Петр Киле - Утро дней. Сцены из истории Санкт-Петербурга

  Поэт усаживается за столик, достает какие-то бумажки из кармана и из книжки; задумчивый, он то и дело вскакивает, неожиданно расхохотавшись, выказывая два ряда прекрасных зубов; при этом нет-нет он слышит голоса, то музы, мелькающие перед его большими голубыми глазами, как световые образования.                    

              1-я  м у з аВпервые вижу я его. Ужасно.И вправду некрасив. Скорей сатир,Кудряв и синеглаз, в рубашке белой,Вскочил, как прыгнул, и смеется звонко.

               2-я  м у з аИ я смеюсь с ним заодно. Он мил.

                  П о э тДа кто же здесь? Я слышу голоса,Смеющиеся весело и нежно,Как ласковы бывают с нами девы,Когда мы юны, обещая счастье,Увы, не нам.

               3-я  м у з а                        Увы? Он слышит нас!Но, кажется, не видит. Мы явитьсяВоочию могли бы?

               1-я  м у з а                                   Да, конечно.Как видит он своих знакомцев в миреЕго же жизни и фантазий чудных,Когда смыкаются и явь, и сон.

               2-я  м у з аПером провел он быстро по бумаге,Схватив сейчас мой профиль, плечи, стан...

               3-я  м у з аЧто ж, покажи скорей ему и ножки,Небось они приглянутся поэту,И будешь явлена, какая есть.

               2-я  м у з аДа не одна, а с вами. К жизни вызвалВсех нас он, Мусагет, и важно весел.

                  П о э тО, музы! В самом деле, это вы?В мечтах я видел вас, но на яву, -Ведь вы явились наяву, - впервые.И я смущен, быть может, потому,Что быть счастливым - новость для меня.Прекрасны вы! И вечно юны, правда?Смущен я и прозваньем Мусагет.Зовут так Аполлона. Как бы бог сейНе наказал меня за самомненье,Когда бы я дерзнул сравняться с ним.

               1-я  м у з аОн предводитель муз на ГеликонеИ водит хороводы для богов.И смертных любит он, как Прометей,И музам он велит сходить на землю,Где предводителя находим мы,Иль он находит нас, по воле Феба.

                   П о э тЯ Мусагет? Служить я не умею.Свобода - мой закон. Но вам, о, музы,Я предан всей душой с лицейских лет.

                1-я  м у з аВы предводитель; музы вашей волеПослушны.

                    П о э т                      В самом деле? Значит, я,О, музы, с вашей помощью взлелеяв,Мой поэтический побег могуСвершить?

                 1-я  м у з а                     Туда, откуда мы?

                     П о э т                                                    Возможно?Не в Грецию, встающую от рабства,Ее сынов я навидался здесь.Кумир их не свобода, - власть и злато,С предательством народа и идей,Высоких, чистых, как везде в Европе.Куда ж бежать? Где мой приют заветный?

                  2-я  м у з аВ обители трудов и вдохновений,В деревне.

                      П о э т                    Как! В деревне? Это сон!

                  1-я  м у з аНо в чем же суть гонений и вины?В стихах пленительных, как сон весеннийО счастие, о славе, о любви?

                 2-я  м у з аС призывом покарать порок на троне.И страха не избыть царям отныне,Вот Мусагет в цепях, как Прометей.

                Х о р  м у з     Свободы сеятель беспечный,          Как пленник вечный,     Что сбросил груз цепей,          Опасен для царей.     И, кроме внутренней свободы,     Что у поэта от природы,      Как вдохновенье и любовь,      Что в сердце вспыхивает вновь,          Нет счастья и отрады          И выше нет награды.

В сиянии света исчезают музы, поэт словно просыпается.

Сцена 4

     Дача Воронцовых. Кабинет графа. Александр Раевский и графиня Елизавета Ксаверьевна.

             А л е к с а н д р           (роясь в бумагах)Простите, ради Бога! Я сейчас.

              Г р а ф и н яДа не спешите. Отпущу я васЛишь после чая. Времени хватает.

             А л е к с а н д рА Пушкин будет?

              Г р а ф и н я                                 Прямо и скажите,Что с ним хотели свидеться. Есть вестиИз Петербурга? Да? Худые? Арест?          (Умоляющим голосом.)Я знаю, вам нельзя мне говорить.Все в тайне сохранить я обещаю.Мне просто надо знать, быть в курсе дел.Мишель показывал свое письмо.

            А л е к с а н д рК министру? Графу Нессельроде?

              Г р а ф и н я                                                          Да.

            А л е к с а н д рТак, значит, вам известно обо всем?И тайны нет из обращений графаК министру с предложеньем удалитьПоэта из Одессы?

              Г р а ф и н я                                 Да, в его же,Как утверждалось, интересах. Так ли?

            А л е к с а н д рВы в курсе. Значит, тайны из ответаНет нужды делать мне, и, я надеюсь,Его сиятельство простит меня.Но все должно остаться между нами.Помимо заключения, о чемИ Пушкин будет знать. Пускай узнает.

                               Г р а ф и н яЯ поняла. Все будет между нами.

А л е к с а н д р. Хорошо. (Вынимает письмо из папки.) Граф Нессельроде сообщает графу: "Я подал на рассмотрение императора письмо, которое ваше сиятельство прислали мне, по поводу коллежского секретаря Пушкина. Его величество вполне согласился с вашим предложением об удалении его из Одессы..."     

Гр а ф и н я. Вот как!    

А л е к с а н д р. "... об удалении его из Одессы, после рассмотрения тех основательных доводов, на которых вы основываете ваши предложения, и подкрепленных в это время другими сведениями, полученными его величеством об этом молодом человеке".     

Г р а ф и н я. Другие сведения?

А л е к с а н д р (с усмешкой). "Все доказывает, к несчастью, что он слишком проникся вредными началами,  так пагубно выразившимися при первом вступлении его на общественном поприще. Вы убедитесь в этом из приложенного при сем письма, его величество поручил переслать его вам..."

Г р а ф и н я. Где оно? Читай, прошу тебя!

А л е к с а н д р. Это и вовсе тайна, Лиза.

Г р а ф и н я. Тсс! Все в тайне и останется.    

А л е к с а н д р (с сарказмом). Условились. Из перехваченного письма Пушкина к одному из товарищей по Лицею приводится невнятный отрывок: "... читая Шекспира и Библию, святый дух иногда мне по сердцу, но предпочитаю Гете и Шекспира.- Ты хочешь знать, что я делаю - пишу пестрые строфы романтической поэмы - и беру уроки чистого афеизма... Система не столь утешительная, как обыкновенно думают, но к несчастью более всего правдоподобная".

 Г р а ф и н я. Это же всего лишь шутка! Он с увлечением читает и Коран. Что он - мусульманин?     

А л е к с а н д р. Если у Пушкина потребуют объяснений, может быть, он сумеет оправдаться. Но как признаться в том, что сам государь император читает чужие письма?     

Г р а ф и н я. Что же с ним решили сделать?     

А л е к с а н д р (свысока). "Вследствие этого его величество, в видах законного наказания, приказал мне исключить его из списков чиновников министерства иностранных дел за дурное поведение;"