Ночь Ватерлоо - Григорий Александрович Шепелев
Глаза у Сони влажно блестят. Серёжа, подойдя к ней и трепетно наклонившись, целует её взасос. Она его обнимает одной рукой, бережно держа в другой руке драгоценности. Раздаётся стук в дверь. влюблённые размыкают свои объятия.
СОНЯ. (с бешенством) Туалет закрыт на ремонт!
СЕРЁЖА. (шагнув к двери, прислушавшись и вернувшись к Соне) Ты сможешь это заныкать?
СОНЯ. (поколебавшись) Нет! Серёженька, нет!
СЕРЁЖА. То есть как? Ты шутишь?
СОНЯ. Какие шутки, Серёнечка? Участковый уверен, что ты уже устроил здесь склад! Оперов натравит, и как тогда мы будем выкручиваться? Тогда – верная хана и мне, и тебе!
СЕРЁЖА. Мать твою за ногу! А давно он здесь был?
СОНЯ. Полчаса назад! Он ещё сказал, что ты примелькался и скоро вляпаешься!
СЕРЁЖА. Я ведь не говорю, что здесь надо прятать!
СОНЯ. Серёжа! Если меня начнут молотить ногами, я расколюсь! Мне жизнь дорога. Ты знаешь, что у меня все почки отбиты! (придав свёртку первоначальный вид, возвращает его Серёже)
СЕРЁЖА. Да что ты, … , говоришь! Ты за три рубля дашь себя на части изрезать!
СОНЯ. Мне не нужны палёные цацки, понял? Они палёные дочерна!
СЕРЁЖА. Сонька, за мной идут! Меня могут взять в любую секунду! С этими цацками мне десятку впаяют сразу же! Что тогда будешь делать? Опять пойдешь сосать между гаражами?
СОНЯ. Ты за меня не волнуйся. За себя – тоже. У меня будет что тебе присылать!
СЕРЁЖА. Угу.
СОНЯ. Сегодня на рынке цыганка сказала мне, что я выйду замуж. До Рождества!
СЕРЁЖА. (вздохнув) Опять двадцать пять! Ну скажи, зачем нам с тобой жениться? Мы и так счастливы!
СОНЯ. И ещё сказала, что моим мужем будет нормальный здоровый парень, а не бездомный токсикоман-полудурок с двумя судимостями!
Серёжа некоторое время стоит недвижно, глядя на Соню, потом подбирает валенок и суёт в него свёрток. Валенок вновь укладывает в мешок. Растерянно смотрит по сторонам.
СОНЯ. Серёжка, пойми меня! Ну пожалуйста, постарайся меня понять. Я очень устала от нищеты и ублюдков. Ленка давала своему папочке, а меня мой даже не спрашивал! А мамаша, хоть на чертей с топором кидалась – боялась папочку, и меня чем только не била! Разделочная доска была самым мягким средством… Когда они захлебнулись своей блевотиной, я обшарила их карманы и знаешь куда пошла? За шампанским. И детство было не самым страшным периодом моей жизни, клянусь тебе!
Серёжа с демонстративным презрением достаёт из кармана пачку таблеток и начинает их жрать одну за одной, глядя в глаза Соне.
СОНЯ. Ну и козёл!
Серёжа, убрав оставшиеся таблетки в карман, делает шаг к Соне и награждает её пощёчиной. Соня, вскочив, даёт ему сдачи. Серёжа хватает её за горло. Соня вонзает зубы в его запястья. Серёжа, вскрикнув, наносит ей удары по голове свободной рукой. Соня, разжав челюсти и присев, берёт сковородку и бьёт Серёжу по лбу.
СЕРЁЖА. (отпрыгнув и приложив ко лбу руку) Тварь!
СОНЯ. (швырнув сковородку на пол) Даю тебе полминуты, чтоб ты собрал этот хлам и исчез. Навеки!
Серёжа молча запихивает свою добычу в мешок и тащит его к двери. Соня широко распахивает её.
СЕРЁЖА. (выволочив мешок за дверь) Умри, кобелиха! Блевотина тупорылая!
СОНЯ. Сдохни, гнида!
СЕРЁЖА. Имей в виду, прыщавая мразь, что с этой минуты не только у меня, но и у тебя под ногами земля горит!
Соня, захлопнув дверь, но не заперев её, некоторое время ходит из угла в угол. Потом она садится на стул, прикладывает ладони к лицу и сидит недвижно. Доносится шум вокзала, оживившегося прибытием электрички. Лает собака.
СОНЯ. (заплакав) Барбос, мой ангел! Кто там тебя обижает? Не обижайте собаку! Я за неё могу уничтожить всех! Вам понятно, сволочи?
Раздаётся стук в дверь.
СОНЯ. (плача) Не обижайте собаку! Её пять лет обижают! Она бездомная! Её бьют! Ей нечего есть! Но она не злая…
Входит Кирилл. Застыв у порога, смотрит на Соню.
СОНЯ. Ей негде жить! Её запугали! Её измучили! У неё под ногами земля горит…
КИРИЛЛ. Извините…
СОНЯ. (опустив руки) А?
КИРИЛЛ. Добрый день.
СОНЯ. Чего?
КИРИЛЛ. Ещё раз прошу прощения. Я вам, кажется, помешал?
СОНЯ. Нет, я ничего не делала…
КИРИЛЛ. Вы читали стихи!
СОНЯ. Смеётесь? Я бредила. Что вам нужно?
КИРИЛЛ. Я бы хотел помыть руки с мылом, если это не слишком проблематично.
СОНЯ. К сожалению, слишком. Мыло украли на той недели, а кран наеб… сломался на этой.
КИРИЛЛ. А вы не знаете, где здесь можно руки помыть? Какое-нибудь кафе поблизости есть?
СОНЯ. Макдональдс. С той стороны вокзала, за рынком. Да у вас чистые руки!
КИРИЛЛ. Боюсь, что нет. Я сейчас погладил уличную собаку. Она пила водичку из миски около туалета.
СОНЯ. Если она была среднего размера, серая, с маленькими ушами, то можете быть спокойны. И даже счастливы. Вы погладили ангела.
КИРИЛЛ. Неужели?
СОНЯ. Точно вам говорю. Она меня любит. Точнее, он. Впрочем, ещё больше он любит шляться по всему городу в поисках романтических приключений, но всё равно – любить меня может разве что ангел.
КИРИЛЛ. (улыбнувшись) Ну вы даёте!
СОНЯ. У вас ещё ко мне есть вопросы?
КИРИЛЛ. Нет… то есть, да… Видите ли, я…
ЛЕНА. (влетев) Сонька!!!
Остановившись, разглядывает Кирилла. Соня, вскочив, выталкивает её наружу и запирает дверь. Усевшись затем на стол, болтает ногами.
КИРИЛЛ. Вам не холодно в шлёпанцах?
СОНЯ. Нет, не холодно. У меня земля горит под ногами. Что вы хотели спросить?
КИРИЛЛ. Я хотел сказать, что у вас – потрясающие глаза…
СОНЯ. Мой дорогой мальчик! После меня руки мыть вам придётся точно.
КИРИЛЛ. Простите, вы не могли бы немножко повернуть голову влево?
СОНЯ. (исполнив просьбу) Учтите – касса пустая.
КИРИЛЛ. (приблизившись к Соне) С ума сойти! Вот это оттенок! Цвет контрастирует с глубиной так резко, что создаётся эффект луны!
СОНЯ. (пристально посмотрев Кириллу в глаза) Это оттого, что ты не запил феназепам водкой.
