Карсон Маккалерс - Корень квадратный из прекрасного

МОЛЛИ: Как прекрасно, Филипп!

ФИЛИПП: Да, но не я их написал. Идем спать.

МОЛЛИ: Я поставлю цветы в воду.

ФИЛИПП: Давай скорее. ( Поднимается по лестнице).

МОЛЛИ (про себя): Нужно положить в воду аспирин.

Филипп уходит. Молли открывает дверь в комнату Париса, выключает свет, минуту стоит. Появляется Парис.

МОЛЛИ: Парис?

ПАРИС: Что случилось, мама? Почему ты не спишь?

МОЛЛИ: Милый, о чем ты подумаешь, если твоя мать скажет, что любит сразу двоих?

ПАРИС: Любовь. По-моему, любовь смешна. Очень смешна.

МОЛЛИ: Ты помолился?

ПАРИС: Да, мама.

МОЛЛИ: О чем?

ПАРИС: Я должен сказать?

МОЛЛИ: Нет, малыш. Я не любопытна, но как мать...

ПАРИС: Ну ладно, ты не любопытна.

МОЛЛИ: Если бы ты любил сразу двоих - чтобы ты сделал, малыш?

ПАРИС: Не знаю. Мне грустно, когда ты говоришь так серьезно и по-взрослому.

МОЛЛИ: Джон сказал, что любовь светится. Давай проверим.

ПАРИС: Как?

МОЛЛИ: Смотри на стол и думай о ком-нибудь, кого любишь. Закрой глаза.

(Она закрывает глаза. В это время утренний свет заливает комнату). Филипп Рэлстон Лавджой. (Медленно открывает глаза). О Боже, стол светится.

ПАРИС: Обыкновенный деревянный стол.

МОЛЛИ (пристально смотрит на стол и закрывает глаза): Джон Такер. (Открывает глаза). Стул светится. Оба. Как это у тебя вышло, стол? А у тебя, стул?

ПАРИС: Обыкновенный деревянный стул. (Выходит).

ФИЛИПП: Молли!

(Молли идет к центральной двери, смотрит вверх).

Молли!

(Она касается рукой стола, затем стула).

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ.

На следующий день.

Сцена: никого нет. Слышен стук пишущей машинки. Хетти Браун и Парис входят через кухонную дверь. Хетти - миловидная девочка годом старше Париса.

ХЕТТИ: Ну и головоломный же был экзамен! Расскажите о целях Томаса Джефферсона. Кто был автором доктрины Монро?

ПАРИС: Доктрина Монро напоминает мне о Мерилин Монро, а когда думаешь о ней, невозможно сосредоточиться на экзамене. Это самое трудное - сосредоточиться.

ХЕТТИ: Да еще эта муха! Я только и думала о мухе, которая жужжала у окна. Как будто не о чем было больше думать. Обычно не обращаю на них никакого внимания. Кто печатает на машинке?

ПАРИС: Папа.

ХЕТТИ (робко): ОН здесь?

ПАРИС: Приехал вчера вечером.

ХЕТТИ: Я пойду.

ПАРИС? Не уходи.

ХЕТТИ: Я пойду. Моя двоюродная бабушка Джейн лечилась в таком же заведении, но она нам дальняя родственница.

ПАРИС: Ну и что?

ХЕТТИ: Сони Дженкинс говорит, что твой отец сумасшедший.

ПАРИС: Паршивый коротышка. Я его побил.

ХЕТТИ: А я слышала, что он тебя побил.

ПАРИС: После того, как папа написал пьесу, он отдыхал в санатории. Что тут такого?

ХЕТТИ: Мы все читали в "Дейли Ньюс", что он сделал.

ПАРИС: Папино имя много раз появлялось в газетах - с тех пор, как я себя помню.

ХЕТТИ: Я знаю, он знаменит, но...

ПАРИС: Папа отдыхал в санатории несколько месяцев и сейчас в полном порядке. Шикарный санаторий, там все время играют в теннис, а после обеда подают чай.

ХЕТТИ: Мне казалось, что в таких местах кошмарно.

ПАРИС: Теннис и чай после обеда?

ХЕТТИ: Я и не знала, что сумасшедшие пьют чай.

ПАРИС: Не говори сумасшедший. Мама сказала, что надо говорить "больной". А папа даже не был болен.

ХЕТТИ: Все-таки я пойду.

ПАРИС: Почему? Ты же только пришла.

ХЕТТИ: Боюсь твоего отца. К тому же мама запретила мне приходить сюда.

ПАРИС: Почему?

ХЕТТИ: Потому что мы раздевались и рассматривали друг друга.

ПАРИС: Зачем ты ей сказала?

ХЕТТИ: Я все ей рассказываю. А ты разве нет?

ПАРИС: Нет. К тому же, она бы меня не поняла.

ХЕТТИ: Не поняла? Моя мама была просто потрясена.(смакует эти слова) - Потрясена. (Обнимает Париса) - Парис, я с тобой какая-то сумасшедшая... Прости. Я не должна была произносить это слово. - Я хочу сказать, что без ума от тебя. (Входит Филипп).

ФИЛИПП: О!

ХЕТТИ (в смущении): Мне пора... (Убегает)

ФИЛИПП: Прекрасная Елена.

ПАРИС: Ее зовут Хетти.

ФИЛИПП:Я вошел в конце или в начале?

ПАРИС: Не понимаю, о чем ты?

ФИЛИПП: Четырнадцатилетний юноша должен бы понять.

ПАРИС: Мне не четырнадцать.

ФИЛИПП: А сколько?

ПАРИС: Пошел тринадцатый. В прошлом году ты прислал мне на день рождения игрушечный скафандр. Ты не помнишь, сколько мне лет?

ФИЛИПП: Пытаюсь.

ПАРИС: Детский скафандр. По правде говоря, я не ожидал от тебя подарка.

ФИЛИПП: Сын, у меня для тебя кое-что другое есть. (Идет к буфету, достает шахматы).

ПАРИС: Что это?

ФИЛИПП: Шахматы.

ПАРИС: Но это же твои. Их сделал твой отец.

ФИЛИПП: Он сам их выточил.

ПАРИС: Здорово!

ФИЛИПП: Шахматы напоминают мне о доме.

ПАРИС: О каком доме?

ФИЛИПП: Когда мы купили ферму, то было для меня, как если бы мы купили Уоллен.

ПАРИС: Уоллен?

ФИЛИПП: Дом Торо. Я мечтал о доме. Мечтал о себе.

ПАРИС: Здесь?

ФИЛИПП: Я решил купить коров и бросить пить.

ПАРИС: Ты же терпеть не можешь молока, па.

ФИЛИПП: Все лучшие годы своей жизни я мечтал любить молоко больше, чем виски, но у меня ничего не вышло.

ПАРИС: Очень жаль.

ФИЛИПП: Я мечтал, как встав на рассвете... дою корову...

ПАРИС: Ты так и не купил ее.

ФИЛИПП: Но мечтал о ней. Мечтал работать в саду...

ПАРИС: А сам платил мне, чтобы я следил за садом! Ты что, забыл, па?

ФИЛИПП: Ухаживать за кудрявым салатом, баклажанами, и красной капустой...

ПАРИС: Ты платил мне два доллара в неделю.

ФИЛИПП: Потом завтрак. Оладьи, домашние сосиски.

ПАРИС: А сам пьешь по утрам только кофе.

ФИЛИПП: Да ведь я мечтал! Мечтал, что каждый день работаю над романом. После полудня - починка изгороди, колка дров.

ПАРИС: Все это можно сделать и сейчас.

ФИЛИПП: Я мечтал о ферме в любую погоду... Мягкие майские дни... Зеленый летний пруд. Голубой октябрь, яблоки...

ПАРИС: Ты ведь работал, па, ты гнал яблочный сидр.

ФИЛИПП: Увы, гнал. Я мечтал о снежных зимних месяцах, мечтал, что на одном дыхании заканчиваю роман. Ты читал "Поворот винта"?

ПАРИС: Это ты написал?

ФИЛИПП: К сожалению, не я.

ПАРИС: Не грусти, па.

ФИЛИПП: Странное дело, Парис.

ПАРИС: Что?

ФИЛИПП: Мне казалось, что если я вернусь на яблочную ферму, то буду строчить как одержимый. Но за все утро, что я просидел, не вставая, сумел выжать из себя только отрывки и обрывки. Отрывки и обрывки. Думаю, надо подняться на чердак и вдохнуть аромат яблок.

МОЛЛИ (за сценой): Малыш, Малыш!

(Филипп уходит наверх. Входит Молли с двумя продуктовыми сумками).

ПАРИС: Почему ты плачешь, мама?

МОЛЛИ: Разве?

ПАРИС: У тебя на глазах слезы.

МОЛЛИ: Малыш, помоги мне. Цены на сельдерей просто сумасшедшие.

ПАРИС: Я не люблю сельдерей.

МОЛЛИ: Твоя пища должна быть разнообразной. Сельдерей полезен для крови, морковь улучшает зрение, шпинат дает силу. Что ты ешь, Парис?

ПАРИС: Соленые огурцы и пироги.

МОЛЛИ: Соленые огурцы и пироги! У тебя же будут ужасные газы!

ПАРИС: Не говори так. Мне неловко.

МОЛЛИ: Но это правда, малыш...

Парис уходит, хлопнув дверью. Входит мама Лавджой, за ней Сестрица, которая берет с полки книгу и начинает читать.

МОЛЛИ: Ужасно, когда сын хлопает дверью у матери перед носом. Даже просто закрыть дверь - и то нехорошо, "Насколько больней, чем быть укушенным змеей, иметь неблагодарного ребенка". Обязательное школьное чтение.

СЕСТРА: Молли, сколько тебе было, когда ты бросила школу?

МОЛЛИ: Четырнадцать. Я читала большой отрывок из "Короля Лира" и была первой по испанскому... Cierra la puerta. Вы говорите по-испански, Мама Лавджой?

МАМА ЛАВДЖОЙ: Нет. У нас в Женской Академии был французский. Parlez-vous francais?

МОЛЛИ: Нет. Смешно, что из всей школы у меня в голове остались отрывок об укушенном змеей и cierra la puerta. Это значит закрой дверь.

МАМА ЛАВДЖОЙ: Смешно, что ты запомнила именно это.

СЕСТРА: Ты ведь знала больше, Молли!

МАМА ЛАВДЖОЙ: Всю ночь думала. Думала, вспоминала, переживала. Помнишь, Молли, как ты выглядела, когда мы были здесь в последний раз?

МОЛЛИ: Перед тем, как Филипп меня бросил?

МАМА ЛАВДЖОЙ: Ты так осунулась, что я испугалась, не старость ли твоя пришла. И тут я сказала себе: вот и Молли утратила свой блеск!

МОЛЛИ: Вы не только себе, вы и мне это сказали.

МАМА ЛАВДЖОЙ: Но теперь ты опять прежняя. Та же фигура, и цвет лица, и жизнь в глазах.

СЕСТРА: Молли отлично выглядит - она так и светится!

МАМА ЛАВДЖОЙ: Я спросила себя: что это? Витамины? Или от природы? Сестрицу я с детства пичкала витаминами. Рыбий жир, печенье, шпинат. Худая была, как и сейчас, деревенское питание, а что толку?

СЕСТРА: Я здорова. Вот и весь толк.

МАМА ЛАВДЖОЙ: Нет, не витамины. И не от природы. По-моему, причина может быть только одна.