Иннокентий Анненский - Царь Иксион

Пауза.

Есть, говорят, у Лиссы под землейИмения и храмы. Иксиону ж,Должно быть, нет угла и там.

У васЯ вижу, ореады, ужас в вашихРасширенных зрачках… Не знаю только,Мои ль то от недуга веки влажны,Или слеза и из небесных глазХотя одна над мукой ИксионаДолжна упасть. Мне более сказатьВам нечего, о дивные… Простите…

Не мне судить тебя, печальный гость.Ты сердце мне наполнил странным чувством,Но ужаса там меньше, чем любвиИ жалости. И о тебе КронидаХотела бы молить я.

Видишь тамДворец его… Иди к отцу бессмертныхИ смертных, царь… Нет зависти в душеВеликой и прекрасной. И боязниПеред судом детей не знает Зевс.

Нет, нимфа, нет! Моленья бесполезны.Тумана нет на сердце, — и в глазахУж не родятся слезы… Я ребенкомЗаснул… Гляди — старик перед тобой.Да и о чем молиться? Разве домаСокровища сгоревшие, иль имя,Покрытое позором, может ЗевсВ их красоте загубленной восставить?Из пламени жену вернуть, иль мнеДругое сердце дать?..Мне выход нужен,Но чтобы он достоин мужа былИ эллина. Повеситься на ели,Или жгутом перетянуть себеИз этой рвани горло мог бы варвар:Мне нужен меч, о дева, царский меч…

Ты не найдешь меча здесь, фессалиец,Пред нимфами мечи из ваших рук,Истомою объятых, выпадают,

И Лисса спит в цветах у ореад.Но погоди. Мне кажется, что вижуЯ вестника крылатого богов.

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

С вершины быстро спускается Гермес. Он в характерном фетровом шлеме, из-под которого выбиваются волнистые волосы. На сандалиях, как шпоры, поблескивают крылышки. В руках у него стик с головой змеи. В лице, несколько утомленном, характерны профиль и складка губ, обличающая скептика.

Хор, Гермес, Иксион и спящая Лисса.

Будь счастлив, бог, сын Майи легкокрылой.

Вы радуйтесь, богини, легче птиц,Как облака, вы, нимфы. Если девойИ нежною, и томной кто из вас

Не вздумает, играя, притвориться.Но в этот край, холодный, грустный крайЧто ж привело моих сестер воздушных?

Что привело? Желание с тобойУвидеться, конечно.

К солнцу ближе,Где ж и искать посла богов, Гермес?

В это время Лисса привстала и прислушивается, но Гермес делает вид, что не замечает ни ее, ни Иксиона.

Бьюсь об заклад, что вы кого-нибудьСпасали здесь. Нет тучки в небесахТакой воздушно-розовой, чтоб дождикНе мог пойти из ней, и нимфы нет,Чтоб каждый день немножко не всплакнула.Но не хочу сердить вас, девы, нет!И перед вами сцены удивленьяРазыгрывать не буду. Я не самСюда спешил, конечно. Я от Зевса.

Смелее, царь без царства, Иксион,Ты ж, Лисса, дочь божественная Ночи,Нам не нужна пока. Вернись домой.Знаки радостного удивления в хоре.

Сын Майи речь со мною начинаетС прощального приветствия. Иль там

Все наверху так мирно? Или жертваГотовится мне новая?Открой,Крылатый бог…И жребий ИксионаХотела бы узнать я. Целый годМы прожили, и мой туман тяжелыйБыл сладостней измученной душе,Чем яркие лучи сознанья будут.Что станет с ним, Гермес? И где приют,Где силы он найдет для жизни новой?Я думала отдать его другимБогам, надежней вас, небесных, Гермий.Гермес указывает на дворец Зевса. Пауза.Молчишь ты, бог, рукою в облакахКронидов дом указывая Лиссе?О, слов не надо ей, тебя пойметОна и так.

Простите, нимфы, — вашиЯ унесу цветы в мой тихий дом.У очага холодного напомнятОни мне нашу встречу, ваши хоры,Напомнят и того, кому «прости»Сказать теперь должна я.

Ты ж, тоскуя,Меня не раз помянешь, Иксион.

Несколько мгновений длится общее смущенное молчание.

ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

Те же без Лиссы.

Печальную ты проводил подругу,Царь Иксион, бессмертные тебеГотовили иное ложе, впрочем.Но ободрись. Верховный бог небес,Отец людей, мой светлый повелительТебя спасти решил, и мы сейчасК Нему идем.

Победа! Радость! Радость!

К безумию и слабости зачемМеня зовешь, крылатый?Иль, как Лисса,Из дома в дом меня ты поведешь?Иль, может быть, ошибка тут? Иль сердцеТы среди нимф над нищим тешишь, Гермий?Мне нужен меч, мне нужен только меч…

Один ли меч? Рассудок ИксионуНе помешал бы также… Но КронидНа этот счет мне не дал указаний…Ты рассмешил меня. Я не сержусь.

О Майи сын! С тобою острой речьюБороться мне невмочь. Но ум мой цел.Ты выслушай меня, посланник Зевса.Немало благ мне жребий даровал,Но ты ведь знаешь все, мне ж память, Гермий,И так тяжка.Я дерзко погубилВсе, что вы мне, небесные, вручили,Сам погубил. Ты слышишь? Ни при чемНи фурии, ни Лисса в этом страшномДеянии. Вы, боги, как один,Передо мной захлопывали двери,Когда меня, как слабое дитя,К вам Лисса приводила, и молил,И плакал я у алтарей душистых.Год… целый год мой длился сон. Но вотБезволья цепь порвалась. Я хочуСебя убить. Ужель своею жизнью,Остатком этим жалким от игрушекРебяческих, которыми КронидМне колыбель наполнил, я не смеюРасполагать? Но для чего ж тогдаВы волю в грудь мою вложили, боги?Иль ветру я, или волне морскойЗавидовать, избранник неба, должен?

Нет, Иксион, ни ветру, ни волнамЗавидовать не должен ты. Я знаю:Ты завистью иной томишься, царь,И уж давно. Но что же делать? БогомНе быть царю Фессалии, избейХоть всю родню коварством он. Он будетПреступником, и только. Есть одна,Царь Иксион, свобода… Там, в эфире,На небесах она, и ею насИз золотых богиня поит кубков.

Увы, Гермес! Зачем же к очагуМеня ведешь ты Зевсову, коль богомНе стану я среди его гостей?Дай умереть… дерзанием насытивТень божества в груди моей. РавныВсе гости там, в туманном царстве мертвых.

Я не могу сказать тебе, зачемТебя веду к Крониду, фессалиец.Но гордеца такого и драконНе зародит, насытив землю ядом,Чтоб от порога Зевсова бежал.Одумайся, лапит, и повинуйся.

Он исцелит тоску твою, герой:Он, может быть, вернет тебе и ДивуНикто еще божественных путейКронидовых не мог постичь гаданьем.

Да, наконец, при Зевсовом дворе,Там в глубине чертога ты найдешьИ демона[3] того в одеждах черных,Которому ты столько гордых словИ мыслей, царь, здесь посвятил сегодня.Силач, с его таинственным мечомСредь Зевсова чертога, безопасен,Усерден он, и, черный сдев доспех,Нередко он гостям готовит ванны.Идешь ли ты, однако, иль вернусьОдин, а ты здесь подождешь перуна?

Иду, Гермес. Но только не с мольбойК отцу богов и без надежды тайнойПонравиться державному, чтоб лестьЕму продать дороже.С богом чернымОхотней бы сошелся я в лесу,Где б говорить могли мы, алых устИ жемчуга зубов твоих не видя…Не Лисса ты и не безумец я,Недугом обезволенный. И ЗевсуПонравлюсь ли, не знаю. Да и самХорошее ль, слуга, ты дело сладилДля строгого хозяина, смотри.

Идем, идем. Да, вижу: не безумец,Ты хуже, чем безумец, Иксион.Ты с божества, но неудачный слепок.Я не смеюсь… Ты для меня больной.

Уходят.