Виктор Шендерович - Текущий момент и другие пьесы

Оборачивается, видит миссис Уотсон. Пауза.

ГОЛЬДИНЕР. Роза, знаешь, я, кажется, не скоро умру. Я умру прямо сейчас.

Кладет трубку. Телефон почти тут же начинает звонить. Пауза.

МИССИС УОТСОН. Возьмите трубку, мистер Гольдинер. Вас, кажется, опять хотят поздравить.

Гольдинер сидит не шевелясь.

Миссис Уотсон начинает смеяться.

Телефон звонит.

Ой! А я-то думаю: что они смотрят? Смотрят и шепчутся. Зоопарк! Эта Фира… (Смеется.)

ГОЛЬДИНЕР. Я предупреждал: не ходите в бакалею!

МИССИС УОТСОН (сквозь смех). Она. просила учитывать разницу в возрасте. и вас. не пе-ре-гру-жать! Все очень переживают. Вы же теперь секс-символ Брайтон-бич! Великий и ужасный человек. с большой палкой. Ой! Ну хорошо. Great… Вот вам сдача и творожок для укрепления потенции. Ромео. Ой, я умру. До новых свиданий. Счастливо оставаться, мистер Гольдинер!

ГОЛЬДИНЕР. Время еще не закончилось.

Телефон перестает звонить.

МИССИС УОТСОН. Что?

ГОЛЬДИНЕР. Сейчас только без четверти два.

Пауза.

МИССИС УОТСОН. Перестаньте валять дурака, мистер Гольдинер!

ГОЛЬДИНЕР. Если вы уйдете, я подам на вас в суд. У меня есть адвокат Нухимзон.

МИССИС УОТСОН. Зря я тормозила.

ГОЛЬДИНЕР. Что?

МИССИС УОТСОН. Какая же вы гадость, мистер Гольдинер. И какая же я дура!

ГОЛЬДИНЕР. Время еще не кончилось! Вы не выполняете условий.

МИССИС УОТСОН. Ах ты мерзкий, вреднючий, старый.

Свист и грохот поезда. Он грохочет полминуты, и все это время миссис Уотсон говорит.

…и чтоб ты околел вместе со своим зоопарком!

Пауза.

ГОЛЬДИНЕР. Все?

МИССИС УОТСОН. У меня еще семь минут.

ГОЛЬДИНЕР. Уходите. Вон отсюда сейчас же.

Миссис Уотсон, помедлив секунду, уходит. Пауза.

Начинает звонить телефон. Гольдинер не берет трубку.

Телефон замолкает, потом начинает звонить снова.

Гольдинер не шевелится.

Медленно меняется свет за окном.

Смеркается…

Звуки жизни за окном, потом снова — настойчивый звонок телефона…

Гольдинер, не шевелясь, сидит у окна.

КРИК С УЛИЦЫ. Дядя Вульф! Дя-дя Ву-ульф!

ГОЛЬДИНЕР (в окно). Что?

КРИК С УЛИЦЫ. Тетя Роза велела передать!

ГОЛЬДИНЕР. В другой раз!

КРИК С УЛИЦЫ. Не-ет! Она сказала, это сро-очно! Она велела передать, что Концевич, когда услышал, забыл, как ходит конь!

ГОЛЬДИНЕР. Хорошо!

КРИК С УЛИЦЫ. За-был, как ходит ко-онь!

ГОЛЬДИНЕР. Я понял!

КРИК С УЛИЦЫ. Это был джоук? А в чем там цимес? Дядя Ву-ульф!..

Гольдинер садится, обхватывает голову руками, затыкает уши.

За окном темнеет окончательно. И пока не становится совсем темно, Гольдинер сидит неподвижно.

конец первого акта

Второй акт

Звуки Брайтон-Бич: Шуфутинский, какой-то рок из проезжающей машины, голоса.

МИССИС УОТСОН, в черных очках, пискнув замком автомобиля, проходит через авансцену. Бросив взгляд на окна, заходит в дверь дома.

Через минуту выходит на улицу, набирает номер на мобильном.

В пустой квартире Гольдинера звонит телефон. С грохотом проходит поезд. Телефон звонит в пустой квартире.

Миссис Уотсон, постояв немного, складывает мобильный и уходит. Звонки в квартире прекращаются.

ГОЛОС. Две недели спустя.

В квартире долго звонит телефон. Опираясь на палочку, выходит ГОЛЬДИНЕР. Берет трубку.

ГОЛЬДИНЕР. Алло. Да, я. Вернулся. На Гавайях! Что ты спрашиваешь, ты же все знаешь. Да, сердце. Врачи говорят «азохнвей», Сема. По-латыни! Что ты спрашиваешь? Перестань говорить глупости, — что у нас впереди? Гроб у нас впереди, остальное сзади, включая геморрой. Извини, Сема, я не про тебя, я вообще! Вообще! Надо иногда иметь мужество смотреть правде в глаза. Извини. Спасибо тебе, что позвонил. Да. Я держусь, Сема, какие варианты… Держусь! Пока.

Кладет трубку. Сидит некоторое время, глядя в окно. Потом сам набирает номер, шевеля губами.

Прости, дурацкий вопрос. Какой сегодня день? Точно? Спасибо.

Кладет трубку. Сидит, глядя в окно. Потом снова набирает номер.

Прости, я тут вспомнил… Анекдот в тему. Умирает старый еврей… Что ты смеешься, это еще не весь анекдот! Какой ты знаешь? Нет, это другой! Это другой анекдот и другой еврей. Умирает другой старый еврей. — их много, Сема! наберись терпения… — умирает и слышит с кухни запах гефелте фиш. Зовет внука, говорит: попроси у бабушки кусочек для меня. Внук уходит, возвращается и говорит: «бабушка сказала — это на потом.» (Смеется.) На потом! (Всхлипывает.) Ой… Помнишь юбилей завода? «Какого». Нашего с тобой, Сема — «Энерготяжмаша»! Семьдесят восьмой год. К нам в партком тогда пришел жаловаться на жизнь освобожденный комсомольский секретарь. Из турбинного цеха, — помнишь? здоровый такой… — Рыжиков, правильно! Всем в праздничном заказе дали палку колбасы, а ему — только гречу и томаты. Так он потом до обкома дошел. Чуть из партии не вышел от обиды… Кто-то съел его колбасу, Сема! За два года до коммунизма. Не дождался… «Это на потом»!

(Смеется.) Если бы ты знал, как я боялся коммунистов! Да вот со страху и вступил, что ты спрашиваешь? Потом еще больше испугался, и очнулся уже в парткоме. Страшно, а что делать? Обратной дороги нет… Ой, Сема, что ты говоришь! Колбаса была два раза в год, а тоска все время… Жизнь пошла на ерунду, товарищ Липскер, вот что я вам скажу, как партиец партийцу. Ты помнишь слово «Пленум»? Сема, ты можешь сказать: зачем нам в Харькове нужна была эта латынь? Ночью в больнице проснулся — влезла в голову фамилия «Самора Машел». Влезла и крутится, как турбина… Са-мора Ма-шел! Ну и слава богу, что не знаешь. А я полночи ворочался — кто это, зачем мне? Ужас.

Звонок в дверь.

Прости, не могу сейчас говорить! Я позвоню.

Кладет трубку, быстро, как только может, идет к двери, открывает. Никого. Выходит за дверь, оглядывается, поднимает с пола скрученный в трубку ворох рекламной продукции. Возвращается в квартиру, вертит в руках листок.

«Опытный венеролог в Бруклине». Это то, что мне сейчас нужно.

Бросает рекламные проспекты за холодильник. Подходит к коробке с лекарствами на столе. Что-то находит, пьет.

Подходит к коробке с кассетами, перебирает. Вставляет одну в плеер, садится рядом, лицом к окну, нажимает «play».

ПЕСНЯ ИЗ ПЛЕЕРА.

«…чудо-остров,жить на нем легко и просто,жить на нем легко и просто,Чунга-Чанга!Наше счастье постоянно,жуй кокосы, ешь бананы.»

Гольдинер перематывает кассету. Наугад включает снова.

ПЕСНЯ ИЗ ПЛЕЕРА.

«И вновь продолжается бой!»

ГОЛЬДИНЕР. Твою мать!

Ударяет по клавише, долго перематывает, включает. Из плеера звучит музыка из к/ф «Дети капитана Гранта». Гольдинер слушает.

Дверь открывается, входит МИССИС УОТСОН. Слушает до конца увертюры.

МИССИС УОТСОН. Добрый день.

Пауза. Гольдинер останавливает кассету.

МИССИС УОТСОН. Дверь была открыта.

ГОЛЬДИНЕР. Добрый день.

МИССИС УОТСОН. Среда. Простите, что задержалась.

ГОЛЬДИНЕР. Ничего.

МИССИС УОТСОН (кивнув на плеер). Что это было?

ГОЛЬДИНЕР. Дунаевский. Исаак Осипович. «Дети капитана Гранта», увертюра.

МИССИС УОТСОН. Да-да! У мамы была пластинка. Такая —…

ГОЛЬДИНЕР. Виниловая.

МИССИС УОТСОН. Да.

ГОЛЬДИНЕР. Фирмы «Мелодия».

МИССИС УОТСОН. Откуда вы знаете?

ГОЛЬДИНЕР. Других фирм не было. (Пауза.) Спасибо, что вы пришли, но знаете — надобности нет. Я уже вполне справляюсь сам.

МИССИС УОТСОН. Вы были в больнице…

ГОЛЬДИНЕР. Да. Легкий ремонт кузова. Все олрайт.

МИССИС УОТСОН. Мистер Гольдинер, дорогой, не мешайте мне быть законопослушной американкой. Еще две недели.

ГОЛЬДИНЕР. Две с половиной.

МИССИС УОТСОН. Тем более.

Пауза.

ГОЛЬДИНЕР. Миссис Уотсон, я сам себе противен, честное слово.