Эжен Ионеско - Орифламма

Епископ, единственный человек, оставшийся еще возле Макала, с подавленным видом уходит направо.

Теперь, придя к власти, я вылью к чертям сладкое молоко согласия. Я приведу в полное расстройство всеобщий мир, уничтожу на земле всякое единство. Начнем с того, что превратим это герцогство в королевство — и я его король. В империю — и я император. Я — супервеличество, император над всеми императорами. (Исчезает в тумане.)

Туман рассеивается. Через сцену пробегает Охотник за бабочками.

Носорог

Лавочница

Жан

Беранже

Официантка

Лавочник

Домашняя хозяйка

Логик

Старый господин

Хозяин кафе

Дэзи

Дюдар

Ботар

Мсье Папийон

Мадам Беф

Пожарный

Старичок — мсье Жан

Жена мсье Жана

Головы носорогов

Декорации

Площадь в провинциальном городке. В глубине — двухэтажный дом; на первом этаже — витрина бакалейной лавки. В лавку ведет стеклянная дверь, перед ней порог в две-три ступеньки. Над витриной крупными буквами выведено «Бакалея». На втором этаже — два окна, по-видимому, квартира хозяев магазина. Вдалеке над лавкой высоко уходит в небо шпиль колокольни. Между лавкой и левой стороной сцены видна убегающая вдаль узенькая улочка. Слева, наискосок, — витрина кафе. Над кафе — еще этаж с одним окном. На террасе кафе несколько столиков и стульев выдвинуты почти до середины сцены. Возле столиков на тротуаре — серое от пыли дерево. Синее небо, яркий свет, очень белые стены. Время около полудня, воскресный день, лето. Жан и Беранже усядутся за столиком перед кафе. До того как поднимется занавес, будет слышен звон колоколов; он затихнет через несколько секунд после того, как поднимут занавес. В этот момент по сцене слева направо молча проходит женщина; в одной руке у нее пустая корзинка для продуктов, другой она прижимает кошку, которую несет под мышкой. В то время как она проходит, Лавочница открывает дверь и следит за нею взглядом.

Лавочница. Вот тоже! (Мужу, который находится в лавке). Гляди, как загордилась! Не желает у нас больше покупать.

Лавочница исчезает за дверью. Несколько минут сцена пуста. Слева появляется Жан. В это же самое время справа появляется Беранже. Жан одет аккуратно, тщательно — коричневый костюм, красный галстук, пристежной крахмальный воротничок, коричневая шляпа, желтые сверкающие ботинки. У него красноватое лицо. Беранже небрит, без шляпы, волосы не причесаны, пиджак и брюки сильно измяты — общее впечатление неряшливости, вид у него усталый, невыспавшийся, он то и дело зевает.

Жан (идет по сцене справа). А, вы все-таки пришли, Беранже!

Беранже (идет по сцене слева). Здравствуйте, Жан.

Жан. Конечно, как всегда с опозданием! (Смотрит на ручные часы). Мы с вами условились на половину двенадцатого. А уже скоро двенадцать.

Беранже. Простите меня. Вы давно ждете?

Жан. Нет, как видите, только что пришел.

Идут к столикам на террасе кафе.

Беранже. Ну, тогда я чувствую себя не таким виноватым, если… вы сами…

Жан. Я — другое дело. Я ждать не люблю, не могу зря время терять. Я знаю, вы никогда вовремя не приходите, и нарочно задержался, чтобы прийти, когда вы уж наверняка будете здесь.

Беранже. Вы правы… вы совершенно правы, но все-таки…

Жан. Вы же не можете утверждать, что пришли вовремя.

Беранже. Конечно… Этого я не могу утверждать.

Жан и Беранже усаживаются.

Жан. Вот видите.

Беранже. Что вы будете пить?

Жан. А вам с самого утра уже хочется пить?

Беранже. Жара такая, все пересохло…

Жан. Умные люди говорят, чем больше пьешь, тем больше пить хочется…

Беранже. Вот если бы ученые додумались нагонять на небо искусственные тучи, не было бы такой засухи и жажда так не мучила бы.

Жан (рассматривая Беранже). Вам бы это не помогло. Ведь вы не воды жаждете, дорогой Беранже…

Беранже. Что вы хотите этим сказать, дорогой Жан?

Жан. Вы прекрасно понимаете. Я говорю о вашей пересохшей глотке. Вот уж бездонная бочка!..

Беранже. Ваше сравнение кажется мне…

Жан (прерывая). Вы скверно выглядите, друг мой.

Беранже. Скверно? Вы находите?

Жан. Я не слепой. Вы едва на ногах держитесь, опять всю ночь кутили; зеваете не переставая, вот-вот свалитесь и заснете.

Беранже. Голова немножко побаливает.

Жан. От вас спиртом разит!

Беранже. Меня, правда, после вчерашнего немножко мутит…

Жан. И так каждое воскресенье и в будни тоже.

Беранже. Ну нет, в будни не так часто, служба…

Жан. А где же ваш галстук? Потеряли во время дебоша!

Беранже (проводит рукой по шее). Правда, вот странно, куда это я мог его деть?

Жан (вытаскивает галстук из кармана). Нате-ка, наденьте.

Беранже. Вот спасибо, премного вам обязан. (Завязывает галстук).

Жан (пока Беранже возится с галстуком). А на голове что делается?

Беранже проводит рукой по волосам.

Вот вам гребенка! (Достает из другого кармана гребенку).

Беранже (берет гребенку). Благодарю вас. (Кое-как причесывается).

Жан. Небритый! Посмотрите, на что вы похожи. (Достает из внутреннего кармана зеркальце и протягивает Беранже, тот разглядывает себя, высовывает язык).

Беранже. Язык у меня весь обложен.

Жан (берет у него из рук зеркальце и кладет обратно в карман). Ничего удивительного!.. (Беранже протягивает ему гребенку, Жан ее тоже прячет в карман). Кончится тем, что цирроз печени наживете.

Беранже (забеспокоившись). Вы так думаете?..

Жан (видя, что Беранже собирается вернуть ему галстук). Оставьте себе, у меня их много.

Беранже (восхищенно). Вот заботливый человек!

Жан (продолжая разглядывать Беранже). Костюм у вас весь измят, смотреть страшно, сорочка грязная, ботинки…

Беранже пытается спрятать ноги под стол.

Ботинки не чищены… Экая распущенность! А спина…

Беранже. Что такое с моей спиной?

Жан. Повернитесь. Да повернитесь же. Вы, верно, прислонились к стене.

Беранже растерянно протягивает руку к Жану.

Нет, щетки я с собой не ношу. Чтобы не оттопыривать карманы.

Беранже все так же растерянно похлопывает себя по плечам, стряхивая мел. Жан отшатывается.

Ого… Где это вы так извозились?

Беранже. Не знаю.

Жан. Ужасно, ужасно. Мне стыдно, что у меня такой друг.

Беранже. Вы уж очень строги ко мне…

Жан. А разве с вами можно иначе?

Беранже. Но послушайте, Жан. У меня здесь нет никаких развлечений; в этом городе подыхаешь от скуки; не могу я жить только работой, корпеть изо дня в день на службе восемь часов, и за целый год всего-навсего три недели отпуска летом! В субботу вечером я чувствую себя совершенно вымотанным; ну и вот, чтобы разрядиться, вы понимаете…

Жан. Все, дорогой мой, работают, и я тоже работаю, как все, изо дня в день восемь часов в конторе; и у меня тоже всего три недели отпуска в году, и тем не менее посмотрите на меня… Нужно немного силы воли, только и всего!..

Беранже. О, не у всех такая сила воли, как у вас. А я вот не могу. Не могу приспособиться к этой жизни.

Жан. Каждый должен приспособиться. Подумаешь — сверхчеловек.

Беранже. Я не претендую…

Жан (перебивает). Я, знаете, не хуже вас и даже, чего там скромничать, много лучше. Сверхчеловек — это человек, который выполняет свой долг.

Беранже. Какой долг?

Жан. Ну, свой долг… скажем, долг служащего.

Беранже. Ах да, свой долг служащего.

Жан. А где же вчера все это происходило, эти ваши ночные возлияния? Или вы уже не помните?

Беранже. Мы справляли день рождения Огюста, нашего друга Огюста…

Жан. Нашего друга Огюста? А меня вот не пригласили на день рождения нашего друга.

В эту минуту издалека доносится какой-то быстро приближающийся шум, сопение, тяжелый топот бегущего громадного зверя, протяжный рев.