Тюрьма человека. Стены - Мария Виргинская
ГРЕК: Вспомнишь, Ерошка, вспомнишь!
ВОР: Да какой он Ерошка? Его заместо другого сцапали! Слышь, я бы на твоем месте обжаловал!
ГРЕК: Не поможет.
ЕРОФЕЙ: Так вы думаете?…
ВОР: Он не он, дело не его! Не ты это!
ЕРОФЕЙ: Что же мне делать?
ВОР: Сдохнуть завтра! Заместо этого! Микулина! Ты все одно не жилец!
ГРЕК: Не слушай его. Ероша. Читай. Ты родился в апреле, четырнадцатого числа…
ЕРОФЕЙ: Я?!
ВОР: Не ты, а вот он! Усатый!
ГРЕК: У каждого человека должна быть своя история.
ВОР: А на безрыбье и чужая покатит?! Ну, и хитрая ты бестия, Грек! Сам-то ты за что сел? Не помнишь?!
ГРЕК: Это уже не важно.
ВОР: Может, ты и не грек!
ГРЕК: Повторяю: теперь это уже не важно.
ЕРОФЕЙ: Мне не надо чужого дела!
ГРЕК: Не слушай Вора. С ним еще не работали, вот он и бросается на людей. Осудили тебя, значит все, что тут написано — о тебе! Твою мать звали Елена, отца — Денис…
ЕРОФЕЙ: Да, да, я помню! Припоминаю! Вот она, мама!
ВОР: Дурак! Это девчонка твоя!
ЕРОФЕЙ: Нет, это мама! Тут и написано на обороте — Елена!
ГРЕК: Лучше прочти. Еще раз.
ЕРОФЕЙ: Аглая… Это кто? Грек?!
ВОР: Какой он, к дьяволу. Грек?! Ишь как по-нашему читает! А ну, говори, кто ты есть?!
ГРЕК: Отвяжись.
ВОР: А может, ты утка подсадная?!
ГРЕК: Ты в каком веке живешь?
ВОР: Меня побрали в 2О67-м, вы уже здесь вовсю прокисали!
ГРЕК: Почему ты до сих пор при памяти?
ВОР: Потому что блатной! А ты не уходи на крыло! Ты мне это продекламируй… «Илиаду и Одиссею»!
ГРЕК: Откуда вдруг такие познания?
ВОР: От подельника. Он грамотный был, доцент! Мы с ним о многом разном базарили!
ГРЕК: Как же это он связался с тобой?
ВОР: Жизнь связала! В этой сраной стране кому, на фиг, нужны доценты?! Сперва они учебу сделали платной, чтобы такие, как я, только расписываться могли, а потом за вас принялись, шибко умных! Кого сразу замочили, кого в стены упаковали! Это вы в обычной тюряге не парились! Где спят в три смены и сидят на полу по очереди!
ГРЕК: Почему тебя не водят на перевоспитание, Вор?
ВОР: Потому что блатной, сказал же! Меня вертухай наш любит!
ЕРОФЕЙ: Тихон Сергеевич?
ВОР: Тишка, мент позорный!
ЕРОФЕЙ: Кто?
ВОР: Выражение такое было. В начале века. Сохранилось в устном народном творчестве!
ГРЕК: Ты бы не очень — с творчеством. И стены, знаешь…
ВОР: Насрать! Ты мне лучше скажи, кто ты! По-гречески скажи!
ГРЕК: Не могу!
ВОР: Это вот он — и захотел бы, да не может, а ты, Грек, дуркуешь! Не за того себя выдаешь! Может ты — Светозар!
ЕРОФЕЙ: Светозар Иванов?!
ВОР: Его ищут, а он вот где прячется!
ЕРОФЕЙ: Он же не похож!
ВОР: Ты тоже не похож на того, с усами, а в распыл заместо него пойдешь!
ЕРОФЕЙ: Нет, я — он, то есть — я!
ВОР: А Светозара кто видел, помнит? Кто помнил, тех самих уже нет, а пластику сделать…
ГРЕК: Светозар, конечно, личность полумифическая, но если до сих пор его ищут…
ВОР: При мне, когда я на воле жил, всю страну перерыли!
ЕРОФЕЙ: Не нашли?..
ВОР: Может, и нашли уже! Откуда мне знать?! Мне Тишка не докладывал!
(Входит Тихон)
ТИХОН: Ты чего разорался, гнида? Ты меня как назвал?! Я тебе кто?
ВОР: Начальник.
ТИХОН: Тихон Сергеич! Или товарищ воспитатель! Еще раз не так назовешь, в одиночку сведу, ты понял?!
ВОР: Да я что? Это все он! Засечки делает! (указывает на Грека)
ТИХОН: Опять за старое, Грек? Забыл, что запрещено стены портить?
ГРЕК: Забыл.
ТИХОН: Смотри мне! В другой раз так напомню, что мало не покажется! (Вору) И тебе! (выходит)
ВОР: (вслед) Сука!
ЕРОФЕЙ: Тише!
ВОР: Слышь! Ты в Бога веришь? Ну, как ты чувствуешь там, внутри?
ЕРОФЕЙ: Скорей да, чем нет.
ВОР: Тогда ты на том свете отыщи моего корешка, Доцента. Скажи, что Вор его помнит, а что не расквитался с легавыми по-полной…
ЕРОФЕЙ: Я помню.
ВОР: Да что ты помнишь, придурок!
ЕРОФЕЙ: Ты это сто раз рассказывал. И нам, и Бакалейщику, и Артисту.
ВОР: Всех, с кем я здесь сидел, шлепнули! А со мной все тянут, жилы из меня тянут!
ГРЕК: Ты же блатной!
ЕРОФЕЙ: Лестница! Узкая белая лестница! А на мне — парусиновые туфли!
ВОР: Ты это чего?!
ЕРОФЕЙ: Ушло! Только что было и — все…
ГРЕК: Сосредоточься.
ЕРОФЕЙ: Я хочу вспомнить мои стихи. Хоть одну строчку!
ВОР: Дерьмо это все!
(Входит Тихон, соскребает со стены засечки Грека)
ТИХОН: Чтоб я этого больше не видел! Понял? Мне из-за тебя неприятности не нужны!
ЕРОФЕЙ: Нашли? Книжку мою нашли?!
ТИХОН: Ищут.
ЕРОФЕЙ: А который уже час?.. Они успеют?..
ТИХОН: Может, ты сам, где запрятал книжку? Припомни! Это ж тебе надо, не нам!.. А может, тебе другую какую-нибудь дать? Со стихами?
ЕРОФЕЙ: Нет, мне нужна моя.
(Тихон выходит)
ЕРОФЕЙ: (после паузы, в течение которой он мучительно пытается что-то вспомнить) Раз, два, три, четыре, пять, я иду искать…
ГРЕК: Кто не спрятался, я не виноват.
ВОР: Полудурки!.. Ерошка, ты какое последнее желание выбрал?
ЕРОФЕЙ: Огромный куст с фиолетовыми цветами, под ним — скамья, а на скамье бабушка… Добрая.
ВОР: Совсем рехнулся?
ГРЕК: Отвяжись от него.
ЕРОФЕЙ: (Вору) Я попросил найти книгу моих стихов.
ВОР: Твоих?! А ну- ка, выдай мне чего-нибудь в рифму! Шило-мыло! Лоб-гроб!.. Слабо?! А потому что никаких стихов ты отродясь не сочинял, Ерофейка! Усатый, да, может и накрапал чего, а ты — нет!
ЕРОФЕЙ: Шило-мыло, лоб…
ГРЕК: Это не стихи.
ВОР: Давай стихи! Мы послушаем! Ну?!
ЕРОФЕЙ: Я… разучился.
ВОР: Да шо ты говоришь!
ЕРОФЕЙ: (после отчаянного мысленного усилия) Нет! Не могу!!
ГРЕК: Пробуй. Снова и снова, и все получится. Сперва подумай о чем-нибудь отвлеченном…
ЕРОФЕЙ: О каком?
ВОР: О ерунде какой-нибудь! О птичках там, о цветочках!
ЕРОФЕЙ: Я их вижу как-то… размыто!
ВОР: Ну, тогда обо мне напиши поэму! Вот сейчас, сходу!
Меня-то ты четко видишь! Мастерство не пропивают, мужик! Его никакой химией не вытравить из подкорки!
ГРЕК: Как ты сказал?
ВОР: Из души! Стихотворцы, они там, в душе, творят, а вовсе не в кумполе! Кумпол у них так, на подхвате! Вспомогательное средство! Я, верно, понимаю, поэт?
ЕРОФЕЙ: Может быть…
