Николай Потапов - Великая Отечественная Война (1941–1945)
Гитлер. Да, этот путь слишком долгий. Геббельс прав.
Кейтель. Мой фюрер, я предлагаю перебросить 3–5 самолетов-бомбардировщиков в Турцию и оттуда нанести удар бомбами по дворцу. Эта операция займет не более суток.
Гитлер. Этот вариант лучше. Геринг, твои летчики могут выполнить такое задание?
Геринг. Вполне, мой фюрер. Если вы утверждаете этот вариант, я немедленно отдам соответствующие распоряжения.
Гитлер. Можешь идти, Герман. Выполняй. (Геринг уходит.) Кейтель, какие у вас планы на восточном фронте? И как вы могли допустить русских до Одера? Вы понимаете, от Одера до Берлина всего 70 километров! Вы что, хотите сдать Германию русским без боя?!
Кейтель. Мой фюрер, наши войска сражались храбро. Но у русских был большой перевес в танках, артиллерии, в живой силе. Но Одер — это их последний рубеж, дальше они не сделают и шагу.
Гитлер. Что предлагаешь?
Кейтель. Центральная группировка русских, выйдя на Одер, слишком далеко выдвинулась вперед, оторвалась от своих флангов, испытывает затруднения в снабжении войск боеприпасами, горючим, в пополнении частей живой силой. Вести наступательные бои они сейчас не могут. Зимняя кампания измотала их армии. Все это создает благоприятные условия для нанесения из Померании контрудара по флангу центрального фронта, то есть по флангу центральной группировки русских. Кроме того, нужно немедленно отдать приказание командующему южного фронта создать мощную группировку войск для нанесения удара с юга на север. Таким образом, удар наших войск из Померании и с юга позволит прорвать фронт русских и окружить их центральную группировку в районе Одера, а затем и уничтожить ее. Русским будет нанесено сокрушительное поражение, которое они еще не испытывали за всю войну.
Борман. А что, это верно. Это единственное, что можно сделать в сложившейся обстановке.
Гитлер. Кейтель — ты гений! Я только сейчас увидел в тебе великого полководца!
Кейтель. Рад служить фюреру и Отечеству.
Гитлер. Разрабатывай план операции и немедленно проводи его в жизнь. Подготовь мое распоряжение войскам.
Кейтель. Мой фюрер, все будет сделано в кратчайший срок.
Гитлер. Надеюсь. Помни, от успеха этой операции зависит судьба Германии. Иди.
Кейтель. Хайль Гитлер! (Уходит.)
Геббельс. План великолепный. Я уверен, русские не выдержат такого мощного удара и окажутся в котле, как когда-то наши под Сталинградом.
Гитлер. Ну ты и сравнил! Тоже мне стратег! О Сталинграде я не хочу и слышать! Я запретил всем вам вспоминать о Сталинграде! Ты лучше трезвонь больше по радио, вдохновляй население и солдат на победу!
Геббельс. Мой фюрер, я делаю все, что могу. Выступаю по радио 6–7 часов в сутки.
Гиммлер. Если бы слова Геббельса тут же превращались в снаряды и пули — наши войска не испытывали бы нужды в боеприпасах.
Гитлер. Это верно.
Гиммлер. К сожалению, слова остаются словами.
Гитлер. Я вот о чем думаю. Неужели англичане в самом деле восхищаются успехами русских?
Борман. Англичане всегда смотрели на русских с подозрением.
Гитлер. Вот именно! Я приказал подбросить англичанам сообщение. Из него они узнают, что русские выставили армию из 200 тысяч немецких пленных, совершенно зараженных коммунизмом, и что эта армия войдет в Германию. Это окажет на них такое действие, словно их проткнут шпагой.
Борман. А что? Придумано здорово!
Геббельс. Не только здорово, а великолепно!
Борман. Это, Геббельс, по твоей части, так что наш фюрер работает за тебя. Учти, можешь оказаться не у дел, стать безработным.
Гиммлер. Мы отправим его тогда на кухню, учиться вешать наивным людям лапшу на уши.
Геббельс. Напрасно, Гиммлер, иронизируешь! Я еще способен и на большее. Разве не я в свое время первым подхватил идею фюрера о расовом превосходстве немцев над всеми остальными народами мира? Разве не наша расовая теория обосновывала господство немцев над всеми другими народами?
Гитлер. Да, раса превыше всего! Во имя интересов расы дозволено все! Можно и нужно всем пренебрегать. Всякая там мораль, совесть, честность, достоинство, нравственность — отжившие химеры. Они лишь сдерживают проявление человеческих инстинктов. (Вдохновляясь все больше и больше.) Я освобождаю человека от унижающей химеры, которая называется совестью. Совесть, как и образование, калечит человека. У меня то преимущество, что меня не удерживают никакие соображения теоретического или морального порядка. Человек грешен от рождения, управлять им можно только с помощью силы. В обращении с ним позволительны любые методы. Когда этого требует политика, надо лгать, предавать и даже убивать.
Гиммлер. Я своим подчиненным постоянно говорю: убивайте каждого, кто против нас, убивайте, убивайте, не вы несете ответственность за это, а я, поэтому убивайте!
Борман. Это верно.
Гитлер. Над гуманистическим мировоззрением стало одерживать победу понимание крови и расы. Это — всепобеждающая идея, которая, как могучая волна, прокатилась по миру. Война прервала это победоносное движение. Но после нашей победы она снова обретет свою силу. Кульминационный пункт этого развития наступит тогда, когда Германия, центр арийской расы — созидателя, завоюет весь земной шар. Наша цель — руководство миром! Для этого нельзя жалеть патронов.
Гиммлер. Германия — сердце и мозг Европы. Все остальные народы должны быть подвластны Германии.
Гитлер. Я всегда говорил, в борьбе рас выживает и побеждает наиболее сильная. В мире господствует принцип естественного отбора — сильный побеждает, а слабый — погибает.
Геббельс. Германия перенаселена и не может прокормить себя собственными силами. Поэтому после войны будем расширять жизненное пространство, порабощать людей других стран. А это можно сделать только силой.
Гиммлер. Нельзя, конечно, вечно мириться с недостатком пространства. Это приведет к гибели немецкой нации. Нельзя отказываться и от истребления низких рас, от порабощения неполноценных народов. Хотя истребление людей и будет вызывать некоторые переживания, тем не менее, мы не должны проявлять слабость, а, стиснув зубы, делать свое дело.
Гитлер. Мы откажемся также от идеи, что решать проблемы можно, только применяясь к обстоятельствам. Мы будем приспосабливать обстоятельства к нашим требованиям. Без вторжения в чужие государства и присвоения чужой собственности это теперь уже невозможно.
Гиммлер. Великая цель, мой фюрер, оправдывает любые средства ее достижения.
Гитлер. Это так. Я давно говорил, кто не согласен с нашей идеологией, тот наш враг. Цель нашей борьбы — образование единой Европы под нашим руководством. Кто владеет Европой, тот владеет миром. И того, кто выступит против моего порядка, моей философии, я безжалостно уничтожу. Любая попытка сломить наше государство будет затоплена в крови. После моего спасения от верной смерти во время покушения я более чем когда-либо убежден, что смогу довести до счастливого конца наше общее дело. Но, если война будет проиграна, во что я не верю, народ окажется обреченным. И нет никакой нужды тогда сохранять для него страну, чтобы он влачил жалкое существование. Напротив, лучше самим разрушить все, самим уничтожить себя!
Геббельс. Мой фюрер! Этого не будет никогда! Никогда! Германия одержит победу! Одержит победу! Я верю в это! Верю! Потому что с нами Бог и фюрер! Это подтверждают и гороскопы. Я глубоко проанализировал два старых гороскопа. Один был составлен на вас, мой фюрер, 30 января 1933 года в день вашего прихода к власти, второй составлен на 9 ноября 1918 года в день, когда в Германии была свергнута монархия. Оба гороскопа сошлись на том, что в 1939 году разразится война и что в этой войне наиболее тяжелый период для Германии будет во второй половине апреля 1945 года. Дальше гороскопы показали стабилизацию и победу в августе 1945 года.
Гитлер. Победу в августе 1945 года?!
Геббельс. Да, мой фюрер! Гороскопы все предсказывают точно. И начало войны в 39-м, и победу в 45-м.
Гитлер (прослезившись). Я вам говорил, я вам говорил — мы победим! Мы победим! Вы еще увидите, перед воротами Берлина русские потерпят сокрушительное поражение, самое тяжелое поражение во всей своей истории! Победа будет за нами! Спасибо тебе, друг! (Обнимает Геббельса.) Ты утешил меня, успокоил, вдохнул в меня новые силы. Пусть звучит наш победоносный немецкий марш!
