Виктор Шендерович - Текущий момент и другие пьесы
МУЖЧИНА. Говорите.
ОЧКАРИК. Система противоядерной защиты! Она сработала. Она приняла сильный выброс пепла за пуск вражеской ракеты!
МАЛЬЧИК. Ура-а! Война! Мы идем на войну!
БАБУШКА. Ты же хотел писать!
МАЛЬЧИК. Я хочу писать — и на войну!
ЮНОША В НАУШНИКАХ (не открывая глаз). Пу-у-у! Ч-ч-ч…
Пританцовывает и затихает в кайфе. Пауза.
СЕРЬЕЗНЫЙ. Так, это вы бросьте.
ОЧКАРИК. Я-то тут причем?
ДЕВУШКА. На «Яндексе» про ракету нет, сейчас «погуглю»…
МУЖЧИНА. Погодите вы! Сработала система — и что?
ОЧКАРИК. Как что? То, что доктор прописал. Ответный удар, ядерная зима.
МУЖЧИНА. Какая зима?
ОЧКАРИК. Ядерная.
Пауза.
ОЧКАРИК. Я ни в чем не уверен. Но ничего не исключаю.
СЕРЬЕЗНЫЙ. Так! Всем оставаться на своих местах!
ЛЫСЫЙ. Куда ж мы денемся.
СЕРЬЕЗНЫЙ. Никакой паники! Все под контролем! (В трубку.) Алло! Сергея Кужугетовича позовите!
Мужчина встает и вытягивается по стойке «смирно».
Как — нет никакого Сергея Кужугетовича? Алло! Алло!
Гудки.
Пауза. Серьезный сидит несколько секунд, глядя в пространство.
МУЖЧИНА. Что там сказали?
СЕРЬЕЗНЫЙ. Сказали: уже и Сергея Кужугетовича нет…
Бабушка крестится, Мужчина снимает кепку.
ОЧКАРИК. Я ж говорил: ответный удар. Там, наверху, уже — всё…
ЮНОША В НАУШНИКАХ (не открывая глаз, про что-то свое). Йе-ес-с!..
Пауза. Потом все разом начинают голосить и двигаться. Достают мобильные телефоны и набирают номера.
МУЖЧИНА. Алло! Сергеев!
ДЕВУШКА. Ой. Занято.
МУЖЧИНА. Сергеев! Алло!
ДАМА. Тамара! Тамара, это я! Там наверху все живы?
МУЖЧИНА. Черт, нет связи!
ДАМА. Причем тут ангелы!
БАБУШКА. Алло, Люба!
ДАМА. Что ты ржешь, я из метро звоню! Кончай ржать! У вас
там зима? Я спрашиваю: у вас там — зима?
МАЛЬЧИК. Я хочу писать! ДАМА. Сама ты сошла с ума! Дура!
БАБУШКА. Не слышу! Я ничего не слышу!
МАЛЬЧИК (в ухо Бабушке). Я хочу пи-исать!
НЕМОЙ. Ы-ы-ы-ы.
ОЧКАРИК. Да! Конец света, товарищ! Ко-нец! (Маша руками крест-накрест.) Все! Больше ничего не будет!
ГРАЖДАНИН В ПЛАЩЕ (Серьезному). Погодите! Но кто-то же там вам ответил.
СЕРЬЕЗНЫЙ. Да! Кто-то же ответил! Тихо всем! Отставить звонить! Уроды. Расстреляю!
Все замирают, глядя на Серьезного. Тот набирает номер.
Алло! Это я. Сергея Кужугетовича позовите. Я говорю: немедленно позовите Сер. Как на хуй? Алло! Вы что! Это Санников говорит! Санников! Зам Ситникова! Как обоих? Вы кто? Представьтесь!
Гудки в трубке.
Сука. Доберусь — ноги вырву.
ГРАЖДАНИН В ПЛАЩЕ. Зачем? Главное мы выяснили: наверху есть живые. ОЧКАРИК. Отлично! Значит, еще не зима. Отдыхаем пока.
МУЖЧИНА. Я тебя урою!
Лезет на Очкарика с кулаками, свара, гвалт, их растаскивают.
ОЧКАРИК. Сограждане! Поиск истины требует терпения и толерантности! Не все сразу! Перестаньте махать конечностями, мужчина, постыдитесь, вы же сапиенс! Ну хорошо, моя версия не прошла, — давайте свою!
ЛЫСЫЙ. Да, кстати!
Пауза. Все смотрят на Мужчину.
МУЖЧИНА. Поломался поезд. ЛЫСЫЙ (разочарованно). Ну-у.
ГРАЖДАНИН В ПЛАЩЕ. Было.
МУЖЧИНА. Было?
ДЕВУШКА. Было-было!
Все кивают. Последним кивает Немой.
МУЖЧИНА. Тогда не знаю. (Пауза.) Ну-у… кто-то перепилил рельсы.
ОЧКАРИК. Скучно! Слишком прямая связь. Как вы не понимаете? — действительность всегда парадоксальнее! Распрягите фантазию — и она приведет вас к месту сама! Продолжаем!
ДАМА. Я запрещаю вам продолжать!
ОЧКАРИК. Ничто не в силах остановить поток истины! Итак. Вчера ночью, за десятки километров отсюда, в районе шлюза, группа кришнаитов праздновала начало очередной калиюги…
МУЖЧИНА. Чего они праздновали?
ОЧКАРИК. Неважно!
МУЖЧИНА. Но я не понял!
ОЧКАРИК. Какая разница! Группа кришнаитов, говорю вам, праздновала всю ночь что-то свое, глубоко личное, и пела! «Харе Кришна, харе Рама.»
МУЖЧИНА. Это такие бритые придурки, да?
ОЧКАРИК. О господи! Да! По-вашему — придурки. А по их версии, вас вообще еще нет на свете.
МУЖЧИНА. Меня нет?
ОЧКАРИК. Вас!
МУЖЧИНА. Во дебилы.
ОЧКАРИК. Не об этом речь. Мы говорим о поезде!
МУЖЧИНА. Причем тут поезд?
ОЧКАРИК. В том-то и дело! Они всю ночь пели, а их сосед, дежурный по шлюзу, ворочался за стенкой. И он не выспался! И наутро, с недосыпу, нарушил правила техники безопасности! А? Вот где связь! Произошел громадный сброс воды — сотни тонн воды вырвались на волю и понеслись по тоннелям.
ДАМА. Да вы что? Вы что!
ОЧКАРИК. Причем тут я? Это дежурный по шлюзу.
ДАМА. Не смейте такое говорить! Это ужасно!
ОЧКАРИК. Я только предполагаю. Хорошо, — если вы настаиваете, шлюз отменяется! Кришнаиты одумались, дежурный выспался, и никто не нарушал правил техники безопасности.
МУЖЧИНА. А почему стоим?
ОЧКАРИК. Вот! Это главный вопрос. Давайте фантазировать вместе.
МУЖЧИНА. Хорош уже фантазировать! Достал! Не знаешь — молчи!
ГРАЖДАНИН В ПЛАЩЕ. Но ведь что-то же случилось. Ведь мы же здесь!
ЛЫСЫЙ. Ага. Кроме этого.
Кивает на Юношу в наушниках. Вытянув ноги, тот с закрытыми глазами подергивает ступней и бумкает губами в такт невидимой музыке.
ГРАЖДАНИН В ПЛАЩЕ. Да. Этот — где-то снаружи. Везунок…
МУЖЧИНА. Да черт с ним совсем! Почему стоим?
ОЧКАРИК. Мы исследуем этот вопрос, товарищ, мы работаем. Немного терпения, и истина откроется нам в сияющем блеске! Итак. Вулкан отпадает, ракетного удара не было, кришнаиты не пели, шлюз в порядке. Остается не так много версий. М-да. Не хотелось, конечно, о грустном, но.
МУЖЧИНА. Э, ты о чем?
ОЧКАРИК. Да ничего нового, в принципе. Просто, пока мы ехали, мулла Омар покурил травки с Ахмадинежадом, и они объявили всем желающим джихад.
МУЖЧИНА. Какой джихад?
ОЧКАРИК. Обыкновенно какой. С кровью.
ГРАЖДАНИН В ПЛАЩЕ. А министр транспорта оказался тайным исламским фундаменталистом!
МУЖЧИНА. Кем?
ОЧКАРИК. Как вы догадались?
ГРАЖДАНИН В ПЛАЩЕ. Дедуктивный метод…
ОЧКАРИК. Точно! И вот мы с вами сидим под землей и коротаем время в ожидании слуг аллаха.
ГАСТАРБАЙТЕР. Брат! Где едем, скажи?
Он стоит у схемы метро.
ГРАЖДАНИН В ПЛАЩЕ. Мы не едем.
ГАСТАРБАЙТЕР. Спасибо, брат. А где не едем?
ГРАЖДАНИН В ПЛАЩЕ. Вот здесь.
ГАСТАРБАЙТЕР. Сюда не едем?
ГРАЖДАНИН В ПЛАЩЕ. Да.
ГАСТАРБАЙТЕР. А восток — так.
ГРАЖДАНИН В ПЛАЩЕ. Да.
ГАСТАРБАЙТЕР. Спасибо, брат.
Снимает оранжевый жилет, расстилает его, как коврик, становится на колени лицом на восток, вынимает Коран и начинает молиться.
Аузу билляхи минаш шайтаани р-раджим. Бисмилляхи р-рах-маани р-рахим. Альхамду лилляхи раббиль Галямин. Ар-рахмаани р-рахим. Маалики яумиддин. Иййякя нагбуду ва ийякя настагийн.
Истошный длинный крик Дамы.
(С испугом косясь на Даму.) Ихдина с-сырааталь мустакыйм. Сырааталлязина ангамта алейхим. Гайриль магдуби алейхим валяд-дооллиин.
ДАМА. А-а-а-а!
БАБУШКА. Господи исусе!
ГАСТАРБАЙТЕР. Аамин…
МУЖЧИНА. Аллах акбар! Хенде хох! (Поднимает руки.)
СЕРЬЕЗНЫЙ. Ложись!
Общее смятение и крики, перекрываемые криком Мальчика.
МАЛЬЧИК. А я хочу писать!
Гастарбайтер встает с коврика-жилета, озирается в тревоге.
ГАСТАРБАЙТЕР. Брат, что не так?
ГРАЖДАНИН В ПЛАЩЕ. Да вот, мальчик хочет писать.
ГАСТАРБАЙТЕР. Ай. А дверь закрыт.
ГРАЖДАНИН. Закрыт.
ГАСТАРБАЙТЕР (сочувственно качает головой). Ц-ц-ц…
Дама начинает рыдать. Юноша в наушниках встает, подергиваясь в ритме; не открывая глаз, совершает какое-то па — и снова плавно втекает в сиденье.
ОЧКАРИК (прокашлявшись). Дорогой гость столицы! Не могли бы вы перевести нам содержание вашей молитвы?
ГАСТАРБАЙТЕР. Аллаха прошу.
ОЧКАРИК. Это, к сожалению, единственное, что мы поняли. А о чем конкретно?
ГАСТАРБАЙТЕР. Всего хорошего.
ОЧКАРИК (пассажирам). Не хочу вас пугать, но с нами попрощались.
ДЕВУШКА. Алло! Мама! Мама, у тебя там все хорошо? Я в метро, мам! В метро! Мама, погоди! Ты телевизор смотришь? Там что-нибудь говорят? Танцуют? А какой канал? А по второму? (Пассажирам, после паузы.) Там тоже танцуют.
