Бертольт Брехт - Ваал
Ваал. Пойдем отсюда, Экарт! Святой отец нам всю обедню испортил. Он, похоже, совсем не любит животных.
Священник (смеется, потом серьезно). Идите, идите! И постарайтесь никому не попадаться на глаза. Думаю, что я оказал вам хорошую услугу.
Ваал. Пойдем, Экарт! Праздник отменяется, брат мой.
Оба не спеша уходят.
Священник (направляется к стойке, трактирщику). Добрый вечер! Давайте я заплачу я за этих господ.
Трактирщик. Одиннадцать рюмок водки, ваше преподобие.
В ЛЕСУ
Вечер. Пятеро лесорубов, в их числе Ваал, сидят прислонившись к стволам деревьев. Рядом в траве — труп человека.
Первый лесоруб. Дался нам этот дуб! (Вздыхает.) Тедди умер не сразу. Бедняге пришлось помучиться.
Второй лесоруб. Угораздило же его... А ведь еще сегодня утром он как ребенок радовался погоде. Зелень и немного дождя — это ему было по душе. Да и древесина тогда не такая сухая.
Третий лесоруб. Наш Тедди был хорошим парнем. Когда-то он имел свою лавку, жил припеваючи и даже отрастил себе брюхо. Потом разорился из-за истории с какой-то бабой, попал сюда да и спустил весь свой жир.
Четвертый лесоруб. Он чего-нибудь рассказывал... ну, об этой истории?
Третий лесоруб. Черта с два! Я даже не знаю, собирался ли он снова податься в свои края. Он, правда, сколотил кое-какой капиталец. Так ведь на что ему здесь было тратиться?
Первый лесоруб. Он как-то говорил, что зимой махнет на побережье. Там у него, похоже, был свой домишко. (Ваалу.) Ты чего-нибудь знаешь, Слон? Ведь ты же с ним разговаривал...
Ваал. Знать ничего не знаю. Чего ты ко мне прицепился?
Первый лесоруб. Хм... Уж не собираешься ли ты сам там поселиться?
Второй лесоруб. С этим типом надо держать ухо востро. Помните, как он как-то ночью налил всем нам в сапоги воды, чтобы утром нельзя было пойти в лес на работу. А все потому, что лень вперед его родилась...
Четвертый лесоруб. Он и за деньги лишнего шагу не сделает. Лодырь проклятый!
Ваал. Друзья, поимейте совесть! Хоть сегодня-то не ругайтесь из-за уважения, так сказать, к памяти покойного.
Первый лесоруб. А где ты, собственно, был, когда несчастный Тедди отдавал Богу
душу?
Ваал медленно поднимается с земли и ковыляет к лежащему в траве покойнику, садится рядом.
Первый лесоруб. Мужики! Наш Ваал еле на ногах держится...
Четвертый лесоруб. Оставь его в покое! Слон потрясен.
Третий лесоруб. Да не орите вы так, пока этот здесь лежит...
Четвертый лесоруб. Слон, что ты с ним делаешь?
Ваал (склонившись над покойником). Вот ты и заснул вечным сном. (Проводит тому ладонью полбу.) А нам все не спится. Но это хорошо. Небеса черны. Деревья дрожат. Где-то, как вороны, кружат тучи. Но это все декорации... Можно, скажем, поесть и вздремнуть, а потом продрать глаза... Не тебе, а нам. Нам! Вдвойне хорошо.
Четвертый лесоруб. Что это ты там сказал насчет неба? Какого, говоришь, оно цвета?
Ваал. Небеса черны.
Четвертый лесоруб. У тебя с головой не все в порядке. Хорошим людям всегда не везет, а вот такие, как ты, живут...
Ваал. Тут ты прав, приятель. Но ведь это прекрасно!
Первый лесоруб. Со Слоном такого не случится. Там, где вкалывают, его и днем с огнем не сыщешь.
Ваал. А Тедди, напротив, был трудягой. Был добрым, своим в доску парнем. Осталось одно: Тедди был...
Второй лесоруб. А где он сейчас, по-твоему?
Ваал (кивает на покойника). Да вот он.
Третий лесоруб. Мне всегда казалось, что души умерших — это ветер, тот, что дует по весне да и осенью тоже... Так мне кажется.
Ваал. И летом над нивой, когда много солнца...
Третий лесоруб. Солнце здесь лишнее. Должно быть темно.
Ваал. Ты слышишь, Тедди? Должно быть темно!
Пауза.
Первый лесоруб. И кто его теперь от нас заберет?
Третий лесоруб. Он никому не нужен.
Четвертый лесоруб. Жил для себя...
Первый лесоруб. А как нам быть с его вещами?
Третий лесоруб. Их у него раз-два и обчелся. Все свои денежки он куда-то относил. Вроде бы в какой-то банк... Теперь они будут там лежать... Ты ничего не знаешь, Ваал?
Ваал. Знаю, что он еще не начал попахивать...
Первый лесоруб. Мужики, у меня есть идея!
Четвертый лесоруб. Выкладывай!
Первый лесоруб. Не только у слона бывают идеи. Так вот, давайте выпьем за здоровье Тедди.
Ваал. Пить за здоровье покойника — это безнравственно, Бергмайер.
Лесорубы. Что значит безнравственно?!
— А что же мы будем пить, воду?
— Уж лучше бы не позорился...
Первый лесоруб. Водку!
Ваал. Я лично за. Это совсем другое дело. Но где мы ее возьмем?
Первый лесоруб. У Тедди.
Лесорубы. У Тедди?
— Вот это да! Целая бутыль!
— Тедди был запаслив. Держал на черный день...
— И у дураков бывают хорошие идеи, мой мальчик.
Первый лесоруб. То-то же. Пока до вас дойдет... Тедди угощает нас водкой на своих собственных поминках. Дешево и сердито! Да надо бы еще, как водится, толкнуть надгробную речь. Так ведь?
Ваал. Я это уже сделал.
Первый лесоруб. Ты? Когда?
Ваал. Еще до того, как вы начали нести всю эту околесицу. Моя речь начиналась так: "Ты заснул вечным сном..." Пока вы очухались, все уже кончилось.
Лесорубы. Не слушайте этого идиота!
— Бежим за водкой!
Ваал. Какой позор!
Лесорубы. Ха! Это еще почему, Слон?
— Что ты мелешь?
Ваал. Водка — собственность Тедди. Бутыль трогать нельзя. Ведь у Тедди — жена и пятеро детей!
Первый лесоруб. Четверо! У него их четверо!
Четвертый лесоруб. Вот она где, правда-то...
Ваал. Вы что же это, хотите украсть у бедных сироток водку их несчастного отца? У вас совесть есть? Ведь их у него пятеро...
Первый лесоруб. А я говорю, четверо!
Ваал. Пусть четверо. Но красть у них водку?!
Первый лесоруб. Да у него вообще не было семьи!
Ваал. Но детки-то остались. Сжальтесь над ними, друзья мои.
Четвертый лесоруб. Нужна им эта чертова водка! Обезумевший Слон просто смеется над нами. Хорошо, пусть водка — собственность Тедди...
Ваал (перебивает его). Была собственностью...
Четвертый лесоруб. Что ты этим хочешь сказать?
Первый лесоруб. Да не слушайте вы его! У него не все дома.
Четвертый лесоруб. Так вот, пусть водка — собственность Тедди, но мы за нее заплатим, ребята, заплатим нормальные деньги, когда эти сиротки объявятся...
Лесорубы. Дельное предложение. Слон побежден.
— Он и в вправду сбрендил, если отказывается от своей доли.
— Аида за водкой, мужики! Пусть он здесь один кукует.
Ваал (кричит им вслед). Да поскорей возвращайтесь, мародеры проклятые! (Склоняется над Тедди.) Бедный Тедди! А воздух-то сегодня какой мягкий — шелк, а не воздух. Я чувствую, как внутри раздуваюсь... Бедный Тедди, тебе не щекотно? Да, с тобой все кончено. Я тебе сейчас все расскажу. Так вот, ты скоро протухнешь и завоняешь. Будет дуть ветер, и все будет идти своим чередом. Твой домишко — а я знаю, где он, сиротинушка, стоит! — со всем твоим добром достанется другим, тем, кто пока еще жив. Ты так хотел покоя... Твое тело, оно у тебя было в порядке, да и сейчас ничего. Слегка помятое, правда... Так это с одного бока... (Поднимает ногу покойника.) Ноги... Да, с такой штукой на бабу уже не залезешь... (Вздыхает.) Но что там ни говори, с этаким телом, дружок, можно было бы еще жить и жить... Но у тебя благородная душа, и разрушенное жилище пришлось ей не по нутру. Крысы покинули тонущий корабль. Ты стал жертвой собственных привычек, Тедди.
Лесорубы (возвращаются). Ну ты даешь, Слон! Сейчас мы тебе покажем кузькину мать... Где бутыль с водкой, что стояла под его кроватью?
— Где ты был все это время, пока мы были заняты несчастным Тедди? Сукин ты сын! Ведь он тогда еще дышал...
— Где ты был? Отвечай, кому сказано! Свинья ты этакая! (Передразнивают Ваала.) "Сжальтесь над бедными сиротками..." У, гад! Сам ты мародер проклятый!
Ваал. Еще ничего не доказано, дорогие мои.
Лесорубы. Где водка? Ее, по-твоему, что, леший вылакал?
