений{13}.Сгущалась ночь…
И левый омочить рукавСбиралась бедолага…Среди кустарников и травЖурча, струилась влага,Звенел недальний водоскат;А в роще близ холмаПичуга тенькала на ладПриятственный весьма.Какая ночь!
И в этот мирный уголок,Луны затмивши лик,Заблудший дьявол — иль телок —Злокозненно проник!Услышав дьявольское «му-у»,Сказала Лиззи «ой!»И с плеском шлепнулась во тьму —В речушку головой!Вот это ночь!
На чистом камне очагаТри плошки встали в ряд{14};Но сей порядок — ночь долга! —Стократно изменят.И дряхлый Джон, полвека женВидавший лишь чужих,Тройной промашкой раздражен,Ругнулся и притих —На всю-то ночь.
О сколько елось и пилось —Не кроху, и не малость!О сколько небылиц плелось,Дабы прогнать усталость!О сколько шуток и проказ!..О сколько пылу в плясе!..И, клюкнувши в последний раз,Уходят восвоясиВсе в эту ночь.
Святая ярмарка{*}
