Юрий Поляков - Время прибытия
В пионерском лагере
Ныряет месяц в небе мглистом.И тишина, как звон цикад,Дрожит над гипсовым горнистом,Плывет над крышами палат,Колеблет ветер занавески.Все как один, по-пионерски,Уставшие ребята спят…А там, за стеночкой дощатой,Друг друга любят, затаяДыханье, молодой вожатыйИ юная вожатая…Всей нежностью, что есть на свете,Июльский воздух напоен!Ах, как же так? Ведь рядом дети!Она сдержать не в силах стон…Ах, как же так?! Но снова тихо.И очи клонятся к очам…И беспокоится врачиха,Что дети стонут по ночам…
Возвращение
Ну вот и пора — возвращаемсяКаждый в судьбу свою.Давай еще раз попрощаемся,Давай я опять постоюНа скверике, у киностудии,Сжимая сникший букет,С тревогой ловя в многолюдииЕдинственный силуэтИ чувствуя, как пробираютсяПо телу смятенье и дрожь,Как сердце опять примиряетсяСо страхом, что ты не придешь.…Ты выйдешь, грустна и загадочна:– Прости, я на полчаса… —– А мне и минуты достаточно —Запомнить твои глаза…
* * *
Я видел, как двое влюбленныхпытались и не умели расстаться.Был темный ветреный вечер.Над городом повисла тяжелая холодная туча.Влюбленные медленно, с трудомразмыкали объятья,потом,крепко держась за руки,отстранялись друг от друга,точно хотели лучше разглядетьи запомнить любимые черты.Наконец, разорвав пальцы,они, мучительно, непрестанно оглядываясь,начинали расходиться в разные стороны.Я видел, как неожиданно,словно приняв некое важное решение,юноша резко повернул назади бегом воротилсяк замершей в ожидании подруге,обнял ее, и все началось сначала, —только на этот разворотиться пришлось девушке.И, конечно,ни юноша, ни девушкане догадывались,что в этих бесконечных прощанияхи возвращениях,как в витке гена,зашифрована вся их будущаялюбовь…
Зеленый лист
Поглажу ствол. Он холоден и мшист.Вверх посмотрю, чтоб солнце ослепило…Зеленый лист! Ты превращаешь в жизньСгорающее заживо светило.Луч, пролетевший сквозь безбытие,Преодолевший черное безмолвье,Вонзая в щит зеленый острие,Становится дыханьем, плотью, кровью,Тобою, мною… Видно, неспростаЯ думаю и думаю про это.А может быть, и странный дар поэта —Подобие зеленого листа?
Земляничная поляна
…И вот – рассветный лес, парной, туманный,Трава умыта, ствол сосновый рыж,А дальше — земляничная поляна:Казалось, ступишь – ноги обагришь,Казалось, не собрать всего и за год…Но вот растаял золотистый чад,И я иду из леса с горстью ягод,Да и они — по-моему — горчат…
О памяти
Оттенков память не хранит,Судьбу отображая в целом.И у былого строгий вид:То стало черным, это – белым…И вот, порвав с прошедшим связь,Забыв потраченные силы,Я думаю, былым томясь:– Быть может, так оно и было?..Но если так, то как я могВ том негодяе ошибиться,Об этот камень ушибиться,Быть с доброй женщиной жесток?Как мог я не увидеть зло,Себе ж готовя неудачи?Ведь все иначе быть могло!…Но ведь и было все иначе!
Моей дочери
Из Добромира Задгорского
Ты отыскала первые слова —Невинные, невольные глаголы.Я начинал с того же. Ты права:Мы в мир приходим праведны и голы.Потом, как муравьи, найдем сучок,Травинку, каплю меда – и довольны!У каждого в душе живет сверчок,Но он поет, когда мы сердцем вольны…
Реминисценция
Николаю Самвеляну
«Земную жизнь пройдя до половины…»Я так хотел бы воротиться вспять.Но время не дает, толкает в спину —И нужно дальше весело шагать,И делать вид, что опыт – это благо,И веровать в познанье без границ,И понимать, что чистая бумагаПравдивее измаранных страниц…
* * *
Некогда я был учителем словесности.И однажды,пытаясь выразить ученикамту ненависть, которую испытывалик Жоржу Дантесу-Геккернусовременники Пушкина, —я сказал:– Представьте себе на минуту,что Юрий Гагаринне разбился во время испытательного полета,а был убит на дуэлисмазливым и наглым юнцом…По глазам, по лицам учениковя понял,что нашел самое убедительное для них,самое горькое сравнение…
Справедливость
Дантес умер в почете во Франции в 1895-м – в год образования «Союза борьбы за освобождение рабочего класса».
Он умер в девяносто пятом!Министром был и пэром стал!Заделался аристократом,Как в Петербурге загадал.Скончался старцем именитымИ схоронен куда пышней!Где ж вы шатались, Эвмениды,Со справедливостью своей?Вы покарать любого в силе.Так почему душе пустойЗа кровь певца не отомстилиБесчестьем или нищетой?Зачем, в добро ломая веру,Его не уложили в гроб,Поставив к новому барьеру,Вогнав свинец в бездарный лоб!Зачем гниением проказыЕго не обратили в грязь,Чтоб он про юные проказыВ подпитье вспоминал, смеясь?!Чтоб сладко пожил, не ответяЗа все сполна – в конце концов.Иль божьей кары нет на светеДля извергов и подлецов?!Да будь бы я на вашем местеО Эвмениды, — ни на мигНе мешкал бы с кровавой местью!– Дантес? Он милый был старик…
Завещание
Секундант на рассвете придет.Примиренье? Не может быть речи!Подпоручик всю ночь напролетПереводит бумагу и свечи,Унимает озноб, а не страх, —Нужно трезво подумать о многом:О семье, о друзьях, о долгах —Перед тем как предстать перед Богом…В сердце взвесить и зло, и добро,Тихо вымолвить слово прощанья…Подпоручик, кусая перо,Сочиняет свое завещанье.У него талисман на груди.Он шутя попадает в монетуИ, не веря, что смерть впереди,Пишет, пишет почти до рассвета.…Под окном дробный шелест дождя.Сон предутренний темен и сладок…Дело чести мужской, уходя,За собою оставить порядок!
Сельское кладбище
Здесь у меня никто не похоронен,И надписи мне мало говорят,Но я брожу под зычный грай воронийПо лабиринту крашеных оград,Читаю даты и считаю строки,Как будто жизни суть — в ее длине…А в чем еще? Ни свод небес высокий,Ни прах подножный не ответят мне.Да и зачем ответ, простой и скорый,Что вместо лада нам несет разлад,Как этой старой церкви, на которойЕще видны большие буквы — «СКЛАД».
Холодная осень
Какая холодная осень,Как день полусонно тягуч,Как редко покажется просиньМеж тяжких, провиснувших туч!А ветер то угомонится,То градом ударит сплеча…К побегу готовятся птицы,Зачем-то про это крича.И столько рябины на взгорье,Что лес ослепительно ал, —Как будто кровавое мореДевятый обрушило вал!
В старом сквере
