Самуил Маршак - Сочинения в четырех томах. Том второй. Лирика, повести в стихах, сатира, пьесы

Царь. Да кто же такому бездельнику платить станет?

Генерал. У кого деньги есть, тот и заплатит. Меня король Сардинский давно к себе на службу зовет.

Царь. Что ж ты — присягу нарушишь?

Генерал. А у короля Сардинского своя присяга, поди, покрепче вашей!

Царь. Я тебя, негодяй, мошенник, засеку, расстреляю, повешу! Прикажу моей страже тебя сквозь строй прогнать! Эй, стража!.. Стража!.. Сюда!

Генерал (посмеиваясь). Ох, напугали, ваше величество! Стража!.. Да ведь у вас и стражи-то никакой нет — разбежалась вся. Может, только один солдат и остался — тот, что у дверей на часах стоит, коли тоже не ушел. Прощайте, ваше величество, счастливо оставаться!

 (Уходит вразвалку.)

Царь. Никого нет. Один я, как перст… (Стучит в боковую дверь.) Эй, Амельфа Ивановна, будьте так любезны, прикажите хоть чайку подать!.. И этой нет. Ушла… Ох, что деется, что деется! (Идет к печке, снимает с самовара трубу. Обжигаясь, тащит самовар на стол, заваривает чай и садится пить.) Ох, ох, ох!.. Пусто во дворце… Тихо… Муха пролетит — и то слышно. Ах, горе, горе!

Горе. Ась?

Царь. Да кто это?

Горе. Я.

Царь. А кто ты?

Горе. Сам звал, а спрашиваешь. Горе твое.

Царь. (смотрит по углам). Да где же ты?

Горе (выходя). Тута. Я все время с тобой. Со вчерашнего дни. Угости, царь, чайком. Озябла я. (Садится рядом с царем.)

Царь (опасливо отодвигаясь). Ну что же, пей. Этого добра у меня покуда еще хватает. Вот только сахарку маловато…

Горе. А я вприкуску.

Царь. Скажи ты мне, старуха, откуда ты на мою голову свалилась, кто тебя во дворец пустил?

Горе. А никто. Ты сам меня привез.

Царь. Да чего тебе от меня надо? У меня и так ничего не осталось — ни казны, ни войска, ни дочки!.. Один я, один, как месяц в небе… Пропаду я с тобой, да и ты у меня не разживешься!..

Горе (оглядываясь по сторонам). Это ты, пожалуй, правду сказал. Ничего у тебя не осталось… Плохи твои дела, царь, да и мои, кажись, не лучше… Чем же ты меня кормить-поить будешь? Горе-то мыкать умеючи надо. А ведь ты, поди, ни дров нарубить, ни сена накосить, ни воды наносить.

Царь. Не приучен, родимая, не приучен.

Горе. Вот то-то оно и есть! (Подвигает к царю свою пустую чашку).

Царь, ни слова не говоря, достает штоф и наливает чашку доверху. Горе выпивает, крякает и затягивает песню.

Уродилась я на свет,Горькая сиротка.Родила меня не мать,А чужая тетка.

Царь.

(сначала подтягивает Горю, потом поет сам):

Хотел я в море утопиться, —Вода холодная была.Хотел я с горя удавиться,Меня веревка подвела…

Ну, что, Горе, — выпьем, что ли, еще?

Горе. Отчего не выпить? Горе — оно пьющее!

Оба пьют. Горе пускается в пляс. Царь подплясывает.

Горе.

(пляшет и поет)

Горя-горького не спрячет,Кто со мною поживет.Горе пляшет, горе скачет,Горе песенки поет!..

Ух, уморилась… Да и ты, царь-батюшка, еле дух переводишь. Никуда ты не годишься, дед! Ну, видно, надо мне новое место искать.

Царь. Поищи, сердечная, поищи, сделай милость! А не найдешь, уходи, откуда пришла. Я тебя к себе в гости не звал.

Горе. А меня никто не зовет. Все гонят, только прогнать не могут.

Царь. Да как же от тебя отвязаться, неотвязная?!

Горе. А проще простого. (Тихо.) Продай что-нибудь и меня в придачу дай. Так и скажи: «Бери мое добро да горе-злосчастье в придачу». Вот и все.

Царь (обрадованно). «Бери мое добро да горе-злосчастье в придачу». Только-то? Ну, коли так, я от тебя живо отделаюсь! А ну-ка, скороход, кликни ко мне… Тьфу ты, и скороход ушел. Он на ногу скорый… Вот горе, будь ты трижды проклято!.. Простите, я ненароком… Кого же это мне позвать? Эх, забыл совсем! Ведь за дверью-то у меня часовой на карауле стоит, коли тоже не ушел… Эй, солдат! (Молчание.) Солда-а-ат!..

Солдат (стукнув прикладом ружья — из-за двери). Здравия желаю, ваше величество!

Царь. Здесь он… Ну, слава тебе господи! Хоть один честный человек нашелся. Вот сейчас мы его!.. (Горю.) А ты ступай отсюда, ступай, спрячься за дверь. Пожалуй-ка сюда, солдат!

Солдат. Слушаю-с, ваше величество! (Входит.)

Царь. Как тебя зовут-величают?

Солдат. Тарабанов, ваше величество. Иван.

Царь. Вот что, Тарабанов Иван… А ну-ка, давай сюда твое ружье — я его в угол поставлю. Экие вам тяжелые фузеи выдают — и поднять немысленно! Скажи-ка ты мне, братец, деньги у тебя есть?

Солдат (удивленно). Как не быть. Есть, ваше величество.

Царь. А сколько, к примеру?

Солдат. К примеру, пятак, ваше величество. Да еще с денежкой.

Царь. Э, да ты богач! Слушай-ка, Ваня, купи у меня вот этот перстенек!

Солдат (улыбаясь). Шутить изволите, ваше величество. Нешто он пятак стоит?

Царь. С денежкой. Я его тебе, брат, задешево уступлю ради беспорочной твоей службы. Другому бы не продал ни за какие деньги!

Солдат. Покорно благодарим, ваше величество. Только нам этот перстенек ни к чему!

Царь. Как это- ни к чему?

Солдат. Да он мне ни на один палец не налезет.

Царь. Экий ты несговорчивый!.. Ну, хочешь, я тебе саблю свою продам? Видишь, золотая, алмазами усыпанная!

Солдат. Нешто тоже за пятак?

Царь. За пятак!

Солдат (любуясь саблей). Что и говорить, дешево…

Царь (тихо). Бери мое добро…

Солдат (возвращая саблю). Прошу прощенья, ваше величество, а только нам не подходит.

Царь. Почему же не подходит?

Солдат. Не казенного образца!

Царь. Эх, ничем-то тебе не потрафишь, ничем тебя не удивишь! (Задумывается.)

Солдат. Разрешите идти, ваше величество?

Царь (испуганно). Что ты, что ты! Куда?.. Хочешь, я тебе корону мою продам? Ей-богу, продам! А? (Снимает с головы корону.)

Солдат. Полноте, ваше величество!

Царь. Ей-ей, продам, только бери да деньги плати!

Солдат. Нет, ваше величество, не покупаем, не по купцу товар.

Царь. Да ты что, спятил? Короны не берешь!

Солдат. А что в ней — извините, ваше величество, — проку? От дождя головы не укроет, а носить тяжело, — поди, кованая!

Царь. Дурак ты, дурак! От короны отказываешься… Что же мне с ним делать?..

(В задумчивости вынимает из кармана золотую табакерку со своим портретом, короной и вензелем, нюхает табак и чихает.)

Солдат. Доброго здоровья, ваше величество!

Царь. Спасибо, служивый! (Хитро.) А не хочешь ли и ты моего табачку отведать? А?

Солдат. Дозвольте, ваше величество, ежели на то ваша милость будет. (Нюхает табак, чихает.)

Царь. Ну что, каков табачок? Он у меня заморский, высший сорт.

Солдат. Славный табачок. Ничего не скажешь.

Царь (заглядывая ему в глаза). А хочешь — я тебе всю табакерку мою за пятак продам? Всю как есть, с табачком!

Солдат. Покорно благодарю, ваше величество! От табаку солдат никогда не отказывается!

Царь. Доставай деньги! Да поживее!

Солдат медлит.

Ну, за чем дело стало?

Солдат. Покорнейше прошу прощенья. Только без расписки нам никак нельзя.

Царь. Какой еще расписки?

Солдат. Ну, насчет того, что табакерочка эта у меня купленная, а не краденая. Ведь на ней и вензель царский, и корона, и портрет во всех орденах и с кавалерией. Кто же поверит, что она мне безо всякого мошенства досталась?

Царь. Ладно уж, будь по-твоему. (Пишет расписку) Дана сия расписка солдату действительной службы… Как звать-то тебя?