Эжен Ионеско - Орифламма
Банко. А вот мне… мне он ничего не заплатил, как вам известно. Он взял земли барона Гламиса себе, а вам отдал его титул.
Макбет. Не знаю, на что вы намекаете. Такое решение Дункана меня удивляет. Удивляет, хотя и не слишком. Он бывает невнимательным. Во всяком случае, я тут ни при чем, уверяю вас.
Банко. Это правда. Допускаю, что это не по вашей вине.
Макбет. Я тут совершенно ни при чем. Послушайте, возможно, мы могли бы что-нибудь для вас придумать… Могли бы… Леди Дункан, и я, например, могли бы ему посоветовать назначить вас советником.
Банко. Леди Дункан в курсе?
Макбет. Она много думает о вас. Она сожалеет об оплошности эрцгерцога. Она хотела бы как-то ее загладить и вознаградить вас. Забыл еще сказать, что она уже замолвила за вас словечко его высочеству. По моей подсказке. Впрочем, она и сама собиралась это сделать. Мы с ней оба заступились за вас.
Банко. Если ваши старания помочь мне тщетны, зачем возобновлять попытки?
Макбет. Мы найдем другие аргументы. Более обоснованные. Возможно, он поймет. А если нет… попытаемся снова. С еще более вескими аргументами.
Банко. Дункан упрям.
Макбет. Очень упрям. Упрям — не то слово… (Смотрит сначала направо, потом налево.) Упрям как осел. Но всякое упрямство при желании можно сломить силой.
Банко. Да, силой.
Макбет. Он даровал мне земли, это правда. Но при этом оставил за собой право охоты в этих владениях. Якобы, как говорится, за государственный счет.
Банко. «Говорится»… Он залезает в государственный карман.
Макбет. Государство — это он.
Банко. С моих владений, которые он так и не расширил, он ежегодно взимает дань — десять тысяч домашних птиц. И яйца, которые они несут, в придачу.
Макбет. Это недопустимо.
Банко. Я воевал за него, как вам известно, во главе моей личной армии. Теперь он хочет присоединить ее к своей. Чего доброго, он двинет против меня моих же людей.
Макбет. И против меня.
Банко. Это неслыханно.
Макбет. Такого не бывало со времен моих предков…
Банко. И моих.
Макбет. А сколько у него приживал.
Банко. И все жиреют от пота на нашем челе.
Макбет. От жира нашей домашней птицы.
Банко. Наших барашков.
Макбет. Наших свиней.
Банко. Свинья эдакая!
Макбет. От наших хлебов.
Банко. На крови, которую мы пролили за него.
Макбет. А на какие опасности он нас толкал…
Банко. Десять тысяч домашних птиц, десять тысяч лошадей, десять тысяч молодых парней… Зачем ему такая прорва? Не может он все это переварить. А остаток гниет.
Макбет. И тысяча девиц.
Банко. Мы прекрасно знаем, как он их потребляет.
Макбет. Он нам обязан всем.
Банко. И даже сверх того.
Макбет. Не считая всего остального.
Банко. Моя честь…
Макбет. Моя слава…
Банко. Мои наследственные права…
Макбет. Мое имущество…
Банко. Право приумножать свои богатства.
Макбет. Мой суверенитет.
Банко. Право бесконтрольного хозяйствования на своей земле.
Макбет. Надо его оттуда изгнать. Нужно изгнать его из наших владений.
Банко. Нужно изгнать его отовсюду. Долой Дункана!
Макбет. Долой Дункана!
Банко. Пора с ним кончать!
Макбет. Знаете, что я вам предложу… Поделим княжество между собой. Каждый из нас получит свою долю. Я воссяду на трон. Я стану вашим монархом. А вы станете моим советником.
Банко. Первой фигурой после вас.
Макбет. Третьей. Поскольку выполнить такой план будет нелегко. Нам потребуется помощь. В заговоре будет третий участник. Леди Дункан.
Банко. Вот это да… Вот это да… Согласен! Как удачно все складывается.
Макбет. Без нее нам просто не обойтись.
Из глубины сцены выходит леди Дункан.
Банко. Миледи! Какая приятная неожиданность!
Макбет (к Банко). Это моя невеста.
Банко. Будущая леди Макбет? Вот это да… (К одному и к другому.) Примите мои поздравления.
Леди Дункан. На жизнь и на смерть!
Все трое вытаскивают кинжалы и скрещивают их, подняв руки над головой.
Вместе. Клянемся убить тирана!
Макбет. Узурпатора!
Банко. Долой диктатора!
Леди Дункан. Деспот!
Макбет. Одно слово — безбожник!
Банко. Живодер!
Леди Дункан. Осел!
Макбет. Дурень!
Банко. Вошь!
Леди Дункан. Поклянемся его уничтожить!
Звучат фанфары. Трое заговорщиков быстро исчезают в левой кулисе. Дункан появляется справа. В этой сцене, по крайней мере в первой ее части, Дункан поистине величествен. Из глубины сцены выходит офицер.
Офицер. Ваше высочество, сегодня первое число, и каждый месяц в этот день сюда приходят страждущие, больные золотухой, флегмоной, удушьем, истерией, в надежде, что вы излечите их с помощью вашего дара — милости господней.
Справа входит монах.
Монах. Нижайше кланяюсь, ваше высочество.
Дункан. Прими мой поклон, монах.
Монах. Бог в помощь.
Дункан. Бог в помощь.
Монах. Да хранит вас Бог.
Благословляет Дункана, который опускается на колени. Офицер направляется к нему с пурпурной мантией, короной и скипетром — атрибутами власти Дункана.
Монах благословляет корону, принимает ее из рук офицера и идет к Дункану, который стоит на коленях, пока монах водружает корону ему на голову.
Монах. Именем нашего всемогущего Господа-Бога я конфирмую тебя в твоей монаршей власти.
Дункан. И да поможет мне Господь быть достойным ее.
Монах принимает у офицера пурпурную мантию и возлагает ее на плечи Дункана.
Монах. Да хранит тебя Господь и да пребудет жизнь твоя в неприкосновенности, пока ты облачен в эту мантию.
Слева входит слуга с дароносицей для причащения. Передает ее монаху, а тот протягивает просфору Дункану.
Дункан. Недостойный сын твой, Господи.
Монах. Тело Христово.
Дункан. Аминь.
Монах возвращает дароносицу слуге, который с ней уходит. Офицер вручает монаху скипетр, и тот сжимает его в руках.
Монах. Возобновляю дар исцеления, которым наш Господь-Бог награждает тебя при посредстве своего недостойного слуги. Да излечит Господь наши души, как излечивает он нашу израненную плоть. Да исцелит он нас от нездоровых чувств, от ревности, гордыни, сластолюбия, властолюбия. И да прозреют наши очи, видя тщету мирских соблазнов.
Дункан. Услышь нас, Господи.
Офицер (преклоняя колена). Услышь нас, Господи.
Монах. Услышь нас, Господи, и да рассеются ненависть и гнев, как дым на ветру. И да возобладает божеский порядок над порядком, где свирепствуют страдания и дух разрушения. И да будут любовь и мир вызволены из цепей, в которые заковали их злые чары. И пусть засияет радость, и пусть небесный свет зальет нас и мы станем купаться в нем. Да будет так.
Дункан и офицер. Да будет так.
Монах (Дункану). Вот твой скипетр, который я благословляю, чтобы ты касался им страждущих.
Дункан поднимается с колен, за ним офицер, тогда как монах преклоняет колена перед Дунканом, который идет по ступеням к трону и усаживается на нем. Офицер стоит по левую руку Дункана. Эта сцена должна быть преисполнена серьезности.
Дункан. Впустите страждущих.
Монах поднимается с колен и встает по правую руку Дункана. Из глубины слева выходит первый больной. Он сгорблен, двигается с трудом, опираясь на палку. На нем плащ с капюшоном. Видно его лицо — маска обезображенного проказой.
Дункан. Подойди ко мне. Подойди ближе, не бойся.
Больной подходит и становится на колени на одной из первых ступеней, ведущих к трону, спиной к зрителям.
Первый больной. Помилуйте, ваша светлость. Я прибыл издалека, из страны за океанами. Мне пришлось пересечь континент, потом еще семь стран, потом снова море, потом горы. Я живу в темной и сырой долине. Сырость источила мои кости, мое тело покрыто золотухой, и опухолями, и прыщами, которые гноятся по всему телу. Все мое тело — сплошная открытая рана. Дети, жена меня прогоняют. Спасите меня, господин. Исцелите меня.
