Александр Володин - Назначение
Лямин. Папа, садись.
Мать. Разве я не права? Леша, скажи по совести: правда, твой отец нелегкий человек?
Отец устало закрыл глаза.
Лямин (Нюте). Мама преувеличивает.
Мать. Эгоистичный, желчный человек, никого не любит, кроме себя.
Лямин (Нюте). Ну, общее представление о нашем образе жизни ты теперь имеешь.
Нюта. У всех в семье какие-нибудь нелады.
Мать. Вы не поняли. Разве мы ссоримся? Просто я хочу, чтобы Леша сказал откровенно: разве не правда, что твой отец слишком любит себя? Разве не так?
Лямин. Так.
Отец. Негодяй!
Лямин. Папа, не сейчас, потом. Дело в том, что я женюсь.
Мать (улыбнулась). Как женишься, на ком?
Лямин. Если Нюта согласна, то я женюсь на ней.
Нюта засмеялась.
– Я говорю серьезно: я делаю предложение.
Нюта смеется еще пуще.
Мать. Леша, это шутка?
Нюта. Конечно. Что вы, не понимаете?
Мать. В таком случае не очень удачная шутка.
Отец. Ты не видишь, что он не шутит? Сначала одна дурацкая история, теперь другая дурацкая история, не знаю, что лучше: то, что было, или то, что будет. А может быть, будет и то и другое сразу? У нас в доме все возможно, я не удивлюсь.
Мать. Леша, ты же нам ничего не говорил. Ты хоть достаточно знаешь… эту девушку?
Лямин. Я знаю все, что мне нужно.
Нюта (матери). Вы не думайте, у меня и в мыслях ничего не было… Конечно, это все наивно.
Мать. Вот, тебе это поделом. Оказывается, ты ее даже не спросил. Ты был уверен, что она обрадуется твоему предложению. У тебя самомнение, дружок.
Нюта. Нет, вы напрасно. Я к нему так отношусь… Он знает, как я к нему отношусь.
Мать. Я не поняла. Только что вы говорили так определенно.
Нюта. Я и сейчас говорю. И кроме того… дело в том, что у меня есть ребенок, дочь.
Мать (невольно). Какой ужас…
Нюта. Правда, дочка живет отдельно, совершенно отдельно.
Отец. Сумасшедшие, о чем они говорят? Зачем тебе дочь?
Нюта. Он не знал. Я не скрывала, но у нас просто не заходил об этом разговор.
Мать. Зачем тебе вообще жениться? Так срочно. От тебя же этого никто не требует, напротив! Нюта, я правильно вас поняла?
Отец (жене). Что ты с ним толкуешь, неужели ты не видишь, в чем дело…
Нюта. Если вы в чем-то подозреваете меня, то напрасно.
Мать. Так что же мы решили?
Нюта (обращаясь к отцу). А что это за история, вы говорили?
Лямин. Это замужняя женщина, у нас с ней очень давние отношения. Но теперь это все кончено.
Мать. Так скажите ему определенно, и прекратим этот разговор, вам же пора на работу.
Лямин. Мама, не дави, не дави, не дави.
Нюта молчит.
Отец (Лямину). Видишь? Она молчит. Поставил в идиотское положение приличного человека. Отправляйся к своей бабе и оставь ее в покое.
Нюта. Нет, зачем же, я согласна.
Мать (мужу). Скажи что-нибудь! Что ты молчишь? Ты – отец.
Отец. Зачем ты нас позвал? Ты же не спрашиваешь у нас совета, ты просто ставишь нас в известность. Теперь мы осведомлены, можем убираться восвояси. Идем, Лида. Он не сейчас начал катиться по наклонной плоскости. Если я тогда не смог его остановить, что же теперь!… (Нюте.) Он был способный человек. Можете мне поверить, я говорю это не потому, что он мой сын. У него были способности к математике. У него были способности к живописи – вот обломки увлечений. Он писал неплохие стихи. У него есть книжка с надписью поэта Антокольского: «Победителю в песнях застольных от его собутыльников школьных. Павел Антокольский». Я говорил ему: иди в Академию художеств, иди в Литературный институт! Есть люди, которые меня достаточно уважают, – иди куда хочешь. Нет, он не хочет быть поденщиком, он не хочет всю жизнь искать выход из безвыходного положения. А кто ты теперь? Ты служащий. В молодости я гордился, что могу писать в анкете: социальное происхождение – рабочий. Я ничего плохого не говорю о вашей работе: от планирования сейчас зависит все благосостояние страны… Это другой вопрос. Но хорошо, может быть, ты счастлив в личной жизни? Этот бесконечный роман с замужней бабой, у которой было только то достоинство, что она его безумно любила. Однако развестись с мужем она не пожелала…
Мать. Папа прав, не спорь.
Отец. Так до тридцати лет он и не узнал, что такое любовь, семья. Как это вам удалось, что он забыл свои обязательства перед этой женщиной, я не знаю. Наверно, перед вами он виноват еще больше, чем перед ней. Желаю успеха. Теперь вам известно, чем его держать, этого идиота. Лида, идем, прошу тебя.
Нюта. Странно, это ваш сын, а вы о нем так говорите при постороннем человеке.
Отец (не сразу нашелся). Но вы ведь уже не посторонний человек.
Нюта. Все равно, я женщина.
Отец. Вы должны о нем знать, чтобы потом не было неожиданностей…
Нюта (матери). Я с вами согласна, ваш супруг в быту, наверно, нелегкий человек.
Лямин. Нюта, это лишнее.
Нюта. Если ты просишь, я умолкаю, не будем предварять отношения. Кто знает, может быть, со временем мы просто разменяем эту комнату – не будет почвы для конфликтов.
Мать. Как – разменяете?
Отец. В чем дело, послушай, что она говорит!
Мать. Не понимаю, что же – сюда въедут чужие люди?
Лямин. Не волнуйтесь, мама, этот вопрос еще не решен.
Мать. Когда он будет решен, обсуждать будет поздно.
Нюта (Лямину). Будет только так, как ты хочешь.
Лямин. Видишь? Будет так, как я хочу.
Отец. Ты безвольный человек, всегда будешь на поводу. Ты уже на поводу.
Нюта. Вот вы уже восстанавливаете его против меня.
Лямин. Не надо обращать внимания.
Отец. На меня и так никто здесь не обращает внимания, не стесняйтесь.
Мать (холодно). Посуда на кухне, стирать можно в ванной. Юра, пойдем.
Ушли.
Лямин. Нам пора. (Торопливо надевает пиджак.)
Нюта. Постой, ты уже готов идти, а галстук?
Лямин достает из шкафа несколько галстуков, повязывает один.
– По твоему внешнему виду теперь уже будут судить не только о тебе, но и о твоей жене.
Лямин. Бежим, бежим.
Нюта. Сейчас побежим. Но сначала посмотри, какой вид имеет комната. Тебе нравится?
Лямин. Нравится.
Нюта. В комнате должен быть такой порядок, что если одна вещь не на месте, то уже заметно. Ты со мной согласен?
Лямин. Абсолютно.
Нюта. Ты отвечаешь формально.
Лямин. Клянусь тебе!…
Нюта. Тогда убери галстуки.
Лямин. Да, да… (Мечется по комнате, не зная, куда деть галстуки.)
Кабинет Лямина. Музыка делового дня. Лямин проверяет расчеты, принимает посетителей, дает указания, говорит по телефону, подписывает бумаги, которые приносит и уносит Нюта.
Вот к нему зашел Куропеев. Он жестом успокоил Лямина и скромно присел в сторонке, поощрительно наблюдая деятельность своего преемника.
Ритм музыки все быстрей. Но вот в ней начались перебои – наступает тишина: рабочий день окончен.
Лямин потянулся, помотал головой и стал было собираться домой.
Куропеев. Видишь, хорошо, что я пришел пораньше, а то бы ты убежал. (Посмеялся.) Ладно, не оправдывайся. Я вижу, ты тут развернулся. Давай! Действуй!
Лямин. Коля, я хотел с тобой поговорить.
Куропеев. О чем говорить? Что ты ничего не сделал? Я знаю.
Лямин. Я хочу объяснить – почему.
Куропеев. А зачем мне объяснять? Разве я не сидел за этим столом? Первую неделю ты будешь тонуть, вторую неделю будешь выплывать, а потом начнешь различать знакомые лица. Но тем не менее. Дело есть дело.
Нюта (открыла дверь). Алексей Юрьевич, вы идете?
Лямин. Скоро, Нюта, нам надо поговорить.
Куропеев. Вы идите, Анна Ивановна, что вы беспокоитесь?
Нюта. Я не могу уйти, мне надо все запереть.
Куропеев. Ну, запирайте.
Нюта. Как же я могу запереть, когда вы здесь сидите? (Вышла.)
Куропеев. Прежде она так не разговаривала. Распустил. Да, я потом ушел от тебя, вспомнил: обязательно используй в статье то, что ты мне, помнишь, приводил? Что сейчас можно взять маленький план, чуть перевыполнить и получить благодарность и премию, а если взять план большой и чуть недовыполнить – то получишь взыскание. Действительно, дико!
Лямин (пока тот говорил, собрался с духом). Коля, знаешь, я не буду писать эту статью.
Куропеев. Как не будешь?
Лямин. Коля, ты прости, но, знаешь, я не могу. Это серьезно. И кончим разговор.
Куропеев (ошеломлен). Что значит – кончим? Ты же обещал!
Лямин. Я обещал. Я виноват. Мы с тобой условились, что будем говорить откровенно. Вот я говорю.
Куропеев. Постой, при чем тут откровенность? Ты мне обещал. Иначе я бы не взялся за это дело, меня никто не вынуждал.
Лямин. Да. Надо было отказаться.
Куропеев. И не далее как вчера ты подтвердил, что будешь работать. Тогда я позвонил в редакцию и заверил их, что все в порядке. Там тоже сидят люди, и с ними надо как-то считаться. Милый мой, нельзя думать только о себе.
