Эмиль Брагинский - Почти смешная история и другие истории для кино, театра

Но Иллария и Мешков ее не слышали. Они уходили все дальше и дальше.

Таисия стояла над поверженным чемоданом, что-то кричала и размахивала руками.

Иллария и Мешков были уже далеко. Он все крепче прижимал ее к себе…

1976 г.

Поездки на старом автомобиле

Героиня этого сценария Зоя Павловна — режиссер самодеятельности. В первом варианте сценария Зоя Павловна ставила мою комедию «Игра воображения», в которой заключена дорогая для меня мысль: люди делятся на тех, у кого есть эта самая «игра» — и это нормально, и на тех, у кого игры воображения нет — и это ненормально. Кстати, в Москве, в Новом театре, поставил комедию Виталий Ланской. Спектакль идет уже двенадцать лет и выдержал шестьсот представлений. Столько же лет держится спектакль и во Владимире — режиссер Михаил Морейдо. Потом я разумно заменил в сценарии «Игру…» на чеховский водевиль «Предложение». Во время работы над фильмом Петру Фоменко пришла неожиданная мысль: самодеятельный театр должен быть не драматическим, а оперным! Музыку комической оперы «Предложение» написал Сергей Никитин. Он сам, его жена Татьяна Никитина, с которой они, как известно, выступают вместе, и, наконец, постановщик фильма Петр Фоменко с азартом сыграли к спели чеховский водевиль. В сценарий я ввел классические японские стихи.

— Когда мне нужно взять себя в руки… я прибегаю к стихам, — говорит Зоя Павловна.

— Над рекой весь деньЛовит, ловит стрекозасобственную тень…

Или:

— На песчаном белом берегуОстровкаВ Восточном океанеЯ, не отирая влажных глаз,С маленьким играю крабом…

Мне кажется, что гармония, заключенная в этих вроде бы простых строках, несовместима с тем беспокойством и суетой, в которых мы все пребывали, и эти стихи призывают всех нас к внутренней сосредоточенности и нравственной чистоте.

Лиля смотрела на мир большими добрыми глазами. Глаза ее излучали симпатию, ласку и теплоту. А когда Лиля улыбалась, то это был наверняка выигрышный номер: все человечество было готово распахнуть для Лили все двери, окна и все сердца. Сейчас Лиля улыбалась.

— Поймите, Зоя Павловна, я думаю только о ребенке. Против вас или Артема ничего не имею. Ну, разошлись мы с Артемом, бывает, правда?

Зоя Павловна хотела что-то сказать, но сил хватило лишь на кивок.

— Дорогая, хорошая Зоинька Павловна, у ребенка должен быть один отец, а не два отца! Мой новый муж относится к моему сыну и вашему внуку, как к своему родному сыну! И для ребенка лучше, если он больше никогда не увидит ни Артема, ни, извините, вас!

— Но у меня, — выдохнула Зоя Павловна, — вся жизнь в нем!

— Я вас понимаю, — дружески посочувствовала Лиля, — я тоже когда-нибудь стану бабушкой, но сейчас я думаю не о себе, а только о ребенке!

Конфликтный четырехлетний мальчик по имени Леша вертелся тут же и улучил наконец-то момент, чтоб обратить внимание на себя.

— Бабушка, — спросил он заинтересованно, — а у тебя есть данные для фигурного катания?

Пассажирский самолет с полярным медведем на фюзеляже разбежался по стартовой дорожке, набрал скорость и взмыл в воздух. Зрелище вообще-то обычное, если не считать медведя в качестве авиаэмблемы и если бы этот самолет не увез в Арктику сроком на долгий год единственного сына. Зоя Павловна шла с аэродрома, глотая слезы, как и положено матери, и вдруг услышала:

— Здравствуйте!

Обернулась, увидела вроде бы вовсе незнакомую девушку, однако на всякий случай ответила:

— Здравствуйте!

Потом, когда уже садилась в автобус, услышала:

— До свидания!

Опять обернулась, опять обнаружила ту же девушку, но на этот раз не ответила, недоуменно пожала плечами.

Автобус тронул с места, Зоя Павловна глянула в окно, отыскала глазами ту самую девушку, нет, она определенно не была с ней знакома. Но девушка провожала взглядом уходящий автобус, и Зоя Павловна решительно отвернулась и стала смотреть вперед.

Вечером у Зои Павловны была назначена репетиция. На сцене маленького клуба репетировали чеховское «Предложение».

— Воловьи Лужки мои! — грустно настаивал Ломов, зато Наталья Степановна вопила изо всех женских сил:

— Наши!

— Мои! — по-прежнему бесстрастно возражал Ломов.

— Наши!

— Мои!

— Стоп! — на сцене явно получалось «не то», и режиссер, то есть Зоя Павловна, попросила из зала: — Пожалуйста, Васенька! — она обращалась к исполнителю роли Ломова. — У Чехова здесь ремарка «кричит».

— А я трактую по-своему! — возразил Васенька. — Я во всех пьесах всегда ко всему равнодушен, и в этом секрет моего обаяния.

— На работе ты тоже ко всему безразличен? — съязвила партнерша.

— Давайте попробуем еще раз! — распорядилась Зоя Павловна.

— Наши! — заорала Наталья Степановна.

А Васенька тотчас отозвался заунывным голосом:

— Воловьи Лужки мои! Понимаете? Мои!

В зале раздался чей-то смех.

— Вот видите, народ смеется! — удовлетворенно заметил Васенька. — Зоя Павловна, у меня больше времени нету!

— Идите, пожалуйста! — разрешила Зоя Павловна и обернулась взглянуть, кто это засмеялся.

— Народ, который смеется, это я! — призналась та самая девушка, которую Зоя Павловна встретила на аэродроме. — Она надрывается, а ему, как говорят у нас в управлении, все до воробья!

— Опять вы! — Зоя Павловна была недовольна. — Кто вы? Что вам нужно?

— Артем не разрешил мне его провожать. Я туда тайно приезжала, он сказал, что маме, то есть вам, это не доставит удовольствия, а вы ему дороже, чем я!

Зоя Павловна нахмурилась:

— Надеюсь, что это действительно так.

Исполнительница роли Натальи Степановны одиноко маячила на сцене:

— Мне что же, теперь репетировать с самой собой?

— Идите домой, завтра в двадцать тридцать! — напомнила Зоя Павловна.

— Завтра я иду к портнихе, она принимает только вечером и только по четвергам!

— В самодеятельности всегда так. — Девушка пересела ближе к Зое Павловне. — Все ходят через раз. Может быть, вам нужна помощь?

Зоя Павловна несколько растерялась:

— В чем?

— В чем попало.

Теперь Зоя Павловна невольно улыбнулась:

— Нет уж, спасибо, не надо!

— Сейчас у вас должна быть депрессия. Вы остались одна, сын улетел на год во льды, внука вам не дают…

Зоя Павловна выпрямилась:

— Терпеть не могу, когда вмешиваются в мои дела!

— Этого никто не любит! — согласилась девушка. — Кстати, на вашем месте я бы непременно обратилась к адвокату!

— Послушайте, — Зоя Павловна была искренне возмущена, — не знаю, как вас зовут?…

— Ириша, — подсказала девушка.

— Так вот, Ириша, я сама разберусь, как мне поступить. А Артем через год вернется из Арктики, вы разберетесь между собой…

— Я так хотела к вам подсластиться… — грустно призналась Ириша.

— Не вышло! — холодно парировала Зоя Павловна.

— Не вышло! — кивнула Ириша… — Но я не отчаиваюсь, я еще к вам приду. Я еще запишу вас к адвокату, к самому лучшему! — И исчезла, прежде чем Зоя Павловна подобрала негодующий ответ.

Лицо адвоката старательно изображало неослабную внимательность. Он слушал так внимательно, что закрадывалось подозрение, не глухой ли он вообще-то, этот адвокат.

— Я не хотела в суд, — рассказывала Зоя Павловна, — я хотела по-хорошему. А она не хочет по-хорошему, она мне не разрешает видеть внука… А если туда позвонить — этот мерзкий тип швыряет трубку!

— Мерзкий тип, — пояснила Ириша. Она тоже была здесь. — Этот мерзкий тип — это отец нового мужа бывшей невестки Зои Павловны!

— У бабушек есть права? — спрашивала Зоя Павловна.

— Бабушка тоже человек! — поддерживала Ириша.

— Минуточку! — прервал адвокат. — Давайте разберемся. Кто из вас бабушка?

— Ну, если вы не можете понять, кто из нас бабушка… — обозлилась Ириша.

— Я не могу понять другого, — ответил адвокат. — Вы, собственно, кто?

Ириша задумалась — действительно, кто она?

— Я подруга!

— Может быть, вы обождете в коридоре?

— Она будет молчать! — пообещала Зоя Павловна.

— Я буду молчать! — дала слово Ириша.

— Суд не примет дело к рассмотрению! — начал объяснять адвокат. — Установлен иной порядок. Вам следует обратиться к инспектору по опеке в отдел народного образования того района, где проживает ваша бывшая невестка.

— Так!.. — не сдержалась Ириша, и оба — адвокат и Зоя Павловна — тотчас поглядели на нее осуждающе, и Ириша сжалась в комок.