Вальсингамские девы - Анна Морион
– Уверен, вы полны любопытства тому, что я никак не покину вас, мисс Глоуфорд. Я хотел бы поинтересоваться о том, как поживают ваши сестры, – словно прочитав ее мысли, сказал лорд и улыбнулся ей в ответ.
– Это так любезно с вашей стороны, Ваше Сиятельство! Слава Богу, они здоровы и счастливы. И знаете, сейчас Кэсси каждый день ходит в ваше поместье, и ваш друг – виконт Уилворт, занимается с ней упражнениями и пытается развить ее разум, – поведала ему Кристин, польщенная тем, что этот знатный аристократ не забыл о ее сестрах и интересовался их судьбой.
– Вы правы, мисс, Доминик говорил мне о своем желании помочь вашей сестре, ведь она тронула его душу. Что ж, вижу, ваши сестры счастливы, и я искренне рад за вашу младшую сестру. Однако, позвольте мне поинтересоваться и вашей судьбой.
– Моей, сэр? – переспросила Кристин, вскинув на него непонимающий взгляд.
– Вы – не чужой мне человек, мисс Глоуфорд. Моя наблюдательность позволила мне узнать о том, что вы работаете в прислугах.
– Да, сэр. Я работаю на кухне, – тихо подтвердила Кристин, только сейчас осознавшая всю горечь этой правды: она – всего лишь прислуга и будущая жена кучера.
– Любой труд – священен. Не печальтесь, возможно, скоро ваша хозяйка поймет, сколько пользы вы приносите, и повысит вас в должности, – попытался подбодрить граф девушку, заметив, как на ее лице проскользнула тень боли, смешанная с отчаянием.
– Я… Я не думаю, сэр, – прошептала Кристин и, почувствовав, как на ее глаза наворачиваются слезы жалости к себе, поспешила смахнуть их кончиками пальцев. – Фрау Гольдберг, сэр… Она добрая женщина, но она даже не помнит о том, что я существую… Простите, Ваше Сиятельство, я надоедаю вам своими жалобами! Мне нужно возвращаться на кухню: сегодня в доме званый обед, а поварихе срочно понадобился сыр. – Кристин сделала книксен, а затем, понимая, что больше никогда не увидит его в своей жизни, посмотрела графу прямо в глаза и прошептала: – Прощайте, сэр.
– До свидания, мисс Глоуфорд, – с улыбкой ответил тот.
Кристин быстро повернулась к нему спиной и почти побежала домой, не веря в то, что вела такой долгий и откровенный диалог с самим графом Дрэймором. Сам лорд Дрэймор пристально смотрел вслед девушке, и его голову заполняли образы, навеянные его пробудившейся страстью к этой хрупкой красавице.
«До свидания, прелестная Кристин, и, возможно, оно наступит так скоро, как ты о том не догадываешься» – с мрачной усмешкой подумал граф и, когда Кристин окончательно скрылась с его глаз, продолжил свой путь.
Торопящаяся домой Кристин была словно одурманена: перед ее глазами все еще стояло красивое лицо лорда Дрэймора, и она размышляла о том, отчего не сказала ему, что в ближайшее время ее и в самом деле ждет свадьба. Но, с трудом прогнав из своего сознания образ лорда, она осознала, что ее душа отчаянно не желала того, чтобы он знал о том, что она будет связана семейными узами с другим мужчиной. Однако Кристин была умной девушкой и не обманывала себя иллюзиями о симпатии лорда Дрэймора к ней, как к женщине. Она горько улыбнулась, глубоко вздохнула и ускорила шаг, а когда вернулась на кухню, ни словом не обмолвилась о своей встрече с графом и вновь принялась чистить картофель. Однако не так просто вырваться из плена мыслей о том, что осталось в душе самым прекрасным и непонятным. Невозможно стать властелином собственных же мыслей, а те, кто все же на дюйм укротил их – счастливцы, которых никто не в силах отыскать. Кристин была всего лишь человеком, всего лишь молодой неискушенной девушкой. Она чистила картофель, и ее руки исполняли давно натренированные действия, но мысли в ее голове носились хаосом.
«Он был так любезен со мной… Но, эта любезность – ничего не значит. Я крестьянка. К тому же, теперь я прислуга… И зачем только я вновь повстречала его на своем пути? Но, безусловно, он хороший человек, добрый и благородный» – думала девушка, не замечая ничего вокруг, но это была лишь малая часть того потока мыслей, что с силой горной реки тек в ее подсознании.
Вскоре красивые дорогие блюда для знатного обеда фрау Гольдберг были готовы и в порядке очереди стали выноситься в господскую столовую. Возвращавшиеся из столовой лакеи коротко рассказывали кухонным, не смеющим покидать место работы, о прибывших гостях, и какие наряды «они на себя нацепили». Званые обеды и вечера всегда вызывали среди прислуги дома Гольдберг настоящий ажиотаж, ведь как еще бедняки могли отвести душу, как не за сплетнями и язвительными насмешками в адрес лондонской знати?
– Ох, герцогиня Морланд вновь нарядилась в старомодное платье, наверняка оставленные ей ее прабабкой! – весело воскликнул один из лакеев. – Даже корсет надела! А на голове у нее что ни есть ведьмовской колпак!
– Ха! Эта старая цапля все еще жива? А я уж подумала, рассыпалась пару столетий назад! – отозвалась на это повариха.
Кухню наполнил веселый смех.
– Да она еще нас всех переживет, зуб даю! – парировал лакей и, быстро подхватив большой круглый поднос с жареными куропатками, вышел вон.
– Но, разве осуждать человека за его спиной – это хорошо? – робко спросила Кристин, не понимающая, что смешного видят ее подруги в образе герцогини Морланд.
– Ой, милочка, сразу видать, что ты не здешняя, – добродушно ответила на это повариха. – От нее-то от наших сплетен не убудет, а даже прибавится!
Кристин натянуто улыбнулась, но промолчала, слишком робкая, чтобы возразить лондонскому кодексу чести.
– Там приехал граф Дрэймор! – вдруг сообщил все тот же лакей, забежавший на кухню.
– Да? Граф? – тут же встрепенулись кухонные.
– Собственной персоной! Блестит как начищенный соверен! – И, схватив со стола очередное блюдо, любитель сплетен вновь покинул кухню.
– Что за граф? – спросила Кристин у поварихи. Да, она знала его и даже имела с ним беседу, но ажиотаж, поднявшийся при упоминании его имени, удивил ее. Чем же так знаменит этот лорд?
– Этот граф – знатный бабник! Столько сплетен о нем ходит: будешь слушать так уши отпадут! – со смешком ответила ей повариха.
– О, Боже! Распутник? – Кристин была ошеломлена этой новостью.
– Еще какой! Меняет женщин, как перчатки! – подтвердила повариха. – Но, слава Богу, с беднотой он не знается, поэтому нашей добродетели ничего не грозит. Служанок он не соблазняет – благородный слишком для таких дел.
В разуме Кристин вновь поднялся хаос: как? Этот благородный граф, о котором она была столь высокого мнения, оказался распутником? А ведь в ее неопытной в любовных делах душе уже распустил свои лепестки прекрасный цветок надежды на то, что лорд Дрэймор полюбит ее и женится на ней.
