Ясмина Реза - Пьесы

АЛЕКС. Вот увидишь!

Пауза.

ЭДИТ. Я только что позвонила Жану. Он приедет.

АЛЕКС. Месье Це-це приедет на ужин?

ЭДИТ. Месье Це-це приедет спать… Он будет здесь не раньше полуночи…

ПЬЕР. "Ни вечера без луны, вдвоем…"

ЖЮЛЬЕНА. Остановись, Пьер. Помолчи хоть хоть сейчас.

Пауза.

АЛЕКС. За стол.

ЭЛИЗА. Уже?

АЛЕКС.Ты хочешь сказать "наконец"!

ART 

МАРК

СЕРЖ

ИВАН

Гостиная. Декорация не меняется. Аскетичный, нейтральный интерьер. Действие происходит последовательно у СЕРЖА, у ИВАНА и у МАРКА. В интерьере не меняется ничего, кроме картины на стене.

МАРК (один). Мой друг Серж купил картину. Это полотно примерно метр шестьдесят на метр двадцать, закрашенное белой краской. Фон белый, а если прищуриться, можно обнаружить тонкие, белые поперечные полосы. Серж - мой старый друг. Вполне преуспевающий малый, он врач-дерматолог, и любит искусство. В понедельник я пошел к Сержу, он приобрел ее только в субботу, но мечтал о ней несколько месяцев. Картина - белая, с белыми полосами.

У СЕРЖА На полу лежит белое полотно с белыми тонкими поперечными полосами, Серж в восхищении смотрит на картину. Марк смотрит на картину. Серж наблюдает за Марком, рассматривающим картину. Длинная пауза, во время которой легко угадываются чувства персонажей.

МАРК. Дорого?

СЕРЖ. Двести тысяч.

МАРК. Двести тысяч? ...

СЕРЖ. Хандтингтон берет ее у меня за двести двадцать.

МАРК. Кто это?

СЕРЖ. Хандтингтон?!

МАРК. Не знаю такого.

СЕРЖ. Хандтингтон! Галерея Хандтиггона!

МАРК. Галерея Хандтинггона берет ее у тебя за двести двадцать?..

СЕРЖ. Нет, не галерея. Он сам. Сам Хандингтон. Для себя.

МАРК. А почему Хандтингтон сразу ее не купил?

СЕРЖ. Потому что эти люди заинтересованы в том, чтобы продавать частным липам. Необходимо, чтобы работал рынок.

МАРК. А-а-а...

СЕРЖ. Ну что?

МАРК. ...

СЕРЖ. Ты не не оттуда смотришь. Посмотри отсюда. Видишь линии?

МАРК. Как фамилия ...

СЕРЖ. Художника? Антриос.

МАРК. Известный?

СЕРЖ. Очень. Очень! Пауза.

МАРК. Серж, не может быть, чтоб ты купил эту картину за двести тысяч франков!

СЕРЖ. Он столько стой. Это же Антриос.

МАРК. Не мог ты купить эту картину за двести тысяч франков.

СЕРЖ. Я так и думал, что ты не поймешь.

МАРК. Ты купил это дерьмо за двести тысяч франков?!

СЕРЖ сам с собой.

СЕРЖ. Мой друг Марк - умница, я всегда уважал его, он занимает хорошее положение, он - инженер в авиационной промышленности, он - из тех новых интеллектуалов, что никак не могут смириться с современностью, и почему-то гордятся этим. С некоторых пор у этого приверженца старины стало проявляться какое-то поразительное высокомерие.

Те же. На том же месте. Та же картина.

СЕРЖ (после паузы). ... Как ты можешь говорить "это дерьмо"?

МАРК. Серж, побольше юмора! Посмейся! ...Посмейся старина, это потрясающе, что ты приобрел эту картину!

Марк смеется. Серж застыл как изваяние.

СЕРЖ. Ты находишь, что это потрясающее приобретение, тем лучше, тебе смешно - ладно, но мне хотелось бы знать, что ты подразумеваешь под словом "дерьмо"?

МАРК. Ты смеешься надо мной!

СЕРЖ. Ничего подобного. Это дерьмо по сравнению с чем? Когда про какую-то вещь говорят "это дерьмо", имеется в виду, что существует некий критерий, позволяющий оценивать эту вещь.

МАРК. Ты с кем разговариваешь? С кем ты сейчас разговариваешь? Эй!..

СЕРЖ. Ты не интересуешься современной живописью, ты совершенно не разбираешься в этой области, как же ты можешь утверждать, что та или иная вещь, подчиняющаяся неведомым тебе законам, является дерьмом?

МАРК. Это дерьмо, извини.

СЕРЖ один.

СЕРЖ. Ему не нравится эта картина - пусть так. Но какая жесткость в обращении. Ни малейшего желания понять. Какая жесткая манера обвинения. Претенциозный, коварный смех. Это смех человека, который знает все и вся. Я ненавижу этот смех.

МАРК один.

МАРК. То, что Серж купил эту картину, выше моего понимания, это беспокоит меня и вызывает во мне смутную тревогу. Выйдя от него, я проглотил три таблетки Гельсемиума, это Паула посоветовала. Кстати, как она сказала "Гельсемиум" или "Игнациа", я в этом вообще не разбираюсь?! Никак не могу понять, как это Серж, мой друг, мог купить эту картину. Двести тысяч франков! Он, конечно, человек обеспеченный, но в роскоши не купается. Обеспеченный, и только, хорошо обеспеченный. И покупает белую картину за двести кусков. Я должен посоветоваться с Иваном, это наш общий друг, надо поговорить с Иваном. Хотя Иван очень терпимый, что является самым большим недостатком. Иван терпимый, потому что ему на все наплевать. Если Иван спокойно воспримет то, что Серж купил белое дерьмо за двести кусков, то лишь потому, что на Сержа ему наплевать. Это очевидно.

У ИВАНА на стене дрянная картина. Иван стоит на четвереньках спиной к залу. Что-то ищет под диваном. Продолжая искать, оборачивается и представляется.

ИВАН. Меня зовут Иван. Сейчас я немного нервничаю: проработав всю жизнь с текстилем, я недавно получил место торгового агента по оптовой продаже канцтоваров. Я - славный малый. В профессиональном плане я всегда был неудачником, а через две недели я женюсь на милой, замечательной девушке из хорошей семьи.

Входит Марк. Иван снова что-то ищет, повернувшись к зрителям спиной.

МАРК. Ты что делаешь?

ИВАН. Ищу колпачок от фломастера.

Пауза.

МАРК. Ладно, хватит.

ИВАН. Еще пять минут назад он у меня был.

МАРК. Это ерунда.

ИВАН. Нет, не ерунда.

Марк наклоняется и ищет вместе с ним. Какое-то время они ищут вместе. Марк выпрямляется.

МАРК. Хватит, другой купишь.

ИВАН. Это особые фломастеры, ими можно рисовать на любом материале. ...Это раздражает меня. Если б ты знал, как меня раздражают вещи. Еще пять минут назад я держал в руке этот колпачок.

МАРК. Вы здесь жить собираетесь?...

ИВАН. Ты считаешь молодоженам это подходит?

МАРК. Молодоженам ! Ха-ха!

ИВАН. Только не смейся так в присутствии Катрин.

МАРК. Ну как там канцтовары?

ИВАН. Хорошо. Учусь.

МАРК. Ты похудел.

ИВАН. Немного. Меня бесит, что я не нахожу этот колпачок. Он засохнет. Садись.

МАРК. Если не прекратишь искать колпачок, я уйду.

ИВАН. О-кей, больше не ищу. Выпьешь что-нибудь?

МАРК. Минеральной, Перрье, если у тебя есть. Ты видел Сержа в эти дни?

ИВАН. Не видел, а ты?

МАРК. Вчера видел.

ИВАН. Он в порядке?

МАРК. В полном. Недавно приобрел картину.

ИВАН. Да?

МАРК. Ммм ...

ИВАН. Хорошую?

МАРК. Белую.

ИВАН. Белую?

МАРК. Белую. Представь себе, полотно, где-то метр шестьдесят на метр двадцать... белый фон... абсолютно белый... по диагонали тонкие белые поперечные полосы... понимаешь... и кажется, еще горизонтальная белая линия внизу..

ИВАН. А как ты разглядел?

МАРК. Что?

ИВАН. Белые линии? Ведь фон-то белый, как же ты линии разглядел?

МАРК. Потому что они заметны. Потому что они то ли слегка сероватые, то ли наоборот, в общем белый цвет имеет оттенки. Белый может быть более или менее белым!

ИВАН. Не нервничай, что ты нервничаешь?

МАРК. Что ты придираешься. Договорить не даешь.

ИВАН. Ладно. Ну и что?

МАРК. Ладно. Итак, ты представляешь себе картину.

ИВАН. Представляю.

МАРК. А теперь угадай, сколько Серж заплатил за нее.

ИВАН. Кто художник?

МАРК. Антриос! Ты знаешь?

ИВАН. Нет. Известный?

МАРК. Я так и знал, что ты задашь этот вопрос.

ИВАН. Это логично...

МАРК. Нет, не логично...

ИВАН. Логично. Ты просишь угадать цену, но ты прекрасно знаешь, что цена зависит от известности художника...

МАРК. Я не прошу тебя оценивать картину по каким-то критериям, не прошу давать профессиональную оценку, я просто спрашиваю тебя: Иван, сколько ты заплатил бы за белую картину, на которой изображены несколько грязно-белых полос?

ИВАН. Ни одного сантима.

МАРК. Хорошо, а Серж? Назови любую цифру.

ИВАН. Десять тысяч.

МАРК. Ха-ха!

ИВАН. Пятьдесят.

МАРК. Ха-ха!

ИВАН. Сто тысяч...

МАРК. Давай-давай ...

ИВАН. Сто пятьдесят, двести?!...

МАРК. Двести. Двести кусков.

ИВАН. Нет?!