Пьеса Человек и Наставник - Андрей Грошев
Испугалась Елена Васильевна. Ни за что не хотела она замуж, не могла, ведь дала она обещание Царице Небесной идти в монастырь.
Но отец Серафим настаивал — отчего же не выйти замуж?! Жених будет хороший, благочестивый, и все завидовать будут! Елена Васильевна не могла понять, что это такое говорит батюшка. Но Серафим был непреклонен, говоря, что иначе никак нельзя, должна и непременно выйдешь!
Молчание.
Мотовилов: Елена Васильевна уехала недовольная, разгорченная и, вернувшись домой, много молилась, плакала, просила у Царицы Небесной помощи и вразумления. Еще с большим рвением принялась она за чтение творений святых отцов. Чем больше она плакала и молилась, тем сильнее разгоралось в ней желание посвятить себя Богу. Много раз проверяла она себя и все более и более убеждалась, что всё светское, мирское ей не по духу, и она совершенно изменилась.
Негромко звуки природы, пение птиц.
На сцене в левом углу на переднем плане в Келье Мотовилов.
Явление Двенадцатое. Некие знатные люди
Негромко звуки природы, пение птиц.
На сцене в левом углу на переднем плане в Келье Мотовилов.
Рассказчик: В качестве посетителей к Батюшке являлись и знатные государственные люди.
Выходят три человека. Богато одетые, в орденах и медалях. Один из них — в военной форме.
Мотовилов: Отец Серафим относился к ним с должной честью и с христианской любовью и, беседуя с ними в таком духе, обращал внимание на важность их сана.
1 знатный: Батюшка дал наставления быть верными святой Православной Церкви, своему природному государю и отечеству.
2 знатный: Указал на знаки отличия, украшающие грудь, напоминал о Христе Иисусе, ради спасения нашего распятом на кресте.
3 знатный: Знаки сии должны служить нам живой проповедью об обязанности — быть всегда готовыми жертвовать всем, даже, если нужно, самою жизнью, для блага родины и Церкви.
Молчание.
Мотовилов: Более же всего, Батюшка просил охранять великую, святую православную, кафолическую Церковь, сильно колеблемую и внешними бедствиями, и суетными мудрованиями века. Этого ждет народ русский, к тому должны побуждать совесть, для сего избрал и возвеличил государь, к этому обязывает святая Церковь и Сам Господь Бог, её основатель и хранитель.
Уходят.
Негромко звуки природы, пение птиц.
Явление Тринадцатое. Колышек
Негромко звуки природы, пение птиц.
На сцене в левом углу на переднем плане в Келье Мотовилов, что-то делает.
Выходит Мантуров.
Мантуров: По благословению отца Серафима я продал своё имение, отпустил на свободу крепостных людей своих и, сохранив до времени деньги, купил 15 десятин земли в Дивееве, на указанном батюшкой месте, со строжайшею заповедью: хранить эту землю, никогда не продавать, никому не отдавать её и завещать после смерти своей Серафимовой обители.
Мотовилов: На этой земле Михаил Васильевич поселился с женою и стал терпеть недостатки. Неудивительно, что он стал наивернейшим учеником Серафима и наиближайшим, любимейшим его другом. Батюшка Серафим, говоря о нём с кем бы то ни было, называл его не иначе, как "Мишенька", и всё, касающееся устройства Дивеева, поручал только ему одному. Все знали это и свято чтили Мантурова, повинуясь ему во всём беспрекословно.
Мотовилов подходит к Мантурову.
Дает ему колышек.
Мотовилов: Шёл 1823-й год. Однажды потребовал к себе батюшка Серафим Михаила Васильевича.
Мантуров (обращаясь к залу): Отец Серафим поклонился в ноги и велел мне ступать в Дивеево. Встать там напротив самого среднего алтарного окна Казанской церкви, отсчитать столько-то шагов (число забыто), а как отсчитаю их, тут будет межка. Вот от неё ещё отсчитать столько-то шагов (число забыто), и придёт пахотная земля. Потом отсчитать еще столько-то шагов (число забыто), и придёт луговина. Тут, как приду, по глазомеру рассчитать, где придётся самая серединка, да в серединке-то самой этот колышек и вбить, чтобы хоть немного, а видно бы его было.
Мотовилов: Поехал Михаил Васильевич в Дивеево и, очутившись на указанном батюшкой заглазно месте, пришел просто в ужас от удивления. Это было только поле, и все его шаги сошлись с батюшкиными размерами. Когда Михаил Васильевич вернулся с докладом к батюшке, то отец Серафим опять молча поклонился ему в ноги, и был необыкновенно радостен и весел.
Мантуров уходит.
Звуки природы, пение птиц.
Явление Четырнадцатое. Три года
Негромко звуки природы, пение птиц.
На сцене прогуливается Мотовилов.
Мотовилов: Несколько раз Елена Васильевна ездила к батюшке Серафиму, и он всё твердил одно, что она должна выйти замуж, а не идти в монастырь. Так целых три года готовил её Серафим к предстоящей перемене в жизни и к поступлению в Дивеевскую общину, которую он начал устраивать в 1825-м году. Он заставлял Елену Васильевну работать над собою, упражняться в молитве и приобретать необходимое терпение. Она, конечно, этого не понимала. Невзирая на её просьбы, желание и мольбы Елены Васильевны, отец Серафим однажды сказал ей: «Когда будешь в тягостях-то, так не будь слишком на всё скора. Ты слишком скора, радость моя, а это не годится, будь тогда ты потише. Вот как ходить-то будешь, не шагай так-то, большими шагами, а всё потихоньку да потихоньку! Если так-то пойдешь, благополучно и снесешь!»
Мотовилов показал при этом видимым примером, как должно ходить осторожно.
Мотовилов: «Также и поднимать, если что случится, не надо так вдруг, скоро и сразу. А вот так, сперва понемногу нагибаться, а потом точно так же всё понемногу же и разгибаться».
Снова видимым примером показал.
Мотовилов: Батюшка Серафим продолжал: «Тогда благополучно снесёшь!»
Этими словами старец довел Елену Васильевну до отчаяния. Сильно негодуя на него, она решилась не обращаться к нему и съездить в Муром, в женский монастырь.
Негромко звуки природы, пение птиц.
Явление Пятнадцатое. Колышки
Негромко звуки природы, пение птиц.
На сцене Мотовилов.
Мотовилов: Целый год старец ничего не вспоминал о колышке и отмеренном поле в Дивееве, так что Михаил Васильевич, ровно ничего не зная и не понимая в серафимовой притче, порешил, что тот забыл уже про своё повеление. Но вдруг батюшка потребовал Михаила Васильевича к себе.
Входит Мантуров.
Мантуров подходит к Мотовилову.
Мотовилов дает ему 4 небольших колышка.
Мантуров: Старец поклонился в ноги и отправил меня опять туда же в Дивеево, на то место, где, в прошлый год
