Иван Лажечников - Вся беда от стыда

Леандров. Скалозубы!

Виталина. Насмешка — дело великое в свете; от нее затевались раздоры между людьми, которые не нам чета; вы сами лучше меня это знаете.

Леандров. Бросьте политику, она нейдет нам. Посмотрел бы я, что бы сказали эти высокие умы на моем месте, кабы у них был сын, в которого отец влюблен страстно, как я в своего. Да, да, смейтесь, влюблен страстно, до безумия. Знаете ли, для моего Сережи полезу в огонь, брошусь с крутого берега в реку, если он этого захочет; для каждой радости его готов отдать год жизни, и без того недолгой. Объявляю вам решительно, как свят Бог, если не отдадите нам волею Наталью Ивановну, мы возьмем ее у вас силой, мы похитим ее... подкупим ваших людей, отравим ваших собак, дадим вам сонных капель... и поминайте нас тогда лихом, сколько душе угодно.

Виталина. Извините, Петр Сергеевич, начинаю думать, что не у сына вашего, а у вас самих немного кружится голова.

Леандров. Думайте, что хотите, только согласитесь... дайте же мне вашу бесподобную ручку. Добрая, милая Софья Андреевна, сжальтесь надо мною; не уморите меня, старика, вместе с сыном, преждевременною смертию... я стану перед вами на колена...

Виталина. Ради Бога, хоть этого не делайте: молодежь насмеется до упаду над нами. Выслушайте меня лучше.

Леандров. Слушаю, извольте; буду нем, как рыба.

Виталина. Есть еще одно важное препятствие.

Леандров. Опять препятствие: нет, воля ваша...

Полетаев (прибег к беседке). Скачет тройка из Москвы напропалую... над облаком пыли, в котором несется экипаж, развевается какой-то красный флаг.

Виталина (побледнев). Парфеныч!.. он подает радостный знак...

Леандров. От которого вы, однако ж, перепугались.

Виталина (грустно). Да, он решает судьбу Наташи.

Леандров. Мы сорвем этот значок и водрузим на место его свое знамя.

Виталина и Леандров.

Виталина. Слушайте же... время дорого. Года четыре тому назад, здоровье мое было так плохо, что я думала умереть. Жаль было мне более всего Наташу: я оставляла ее непристроенною, как бы хотела. Дитя было такое прекрасное, умное, доброе, так меня любило! Хоть имение мое благоприобретенное, но Наташа не дворянка: оно не могло перейти в ее руки. Наличных я тогда не имела... В этом горе я обратилась к Парфенычу... Вы знаете его?..

Леандров. Помню, помню; был в числе дворни вашего мужа, управлял вашим имением и порядочно обирал вас.

Виталина. Какой, Парфеныч не ворует!.. Наш оказал много заслуг мужу по тяжебным делам, за что и дана ему была отпускная. Он был некогда, по-тогдашнему, адвокат-самоучка — нынче счастливые времена для такого рода адвокатов прошли — записался в купцы и женился на бедной дворянке.

Леандров. Вот почему вспомнил я давеча фамилию Мухоморова. Так это с сынком его познакомить меня изволили?

Виталина. Так точно; молодой человек очень образованный.

Леандров. Говорят: отец юрист! юрист?.. сбил меня с толку. Думал, не сын ли какого юрисконсульта или по крайней мере прокурора.

Виталина. Рассуждали мы с Парфенычем, как помочь горю, и присудили. Написала я заемные письма на имя его во сто тысяч с тем, чтоб он после моей смерти взыскал деньги с имения моего и отдал Наташе в приданое. С этим вместе Наташа обязана была выйти за его сына.

Леандров. Хитро придумано! (В сторону.) С моим сыном на одной доске сын Парфеныча... Уф! скреплюсь и полезу для него хоть в удавку.

Виталина. Молодой Мухоморов непротивной наружности, не глуп, получил сначала воспитание у меня в доме, потом в университете, вступил на службу с прекрасными надеждами: чего ж было лучше для моей воспитанницы! По рождению он не мог гнушаться происхождением своей невесты; это еще более укрепило меня в моем намерении. Я выздоровела... и напоминая о заемных письмах Парфенычу, получила их назад. Вы, конечно, оцените этот благородный поступок.

Леандров. Честно, если он и тут не хитрил насчет благородства вашей души.

Виталина. Впоследствии отложили мы свадьбу до того времени, когда Павел Флегонтыч получит чин коллежского асессора. Это даст ему возможность укрепить за собой деревни, которые отдаю в приданое Наташе. Отец ждал с часу на час рокового чина, с утра до ночи жил в почтамте. Вы слышали, он уже едет с вестию, для него приятною... это доказывает значок, который он выставил над экипажем... Жених приехал из Петербурга и предъявил свои права... Скажите теперь, что вы сделали бы на моем месте?

Леандров. Слово честное — великое дело. Но я знаю, исполнение этого слова убьет моего сына, или он убьет своего противника. Таков я сам был в молодости. Нельзя ли, однако ж, найти средств, чтоб сами Мухоморовы отказались от своих прав?

Виталина. Не придумаю.

Леандров. Чувствует ли она склонность к молодому человеку?

Виталина. Павел Флегонтыч приезжал к нам каждый год в отпуск; я полагала, что он ей не противен, но...

Леандров. Но... доскажите, ради Бога...

Виталина. Признаюсь, с тех пор, как явился к нам ваш сын, я заметила в ней большую перемену, и это меня очень, очень огорчает. Не скажу вам ничего более, потому что ничего более не знаю.

Леандров (немного подумав). Знаете ли что? Парфенычу и его сыну нужны деньги: уговорим их взять деньги и отступиться от невесты.

Виталина. Согласится ли на это Павел Флегонтыч, который влюблен не менее вашего сына?

Леандров. Дайте только слово не мешать молодым людям разобраться самим, то есть позволить Наталье Ивановне сделать выбор, а за остальное я берусь.

Виталина. Препятствовать счастью ее? Боже меня сохрани! Для него пожертвовала бы я своим.

Перед концом разговора ставят стол на площадку и на него самовар и чайный прибор; Гориславская садится на стул, ближе к авансцене, и готовит чай; Медовицына, Сергей Петрович, Павел Флегонтыч и несколько девиц располагаются кто на садовых скамейках, кто на стульях. Слышны крики: «Коллежский асессор! ура, ура! коллежский асессор!»

Леандров. Проклятое известие! оно меня как варом обдало.

Виталина (в сторону). Не сулит ли оно всем нам несчастья?

Ипполитов, Полетаев и другие молодые люди несут Мухоморова, у которого на голове венок, свитый из ветки цветущего кустарника; он махает шляпою.

Мухоморов. Делайте со мною теперь, что хотите! На мою голову, ребята! Приезжайте ко мне, я вам поставлю дюжину вдовушек клико.

Несколько голосов. Да здравствует новый коллежский асессор! новый дворянин. (Молодые люди качают Мухоморова и опускают его потом на землю; все подходят, один за другим, к Павлу Флегонтычу, кроме Сергея Петровича.)

Ипполитов. Поздравляем вас с коллежским асессором.

Полетаев. Поздравляем вам с дворянством. Ведь вы уж теперь наш брат-дворянин.

Прочие молодые люди. Честь имеем поздравить. Честь имеем поздравить. (Павел Флегонтович, бледный и смущенный, принимает поздравления сухо.)

Мухоморов (бежит к сыну). Где, где он? Пустите меня к нему!.. Дайте мне прижать к ретивому моего майора! Он мой... моя кровь (обнимает сына). Друг мой! наконец я дождался великого дня... ты дворянин!.. Мать твоя от радости долго лежала в обмороке... Позволь тобою налюбоваться в знатном твоем чине.

Павел Флегонтыч (с неудовольствием). Какое счастье!.. Есть из чего поднимать такую тревогу! (Срывая с отца венок, на ухо ему.) Вы, кажется, не помните себя; хоть бы перед чужими людьми не стыдили меня.

Мухоморов. Экой гордец! (Подходит к руке Гориславской.) Поздравьте меня и себя, любезная невестушка, Наталья Ивановна! Наконец мы дождались вожделенного конца наших фамильных ожиданий.

Гориславская (сухо). Наших?.. Поздравляю вас.

Мухоморов (отходя от молодых людей, про себя). Ге, ге! Видно, перевернулся лист, как говаривал покойный барин. Хорошо еще, что вовремя заметил.

Ипполитов (Сергею Петровичу тихо, отведя его в сторону). Вот знаменитый родитель нашего Абдель-Кадера! Несчастная, через какое чистилище должна пройти!

Сергей Петрович. Во что б ни стало, извлеку ее из этого омута.

Ипполитов. У меня в голове вертятся странные мысли... По моим расчетам что-то раненько роковой чин получить изволил герой нынешнего дня... Надо будет навесть справочки. У меня есть приятель, который служит в одном месте с этим господином. Напишу к нему завтра ж...