Пьеса Человек и Наставник - Андрей Грошев
Явление Четвертое. Здоровье
Звуки природы, пение птиц.
На сцене в левом углу на переднем плане молится в Келье Мотовилов.
На сцене Мантуров. Перекладывает, рассматривает книги.
Мотовилов: Михаил Васильевич и его сестра Елена Васильевна, которая была гораздо младше его, родились в семье титулярного советника Василия Мантурова. Они рано осиротели, заботы о воспитании сестры легли на Михаила.
Мантуров (обращаясь к залу): Моя дорогая сестрёнка, как ты сегодня? Всё грезишь? Светская жизнь и замужество должны радовать, а меня тревожат.
Входит А. М. Мантурова.
Анна Михайловна: Доброе утро! Сегодня прекрасный день. Особенно радостно видеть тебя в такой бодрости. И след простыл от такой тяжелой болезни.
Мантуров (садясь на стул): Какой ужас, как это было, я всё помню! И какая радость быть здоровым, ведь я совсем стал забывать о болезни.
Анна Михайловна (весело): Услышал Господь твои молитвы.
Мантуров: Да. Надо ещё раз съездить к отцу Серафиму, принять его благословение. Пойду собираться в дорогу.
Уходит. За ним уходит жена.
Звуки природы, пение птиц.
На сцене в левом углу в Келье на переднем плане Мотовилов.
Явление Пятое. Генерал-лейтенант, раскаяние
Звуки природы, пение птиц.
На сцене в левом углу в Келье на переднем плане Мотовилов.
Выходят Прокудин и генерал-лейтенант. При их появлении Мотовилов поворачивается к ним.
Молчание.
Матовилов: Отец Серафим встретил генерала молча, поклонился ему в ноги. Генерал стоял удивленный, гордость его была поражена таким смирением.
Прокудин: (кланяется, отходит вглубь сцены).
Мотовилов: Батюшка и генерал-лейтенант остались одни.
Генерал подходит к Келье.
Мотовилов: Как уже было сказано, генерал был заслуженный, грудь его украшало неисчисляемое количество орденов.
Голос Мотовилова прервался.
В этот момент раздался плач генерала.
Падают фуражка и ордена.
Мотовилов: Плач доносился из кельи старца. Генерал плакал, точно малое дитя. Беседа их длилась около получаса, затем дверь отворилась, и отец Серафим вывел генерала под руки.
Генерал-лейтенант стоит. Плачет.
Подходит Прокудин. Поддерживает генерала.
Мотовилов: Закрыв лицо руками, он продолжал плакать. Ордена и фуражка были забыты им от горести у старца. Предание говорит, будто ордена свалились у него во время беседы сами собою. Отец Серафим вынес ордена, надел на генерала фуражку, сказав: «Это потому, что ты получил их незаслуженно».
Мотовилов поднимает фуражку, надевает на нее ордена и отдает Прокудину.
Прокудин поддерживает генерала.
Генерал-лейтенант (обращаясь к Прокудину): Я прошёл всю Европу. (молчание) Знаю множество людей разного рода, но в первый раз в жизни увидел такое смирение. Я ещё никогда не знал о той прозорливости, по которой передо мной раскрыта вся моя жизнь до тайных подробностей.
Прокудин уводит генерала, держа фуражку.
Звуки природы, пение птиц.
Явление Шестое. Самопроизвольная нищета
Звуки природы, пение птиц.
На сцене в левом углу переднем плане в Келье Мотовилов.
Мотовилов: До болезни своей дворянин-помещик Мантуров служил в Лифляндии в военной службе. Там взял в жёны уроженку Лифляндии Анну Михайловну Эрнц. Пока длилась дорога до Сарова, Мантуров размышлял.
Выходит Мантуров.
Мантуров (обращается к залу): Ведь должен же я, как сказал батюшка, поблагодарить Господа. Только об этом и думал я в дороге. Батюшка встретил меня словами:
«Радость моя! А ведь мы обещались поблагодарить Господа, что Он возвратил нам жизнь-то!»
«Я и не знаю, чем и как; что же вы прикажете?!» — ответил я.
о. Серафим весело сказал мне:
«Вот, радость моя, всё, что ни имеешь, отдай Господу и возьми на себя самопроизвольную нищету!»
Молчание.
Мотовилов: Смутился Мантуров. Тысячи мыслей пробежали в голове, никак не ожидал он такого предложения со стороны великого старца. Вспомнился Михаил Васильевичу евангельский юноша, которому для совершенного пути в Царство Небесное Христос также предложил добровольную нищету. Михаил Васильевич думал и о том, что он не один, что имеет молодую жену и что, отдав всё, нечем будет жить.
Мантуров: Батюшка продолжал:
«Оставь всё и не пекись о том, о чём ты думаешь. Господь тебя не оставит ни в сей жизни, ни в будущей. Богат ты не будешь, хлеб же насущный будешь иметь».
«Согласен, батюшка! — сказал я — Что же благословите мне сделать?»
о. Серафим ответил:
"А вот, радость моя, помолимся, и я укажу тебе, как вразумит меня Бог!»
Мантуров уходит.
На сцене в левом углу в Келье на переднем плане Мотовилов.
Явление Седьмое. Благословение Господа заниматься Дивеевской общиной
Звуки природы, пение птиц.
На сцене Мотовилов около сосны, лежащей с корнем.
Мотовилов: Пожаловал, как-то раз к Батюшке игумен Георгий.
Появляется игумен Георгий.
о. Георгий (обращается к залу): Застал я отца Серафима, как он перерубал сосну для дров, упавшую с корнем. Чем занят отец Серафим, спросил я. Батюшка ответил, мол, занимается Дивеевскою общиною.
(Молчание)
о. Георгий: Многие его за это зазирали. Для чего о них печётся? «Вот, — говорил батюшка, — просил Господа для уверения нашего, угодно ли ему, что ими занимаюсь? Если угодно Господу, то, в уверение того, чтобы это дерево преклонилось. На этом дереве, от корня аршина полтора вышины, заметка была вырублена крестом. Просил Господа сего уверения; вместе с тем, что если мы или кто о них попечётся, то будет ли угодно это Богу? Господь исполнил для нашего уверения: вот — дерево преклонилось». Почему Батюшка занимается ими? О них имел попечение за послушание старцев, строителя Пахомия и казначея Исаии, его покровителей; они о сёстрах обещались печься до кончины своей, а по кончине заповедали, чтобы Саровская обитель вечно не оставляла их. А за что? Когда строился холодный соборный храм, денег не было в обители. Тогда странствовала вдова полковника, имя ей Агафия; она пришла сюда, и с нею три рабыни единомышленные. Эта Агафия, возжелав спастись близ старцев, избрала местом спасения село Дивеево, тут поселилась и сделала пожертвование деньгами на устройство собора. Не знаю, сколько тысяч, но знаю только, что привезено было от неё три мешка денег: один был с золотыми, один — с серебряными, а третий — с медными, и были они полны оными-то деньгами. Собор и сооружён её усердием; вот, за что обещались о них вечно печься, и отцу Серафиму заповедывали. Вот и нас просил: иметь о них попечение, ведь они жили тут двенадцать человек, а тринадцатая сама Агафия. Они трудились для Саровской обители,
