Афанасий Салынский - Драмы и комедии

Н а д я. Значит, ты меня нисколько, нисколечко… А я-то, глупая… на стене в сенях зарубки ставила… за каждый потерянный день!..

Б о р и с. А Мишкин пиджак вместо спецовки надевала, чтоб зарубки делать?

Надя снимает с себя пиджак, бережно свернув его, кладет на скамейку.

(Быстро идет в дом; оттуда доносятся удары топора; возвращается.) Чистая теперь стена… чистая, как белый лист!..

Н а д я. Что ты наделал? Это мои зарубки!.. И вообще, как ты смеешь? Дикарь!

Б о р и с. Давай-давай! А то сантиментики, понимаешь… ах, морщинки!..

Н а д я (плачет). Клоун… кривляка… Презираю тебя!

Б о р и с (прижал Надю к себе, исступленно целует ее лицо, глаза). Прости… прости… прости!..

Н а д я. Забирай свой ключ! (Швырнула ключ, уходит.)

З а т е м н е н и е

Облачный день. Сидит на скамейке  О л ь х о в ц е в, плетет лапти.

Входит  М и ш к а  с инструментом для ремонта церковной крыши.

М и ш к а. Полезу, Евгений Степанович. До самого купола, до неба. И облакам сделаю ремонт. Если падать буду, подстели соломки.

О л ь х о в ц е в. Веревку взял? Привяжись.

М и ш к а. Евгений Степанович, может из-за любви самоубиться нормальный человек, не поэт?

О л ь х о в ц е в. Как видишь, я не самоубился, а мог бы.

М и ш к а. Ты?.. (С прозорливостью младенца.) Ты самоубился, только об этом забыл. (Раздумчиво.) Мне и рубля не накопили строчки, окроме свежевымытой сорочки… (Уходит.)

Появляется  Н а д я.

Н а д я (присела возле деда). Много я умных слов знаю… А как начну с Борькой говорить — те же слова как-то сразу глупеют…

О л ь х о в ц е в. А ты поосторожней с умными словами, а если не можешь, то лучше молчи.

Н а д я. Не буду я молчать!

О л ь х о в ц е в. Тогда уж разговаривай с ним попросту — верней. Ты же видишь, что он не логик, не математик — он эмоциант…

Появляется  Б о р и с. Внешне он выглядит лучше, стало чище, разгладилось лицо. В легких брюках, рубашке, босой. Как в старину у русских мастеровых, кожаный ремешок перехватывает лоб, чтобы волосы не падали на глаза. Он несет небольшую охапку лыка.

Б о р и с. Евгений Степанович, не получается, как у вас.

О л ь х о в ц е в. Видишь, как я лыко протягиваю?

Борис сел, поправил ремешок на лбу, взял недоплетенный лапоть.

Поджимаю слегка. А теперь… расправля-я-ю… гла-а-аденько…

Б о р и с. Так?

О л ь х о в ц е в. У тебя колодка вихляет. Пальцем дави, большим… Подтягивай лыко, подтягивай… Не дергай, а то порвешь.

Б о р и с. Эх, лапти мои, лапти лыковые!

Н а д я. Любо смотреть… Два расейских мужика облапошить потребителя стараются…

Б о р и с. Сидели так же и триста лет назад… И ветерок веял ласковый, и чайки кричали…

Появляются  М а р я г и н, Л е р а  и  А н т и п о в.

А н т и п о в (издали). Столбик вы все-таки задели, Владимир Павлович.

Л е р а. Надя! (Бросилась к подруге.)

Н а д я. Лерка… Соскучилась по тебе.

Борис и Ольховцев здороваются с приехавшими.

А н т и п о в. Решили: катанем в Кардымовку!.. Ты когда вернулся?

Б о р и с. Да уж неделя прошла. А вы на машине прикатили?

А н т и п о в. Дорога жуткая. А тут еще Владимир Павлович крыло помял.

М а р я г и н. Мелочь.

А н т и п о в. Где жестянщика найдем? Меняем «Волгу» на «фиат».

М а р я г и н (Борису). А вы… молодой пейзан а-ля рус… Прелестно!

Н а д я. Фирма расширяется.

Б о р и с (Антипову). Где твоя борода?

А н т и п о в. Осталась в прошлом.

Б о р и с. Братцы, вы поженились?

А н т и п о в. Разрубаем последние узлы. Владимир Павлович — за. Ожидаем санкцию мамы. (Выбирает и примеряет лапти.) Куплю вот эту пару лаптей.

Л е р а. А я эту.

Б о р и с. Моя! Я плел. Подарил бы тебе, Лера, но, символически, хочется продать. Братцы! Зачем вам две пары? Купите одну, мою. Изящно, дешево, надежно!.. Каждому по одному лаптю. Пускай лапти стремятся один к другому и вы — за ними?

А н т и п о в (переглянулся с Лерой). Повесим на книжный шкаф. Сколько тебе платить, халтурщик?

Б о р и с. Шесть рублей.

А н т и п о в. Где тут ОБХСС?!

Б о р и с. Опытный образец! Дорого? Берите у Евгения Степановича, он вам за трешку продаст.

А н т и п о в. Живодер. (Платит.)

Л е р а. Выбирай, какой мне?

А н т и п о в. Вот этот бери, он будет изо всех сил бежать ко мне, а ты за ним.

Л е р а. Лучше уж ты его бери.

М а р я г и н. Милые мои, посоветуйте каждый своему лаптю хотя бы мимоходом забежать к родителям.

Л е р а (склонившись к своему лаптю). Ты слышишь, лапоток? Будь паинькой.

М а р я г и н. Дельный у вас помощник по сувенирам, Евгений Степанович.

О л ь х о в ц е в. Переимчивый.

М а р я г и н. А не пройтись ли нам по старой памяти вдоль да по берегу?

О л ь х о в ц е в. Мне что-то неможется, да уж так и быть. (Уходит с Марягиным.)

Б о р и с. Серж, а у тебя одышка, животик растет…

Л е р а. Антипов выработал взгляд на жизнь — и тут же начал прибавлять в весе.

А н т и п о в. Моя злыднюшка. Вообще-то я здоров. Обмен немножко нарушен.

Б о р и с. Где подвизаешься?

А н т и п о в. В планово-финансовых сферах. Клерк, но уже старший клерк… Реальные перспективы роста, как говорится, все прочие возможности.

Л е р а. Я обеспечу ему карьеру.

А н т и п о в. Кыш!

Л е р а. Одна разносная статейка — и нет Сережиного начальника, завсектором. Место как раз для Сережи.

А н т и п о в. Ребенок шутит… (В расчете на определенное восприятие Леры.) Смотрите, солнце садится… Оплавило верхушки сосен… Могу я видеть это из покрытого копотью окна своей конторы? Люди давят друг друга на лестнице карьеры, а ради чего? Чтобы приехать иногда в какую-нибудь Кардымовку и насладиться покоем…

Б о р и с (с затаенной иронией). А судьбы цивилизации, Серж? Каждый из нас по мере сил обязан поддерживать прогресс. И, кроме того, есть еще и ответственность перед обществом. «Чтобы пыль равнодушия не покрывала планету». Помнишь, заряжал меня взрывчаткой? Видишь, и девушки заскучали.

Л е р а. Нет, Боря, сейчас мне совсем не скучно.

А н т и п о в. Э-э, грубые же ты лапти плетешь. Еще год назад ты живей шевелил мозгами. (Лере.) Ребенок, покатаемся на лодке? Пошли! (Уходит с Лерой.)

Б о р и с. Антипов взял курс…

Н а д я. А твой курс лучше?

Б о р и с. Я безо всякого курса… Я трава, я ветер, я вода, я береза…

Н а д я (прорвалось во всей силе ее отчаяние). Борька, Боречка, для тебя Кардымовка — погибель!..

Б о р и с. Живут же люди и здесь и даже медали получают.

Н а д я. Так Мишка работает, рыбу разводит! Его место здесь, он живет во всю силу своей души, не так, как ты собираешься жить… Ты же бредил историей! В архивах копался…

Б о р и с. Замолчи! Никогда не говори мне об этом! Слышишь?!

Н а д я. Уходить от своего призвания преступно.

Б о р и с (взбешен). Из какой это стенограммы, из какой стенограммы?!

Сверху со стороны церкви раздается голос Мишки: «Эй, Надьк! Ты меня слышишь?»

Н а д я. Мишка? Где ты?

Голос Мишки: «А я на церкве́, крышу латаю! Ты со своим хиппарем целуешься?»

Про что орешь, не стыдно тебе?!

Появляются  О л ь х о в ц е в  и  М а р я г и н.

М а р я г и н. По-прежнему читаете много?

О л ь х о в ц е в. А что еще делать? Летом отовсюду люди наезжают, а зимой никого. Никого… Хочешь — волком вой, а хочешь — книги читай.

М а р я г и н. Библиотеку чем-нибудь пополнили?

О л ь х о в ц е в (догадываясь, к чему ведет разговор Марягин). Мне полежать пора. Отчего-то грудь стягивает…

М а р я г и н. Милый Евгений Степанович, я прошу вас, не истолкуйте превратно… А что же ваша библиотека? Ваш Пушкин в первых изданиях, ваша Библия на пергаменте, сотни уникальных книг?..

О л ь х о в ц е в (взялся за сердце). Совсем стало плохо… (Откинулся на скамейке, закрыл глаза.)

М а р я г и н. Что вам помогает? Валидол?

О л ь х о в ц е в (зовет). Надя!

Н а д я (подошла). Дедушка?..

М а р я г и н. Мы беседовали… сдержанно, негромко… и вот!..