Пьесы [сборник] - Жан Жене
ИРМА (обеспокоенно). Ты заговариваешься. Или ты действительно надеешься построить Империю, и в этом случае ты заговариваешься.
ШЕФ ПОЛИЦИИ (убежденно). Когда мятеж будет подавлен, и подавлен мною, когда Народ повлечет меня за собой, а Королева призовет меня, ничто меня не остановит. Тогда вы увидите, каков я. (Мечтательно.) Да, моя дорогая, я хочу создать Империю… чтобы Империя за это создала мне…
ИРМА. Могилу…
ШЕФ ПОЛИЦИИ (несколько обескуражен). В конце концов, почему бы и нет? Разве не у каждого победителя есть могила? И что же? (Возбуждаясь.) Александрия! У меня будет могила, Ирма! И когда заложат первый камень, ты займешь первое место.
ИРМА. Благодарю тебя. (Кармен.) Кармен, чаю.
ШЕФ ПОЛИЦИИ (обращаясь к Кармен, собирающейся выйти). Минутку, Кармен. А что вы об этом думаете?
КАРМЕН. Что вы хотите превратить свою жизнь в долгие похороны, месье.
ШЕФ ПОЛИЦИИ (агрессивно). Разве жизнь это что-то другое? У вас такой вид, будто вы все знаете, просветите и меня. Что видели вы в этом величественном театре, где каждую минуту разыгрывается Драма (как принято говорить, служится месса)?
КАРМЕН (после некоторого колебания). Есть лишь одно серьезное наблюдение, заслуживающее внимания: штаны рабочего, лишившиеся задницы, которая в них пребывала, и брошенные на стул, — это прекрасно, месье. Облаченья наших старичков, лишенные своих владельцев, смертельно скучны. Именно их набрасывают на катафалки важных сановников. Они накрывают лишь трупы, которых становится все больше: однако…
ИРМА (Кармен). Господин Шеф полиции спрашивал вас не об этом.
ШЕФ ПОЛИЦИИ. Я привык к речам Кармен. (Обращаясь к Кармен.) Что вы говорили: однако…
КАРМЕН. Однако при виде этого тряпья в их глазах загорается радость, по которой я безошибочно узнаю внезапный проблеск невинности…
ШЕФ ПОЛИЦИИ. Считается, что наш дом приближает их к Смерти.
Неожиданно раздается звонок. Ирма вздрагивает. Молчание.
ИРМА. Дверь открыли. Кто может прийти в такое время? (Кармен.) Кармен, спуститесь и закройте дверь.
Кармен выходит.
Между Ирмой и Шефом полиции, оставшимися наедине, воцаряется долгое молчание.
ШЕФ ПОЛИЦИИ. Моя могила!
ИРМА. Это я позвонила. Мне хотелось какое-то время побыть с тобой вдвоем. (Молчание. Они серьезно смотрят друг на друга.) Скажи, Жорж… (Колеблется.) Ты действительно хочешь продолжать эту игру? Нет, нет, не раздражайся. Ты не устал?
ШЕФ ПОЛИЦИИ. Но… Я сейчас пойду домой…
ИРМА. Если сможешь. Если мятежники тебе позволят.
ШЕФ ПОЛИЦИИ. Мятеж — это игра. Отсюда ты не видишь, что происходит на улице, ведь мятежники играют. И наслаждаются своей игрой.
ИРМА. А если вдруг они выйдут за рамки игры? Я хочу сказать, если они дойдут до того, что все разрушат и все заменят? Да, да, я знаю, всегда есть какая-то фальшивая деталь, которая напоминает им о том, что в определенный момент, в определенном месте драмы они должны остановиться и даже отступить… Но если они, в порыве страсти, совсем забудутся и без колебаний нырнут в…
ШЕФ ПОЛИЦИИ. Ты хочешь сказать, в реальность? И что потом? Пусть попробуют. Я делаю так же, как они: я с ходу врываюсь в реальность, предлагаемую нам игрой, а поскольку у меня хорошая роль, я укрощаю их.
ИРМА. Они будут сильнее.
ШЕФ ПОЛИЦИИ. Почему ты говоришь «будут»? В одном из твоих салонов я оставил своих людей. Таким образом я постоянно буду связан с моими службами. Впрочем, хватит об этом. Ты хозяйка этого дома иллюзий или нет? Ладно. Если я прихожу к тебе, то затем, чтобы получить удовлетворение в твоих зеркалах и играх. (Нежно.) Успокойся. Все будет так же, как и в прошлые разы.
ИРМА. Сегодня мне неспокойно, сама не знаю почему. Кармен мне кажется странной. Как бы сказать, в мятежниках есть какая-то серьезность…
ШЕФ ПОЛИЦИИ. Этого от них требует роль.
ИРМА. Нет, нет… какая-то решимость. У тех, кто проходит под окнами, — угрожающий вид, но они не поют. В их взглядах сквозит угроза.
ШЕФ ПОЛИЦИИ. Ну и что? Допустим, это так, по-твоему, я трус? Ты считаешь, я должен отказаться?
ИРМА (задумчиво). Нет. Впрочем, думаю, уже поздно.
ШЕФ ПОЛИЦИИ. У тебя есть информация?
ИРМА. От Шанталь, еще до ее бегства. Электростанция будет захвачена в три часа ночи.
ШЕФ ПОЛИЦИИ. Ты уверена? А от кого она это узнала?
ИРМА. От мятежников четвертого сектора.
ШЕФ ПОЛИЦИИ. Похоже на правду. Как она узнала?
ИРМА. Утечка информации шла через нее, через нее одну. Надеюсь, тебя не разочаровал мой дом.
ШЕФ ПОЛИЦИИ. Твой бордель, любовь моя.
ИРМА. Бордель. Притон. Бардак. Клоака. Я понимаю все. Итак, одна Шанталь перешла на другую сторону… Сбежала. Но до этого она доверилась Кармен, а та умеет жить.
ШЕФ ПОЛИЦИИ. Кто поставил ее в известность?
ИРМА. Роже, водопроводчик. Ты думаешь, каков он из себя? Молод, красив? Нет, сорок лет. Приземистый. Взгляд ироничный и серьезный. Шанталь заговорила с ним. Я выставила его: слишком поздно. Он принадлежит к сектору «Андромеды».
ШЕФ ПОЛИЦИИ. Андромеда? Браво. Восстание самовоспламеняется и возносится к небу. Если оно дает своим секторам названия созвездий, оно быстро улетучится и переродится в гимны. Пусть они будут прекрасны.
ИРМА. А если гимны придадут мятежникам мужество? И мятежники захотят умереть за них?
ШЕФ ПОЛИЦИИ. Красота гимнов смягчит их. К сожалению. А сейчас они еще не на той стадии красоты и размягченности. Во всяком случае, любовь Шанталь вдохновлялась Провидением.
ИРМА. Не примешивай Бога…
ШЕФ ПОЛИЦИИ. Я — франкмасон. Значит…
ИРМА (явно удивленная). Ты мне об этом не говорил. Ты…
ШЕФ ПОЛИЦИИ. Верховный принц Королевской тайны!
ИРМА (с иронией). Ты — брат Труа-Пуэн! В фартучке. С молоточком, капюшоном и свечкой! Это забавно. (Пауза.) Ты тоже?
ШЕФ ПОЛИЦИИ. Почему «ты тоже»?
ИРМА (по-шутовски торжественно). Я — хранительница куда более серьезных ритуалов! (Вдруг загрустив.) Потому что в конце концов я пришла к этому.
ШЕФ ПОЛИЦИИ. Как обычно, ты пытаешься призвать нашу любовь.
ИРМА (нежно). Нет, не любовь, а то время, когда мы любили друг друга.
ШЕФ ПОЛИЦИИ. И что же? Ты хочешь сделать из него что-то историческое и достойное похвал? Ты считаешь, что в моих визитах было бы меньше остроты, если бы ты не приплетала воспоминания о мифической невинности?
ИРМА. Речь идет о нежности. Ни самые экстравагантные изобретения моих клиентов, ни мое состояние, ни поиски новых сюжетов для украшения моих салонов, ни ковры, ни позолота, ни хрусталь, ни холод не заставят меня забыть те мгновенья, когда ты нежился в моих объятиях.
ШЕФ
