Пётр Киле - Восхождение

В дверях показалась молодая женщина: вместо крика и слез, она выразила лишь злорадство:

- А он-то считал себя бессмертным! Это вы?

- Нет, его схватил удар.

- Но это вы?

- Кто я?

- Вы киллер? Хорошо, вы свободны. Если его схватил удар, я вам больше ничего не должна.

- Будь по-вашему, - усмехнулся Леонард и направился к выходу. За ним раздался выстрел, но это не в него, а юный граф пристрелил женщину, которая была его женой, злорадствующей по поводу его смерти.

- Леонард, не оставляйте меня здесь одного! – взмолился юноша, отбрасывая пистолет. – Здесь я снова сделаюсь мафиози, как наследник.

Леонард рассмеялся:

- А вы не хотите.

- Я хочу взойти на корабль, который я видел у замках в горах на Востоке. Он же весь золотой и воздушный!

- Отлично! – обрадовался Леонард. – Я появился здесь, чтобы переговорить с графом Орсини о союзе… На корабль можно взойти хоть сейчас!

- Прекрасно! Только мне нужно какое-то время, чтобы завершить здесь… кое-какие дела, - вдруг смутился юный граф Орсини.

- Кое-какие?

- Вы догадываетесь?

- Кажется, да.

Орсини вдруг решился:

- Так уж быть, признаюсь, поскольку мне понадобится ваше содействие.

- Хорошо.

Тут зазвонили телефоны. Юный граф Орсини отвечал и за самого себя в возрасте, баритоном, и за супругу контральто. Он распорядился так, что явился дворецкий и уложил тела в ящики, предназначенные для оружия; с помощью охранника он ящики унес и погрузил в вертолет, который вскоре после взлета взорвался над морем.

Проследив за операцией на экране видеонаблюдения, юный граф со смущением развел руки, мол, что делать, с волками жить по-волчьи и действовать.

Вступив таким образом в наследство, юный граф за ужином поведал гостю историю его последней любви к актрисе, одной из самых красивых звезд Голливуда, на которую он произвел впечатление как хозяин Чертога Люцифера. Но завлечь ее ему не удалось, теперь же у него козырь – его юность и некое действо, какое может устроить Леонард.

- Старый граф собирался устроить прием для знаменитостей, которые останавливаются в отеле Рестон, разумеется, прежде всего для своей пассии, - юный граф показал рукой на отель внизу, у самого берега моря, похожий на многоэтажный лайнер, этакий современный «Титаник» вблизи и даже издали весьма внушительный. – Леонард, вы великий мастер устраивать представления, судя по вашим рассказам в Риме. Что бы такое устроить здесь нам напоследок?

Леонард, естественно, загорелся идеей, да, именно напоследок.

- Прием у графа Орсини?

- К сожалению, это не очень звучит. Там ведь съезжаются в сезон мировые знаменитости бизнеса и шоу-бизнеса, предпочитающие уединенный отдых среди мировой элиты. Им достаточно сознания, что они самые-самые, сливки мира.

- Прием у Люцифера?

Юный граф вскочил на ноги и уставился на гостя:

- Вы знаете, что и как?!

- Идея мне ясна! – воскликнул Леонард. – Только требуется весьма кропотливая подготовка спецэффектов в духе Голливуда.

- Пригласим кого надо!

- И пустим слух, что идут подготовительные работы к съемкам фильма «Люцифер».

- Браво!

Через некоторое время созрела идея пригласить модели и актрис для участия в хоровых партиях и шествии.

Юный граф Орсини, обладая опытом из всей прежней почти в течение века жизни, оказался не только продюсером, но и первоклассным менеджером, при этом он не упускал случая встретиться с Джулией, ошеломив и заинтриговав ее своей юностью.

2

Остров в море. На склоне горы у пляжей высится отель Рестон, самый фешенебельный, для уединенного отдыха сверхбогачей и знаменитостей шоу-бизнеса. Слева высоко на плато руины античного храма, справа над ущельем замок в готическом стиле, Чертог Люцифера, по словам местных жителей, который появился, как по волшебству, возможно, павильон для киносъемок, как и руины античного храма.

Интерьер отеля Рестон с обитателями, следящими за некими событиями у замка Люцифера, как и публика с уединенных за скалами пляжей. На одной из террас отеля Джулия, получившая известность как одна из самых красивых актрис Голливуда. С нею рядом граф Орсини.

Повисшее на горизонте солнце ярко освещает замок Люцифера, сад, склоны гор с частью ущелья, включая и интерьеры замка.

С разных мест проносятся голоса:

- Там съемки?

- Репетиция наверно!

- Скорее это лазерное шоу!

- И музыка слышна, и голоса…

Хор женщин, очевидно, продолжая выступление:

- А ныне век не блещет красотой искусств и мысли, все скорей в упадке. Но техника достойна удивленья и восхищенья - женщин красота в изысках моды, с наготой в придачу, с игрой страстей безумной на показ.

Мир гибнет. Красота еще цветет. Как искушенье напоследок? Или последняя надежда бытия!

Хор женщин проходит на сцену, над которой возвышается амфитеатр под открытым небом, с морем по горизонту.

- На репетицию собрали нас. А кто хорег?

Люцифер, являясь то на сцене, то в амфитеатре:

-Устроим празднество мы вот какое. На пир у Люцифера призовем прекраснейших из женщин всех времен. Мы их увидим в яви, как на сцене, во времени, что длится в настоящем для них, как в жизни, а для нас в прошедшем, как дивный сон, который нам уж снился из мифов и историй всех времен, как в годы детства, юности бывало, и красота влекла нас и любовь, воспоминаньем лучших дней влечет всегда, везде и в снах посмертных вечно. - Отходит вглубь амфитеатра, который теперь заполняется публикой, приветствующей проходящих по красной дорожке знаменитостей, как на кинофестивалях.

Хор женщин:

- В вечерних платьях женщины красивы, в сияньи драгоценностей и славы достоинства высокого полны, хотя иные держатся так просто, смеются и болтают с кем попало.

А в модах всех времен так много сходства, что и в причудах маскарадом веет.

Ну да, ведь празднество в античном вкусе! В вечерних платьях туника и пеплос воссозданы, с ампиром вперемежку...

Иль это лишь веселый маскарад? Нет, кто у нас хорег?

Теург творит жизнь в вечности, какой была и есть как вечно настоящее: всё в яви!

Хотя мы сами в современных платьях. Мы здесь, а красная дорожка с неба, как радуга, повисла, с вереницей прекрасных женщин всех времен, из коих сейчас сноп света выделяет ту, кого все узнают и рукоплещут.

Узнали Клеопатру или Тейлор? Нет, Клеопатра выше ростом Лиз, смугла, гибка, во взгляде неподвижность, с упорством воли в непрерывных кознях, царица и гетера Рима, в славе затмившая властителей его.

Но там и Тейлор, молодая с виду, какой и Клеопатра стала б ныне!

Люцифер пролетает над красной дорожкой с вереницей проступающих красавиц как бы за пределами амфитеатра.

Хор женщин, наблюдая и комментируя то, что происходит на сцене, при этом он предстает как Хор то гетер, то куртизанок, то светских дам, то актрис:

- Где мы? Мы вновь выходим здесь на сцену? Когда переодеться мы успели? Повеяло прохладой и теплом...

Мы в легких одеяньях. Иль без оных! Как изваянья женщин? Мы в Элладе!

У моря мы... Собрались искупаться? Смотрите! Из воды в сияньи неба выходит женщина с фигурой дивной, столь стройно-нежной, статной и легконогой, что образ узнаваем: Афродита из Книда!

Хор женщин:

- Мы в туниках, мы женщины Эллады, но мы на стенах Трои, осажденной ахейским войском... Пленницы ли мы?

Со стен высоких наблюдают старцы сражения ахеян и троянцев, с участием невидимых богов.

Вдруг старцы оглянулись и притихли, как солнцем, ослепленные сияньем и прелести, и грации Елены, представшей во смущеньи лучезарней, недаром с кровью Зевса родилась.

И старцы осудить ее не смели, подобную богиням в красоте, за бедствия войны, столь долголетней; но, столь прекрасная, пусть возвратится в Элладу, удалит от Трои беды.

Хор женщин (в современных одеждах, как после спектакля):

- Мы видели Елену. Чем она столь хороша, что превзошла во славе всех женщин мира красотой своею?

Слегка полнеющая, вся светла, и статна, и легка, в глазах лазурь, и золото волос - все диво в ней среди черноволосых смуглых греков, гречанок с их достойной красотой, из бронзы словно отлитых на солнце.

Люцифер, являясь над красной дорожкой:

- Пространства необъятны: мы в России, явившейся на мировой арене, возросшейся в могуществе в сраженьях с кумирами Европы за три века, с победами на ниве просвещенья, с явлением эпохи Возрожденья в полуночной стране гипербореев.

Хор женщин:

- На выходе красавица, о, боже, еще не видывал подобной свет! Высока и подвижна, с дивным бюстом, с чертами соразмерными лица красавиц всех времен, с глазами в искрах веселости, любви и восхищенья.

Кто это? Русская императрица Елизавета, дочь царя Петра. Так, значит, где-то здесь Екатерина, затмившая ее умом во славе.