Иаков Стюарт - Из шотландской поэзии XVI-XIX вв. (антология)
Видение
Дуан первый
Зима… И солнечный заход.С катка гурьбой валит народ.А сирый заяц в огородУспел шмыгнуть,И снег коварный выдаетЗайчишкин путь.
Мне молотильный тяжек цеп —И я ослаб, а не окреп,Себя, доколе день ослеп,Отдав труду;В угрюмый дом, что в темный склеп,Один бреду.
Сел одиноко у огня,Поленья влажные кляня:Дым кашлять вынудил меня,Дом затопил;И шла крысиная грызняСреди стропил.
Я в полумраке и чадуСвоих припомнил чередуПисаний прежних — на бедуЗвучащих так,Что ценит эту ерундуЛюбой дурак.
Не слушал доброго совета:Банкиром стать замест поэта —В мошне скучала бы монета,Пока не выну…Я нищетою сжит со светаНаполовину!
Я буркнул: «Олух! Остолоп!»И длань устало поднял, чтобПоклясться: был я туполоб,Не знал удач —Но впредь, пока не лягу в гроб,Я не рифмач…
И — щелк! Щеколду бечеваВдруг оттянула — и дроваПреярко вспыхнули, едваОткрылась дверь;И объявилась божества,Иль феи дщерь.
Поверьте, я немедля сник,И дерзкий прикусил язык;И обомлел, хоть невеликБыл мой испуг;А дивной гостьи нежный ликЗарделся вдруг.
Чело венчал зеленый дрок,В очах мерцал немой упрек:Шотландская на мой порогСтупила Муза;И я решил, что мой зарокТеперь — обуза.
Сколь славны были и простыЛица задорного черты!Она в обитель нищетыЛегко вступала;Глаза нездешней красотыБлистали шало.
Плаща откинулась пола,И мельком явлена былаНога: стройна, кругла, бела —Благие боги!У Джин одной, что мне мила,Такие ноги!
А длинный плащ, зеленоват,Играл, притягивая взгляд,Оттенками на странный ладПередо мной;И мнился взору сей нарядРодной страной.
Вот к морю бег стремит река,Гора пронзает облака;Вон у прибрежного пескаБурлит прибой;Вон церковь блещет — высока,Горда собой.
Вон полноводный Дун, а вотДержавный Ирвин вдаль течет;Вон Эйр, забравшийся под сводВетвей лесных;Ручьям же я утратил счет,Считая их.
И видел я песчаный дол,Где древний гордый град расцвел,Где славный высился престол —Там испоконВменяют мудрости глаголСебе в закон.
Державный город-господин!Смешенье зданий и руин!Там незабвенный не одинВозрос герой{1},Что вел ряды лихих дружинНа вражий строй.
И я восчуял вящий пыл,И живо я вообразил,Как всяк без устали разил,Рубил сплеча —Южан, предерзостных верзил,Уму уча.
Страны спаситель{2}, славен будь!..И Ричардтон{3} не трус отнюдь;И Вождь{4} — на Сарке ранен в грудь,Угас потом;И Принц{5} — познал изгнанья жуть,Судьбой ведом.
И призрак пикта-короля{6},Чей прах сокрыла там земля,Блуждает, воинам веляНа бой вставать;И духи древние в поляВыводят рать.
А в роще, где журчит ручей{7},Где схимник жил бы, ей-же-ей,Где нежный взгляд родных очейВстречал бы я —Гуляет недруг палачей,Седой судья.
Почтеньем полнясь без конца,Я зрел на сына и отца{8}:Они Природы и ТворцаПостигли связь;Один — по праву мудреца,Другой — молясь.
Стерегший Брайдона смельчак{9} —Безвестен, погружен во мрак —О славе грезил, мыслил: какСебя вознесть?Теперь о нем уведал всяк:Герою — честь!
Дуан второй
Я устремлял смятенный взорНа Музу, дочь Небес, в упор;И думал: мне с давнишних порОна — родня;Добрей заботливых сестер,Мудрей меня…
— О вдохновенный мной поэт,Отринь бессмысленный обет!Ты маешься немало лет,Но ты не стар!Награду, коих выше нет,Получишь в дар.
Великий Гений сей страны{10},Которому подчиненыБлагие духи вышины —Им несть числа, —Знаток искусства, и войны,И ремесла.
Шотландский опекая люд,Иные духи рать ведут,Иные поощряют труд;А от иныхК певцу, родившемуся тут,Нисходит стих.
Под градом ядер и гранатОни сердца воспламенят.И патриот, войдя в сенат,Внимает им,И честной речи тяжкий млат —Неотразим.
Дабы поэт или мудрецВ потомстве обрели венец,Глаголет дух: найди, певец,Вернейший звук!Иль шепчет: выправь сей столбец,О жрец наук.
И Фуллартон писал в пылу,И Демпстер злу слагал хулу,И Битти пел богам хвалу,Как менестрель,Пуская в скептиков стрелу,Что била в цель.
Скромнейшим духам отведенМеньшой разряд людских племен —Поэт-крестьянин, плотогон,Столяр, пастух;Кому не помогает он —Хранящий дух?
Он тяжкий колос желтых нивСпасает, бурю отвратив;Он учит, как провесть полив;И от вреда —Коль пастырь добр и не ленив —Хранит стада.
Влюбленным даст он без помехВкусить восторгов и утех;Поправит пахарю огрехНа борозде;И позаботится, чтоб смехЗвучал везде.
И если дух окрестных селМеж прочих малышей нашелТого, кто певческий глаголОбрящет впредь,Дух бережет его от золИ учит петь.
Я — Койла: фея, коей здесь{11}Дано лелеять град и весь,Где Кэмпбеллы сбивали спесьС южан-громил;Избранник давний мой! ДоднесьТы Музе мил.
Я встарь видала много раз,Как ты, уставши от проказ,Слагал ряды нестройных фразПод струнный звон,Услышав песню иль рассказБылых времен.
Ты на морской стремился брег —Увидеть волн ревущих бег;И ты любил мороз и снег,Когда очагЖеланней многих вешних негИ летних благ.
В лугах, с их майских покрывал,Ты попусту цветов не рвал;Ты слышал радостный хоралВ любом лесу;Как ты впивал, когда был мал,Весны красу!
Когда серпы срезали рожь,По вечерам кипел кутеж;А ты, не враг веселью, все жНаединеБродил, покинув молодежь,Внимая мне.
Когда любовь, и с ней — тоскуНа юном ты узнал веку,Давалась трудно языкуПризнаний речь;И я учила, как в строкуЕе облечь.
Тебя порой безумный пыл{12}В трясины страсти заводил;Лучам обманчивых светилТы шел вослед;Но светом этим все же былНебесный свет!
А я учила, как вернейВоспеть любовь простых парней;Ты славен стал в пределах всейМоей страны;И многие из лучших в нейС тобой дружны.
Я не учу — и ты б не смогВоспеть, как Томсон, лес и лог;Возжечь, как Шенстон, огнь тревог{13}В груди людской;Излить, как Грей, чей светел слог,В сердца покой.
Но подле несравненных розЦветет и скромный медонос;И пусть вознес лесной колоссВетвей шатер —Вблизи боярышник возрос,И тешит взор.
Не сетуй же, и слез не лей;И в меру сил — твори смелей;И верь: ни милость королей,Ни блеск наградНе могут песне дать твоейЖеланный лад.
И вот речей моих итог:Пребудь возвышен, прям и строг;И верь: коль скоро ты сберегВ душе огонь,То над тобой хранящий БогПростер ладонь.
Носи, поэт! — она рекла{14},И подарила мне с челаВенец невянущий — светла,Добра, проста;И прочь умчалась — как стрела,Иль как мечта.
Жалоба, навеянная злополучной участью некоего влюбленного друга
