Александр Островский - Том 1. Пьесы 1847-1854
Розовый. Нет, не все дома, был кое-где.
Дружнин. А где ж бы это, например?
Розовый. В театре был, еще кое-куда заезжал.
Дружнин. Да куда же? Что это за скрытность в тебе, Сережа, как это гадко! Право ведь, Сережа, гадко. Я, кажется, от тебя ничего не скрываю.
Розовый. Никакой тут скрытности нет; да не люблю я толковать о пустяках.
Дружнин. Какие же это пустяки? Ну, какие пустяки! Ты меня выведешь из терпения. Человек у тебя с участием спрашивает, заботится о тебе, а ты говоришь: пустяки.
Розовый. Да ей-богу, Паша, рассказывать нечего; скажи ты что-нибудь.
Дружнин. Что я, забавлять, что ли, тебя пришел! Да что ты в самом деле? Я отрываюсь от дела, бегу к нему без памяти: не случилось ли чего? а он и знать не хочет, Нет, уж это ни на что не похоже. Ну, полно, Сережа, не дурачься, скажи, где был; в середу, я знаю, ты был в театре, а потом?
Розовый. Ну, а потом: в пятницу у Софьи Антоновны, в субботу у Хохловых, вчера опять у Софьи Антоновны, вот тебе и все.
Дружнин. Постой, постой! У какой Софьи Антоновны? Что это за Софья Антоновна? Я что-то прежде не слыхал об ней.
Розовый. Как, братец, не слыхал, — я, кажется, говорил тебе.
Дружнин. Когда говорил? Ничего ты мне не говорил — ты врешь!.. Нет, брат, это у тебя какие-то новости! И уж наверно глупость какая-нибудь.
Розовый. Да какие же, Паша, глупости? Никаких глупостей нет.
Дружнин. Уж, пожалуйста, не говори, я тебя знаю. Ни слова не скажешь и знакомишься чорт знает с кем!
Розовый. Да я уж с ней давно знаком.
Дружнин. Вот это мило! Да как же я-то ничего не знаю. Что ты со мной делаешь, скажи ты, сделай милость?
Розовый. Да не стоит знать-то — так, пустое знакомство.
Дружнин. Да все-таки подло!.. Если она хорошая женщина, ты и меня должен был познакомить с ней.
Розовый. Нет, Паша, не стоит. Я наперед знаю, что она тебе не понравится.
Дружнин. А ты-то для чего знаком с ней?
Розовый. Да так, нечаянно познакомились.
Дружнин. Что она, вдова?
Розовый. Вдова.
Дружнин. Богата?
Розовый. Нет, нельзя сказать.
Дружнин. Хороша собой, что ли?
Розовый. Ничего особенного; самое обыкновенное лицо.
Дружнин. Ну, уж это рожа. Коли ты говоришь, что обыкновенное лицо, так уж нечего и толковать.
Розовый. Нет, уж ты, Паша, слишком пересаливаешь! А по правде-то сказать, так в самом деле нет ничего привлекательного.
Дружнин. По крайней мере умная женщина или уж добра очень, что ли?
Розовый. Ну, и этого не скажу. Есть у нее что-то в характере, что мне не нравится.
Дружнин. Что же ты в ней нашел? теперь спрашивается.
Розовый. Ничего не нашел. Уж будто непременно нужно искать чего-нибудь. Знаком так же, как и все с ней знакомы, ни больше ни меньше.
Дружнин. Как же, поверю я тебе! То-то и беда моя, что ты никогда не делаешь так, как люди-то делают. Ну, рассказывай теперь мне, как ты с ней познакомился, в каких вы с ней отношениях и так далее…
Розовый. Да зачем, Паша?
Дружнин. Сережа!.. Ну, сделай милость! Голубчик! Ну, я прошу тебя.
Розовый. Изволь, изволь!.. Познакомился я с ней у Окуневых. Потом, дня через три, встретил ее на Кузнецком мосту: идет пешком… Посмотрел бы ты, как идет!.. Прелесть! Походка какая!.. Ах, Паша, как иные женщины ходят.
Дружнин. Ну, так, так, я уж тебя знаю. Продолжай, продолжай!
Розовый. Ну, встретились мы. Она меня звала к себе.
Дружнин. Ты, разумеется, поехал.
Розовый. Известно, поехал. Отчего ж не поехать?
Дружнин. Ну, потом что?
Розовый. Так и познакомились.
Дружнин. Что ж ты у ней делаешь?
Розовый. То же, что и другие… Вот что, Паша, — ты меня этакими вопросами только с толку сбиваешь, а я с тобой серьезно хотел поговорить об этом деле.
Дружнин. Ну, говори, говори! Говори скорей!
Розовый. Только ты меня не перебивай, сделай милость. Ей-богу, ты, Паша, ко мне уж очень строг; я, право, всегда тебя конфужусь.
Дружнин. Ну, хорошо, хорошо! Я слушаю.
Розовый задумывается.
Да говори скорей, не мучь ты меня.
Розовый. Дело, Паша, важнее того, как ты думаешь, Я запутался совершенно и не знаю, как мне быть теперь. Вот видишь ли, был я на этой неделе у Хохловых, там была и она. Я не знаю, братец, что со мной сделалось: я в этот вечер был в особенном расположении к нежности. Я предложил довезти ее домой на моих лошадях. Да ты не сердись, пожалуйста.
Дружнин. Ну, ну…
Розовый. Она согласилась. Зашел к ней, посидел у нее с полчасика, потолковали кой о чем, и пришла же мне в голову мысль целовать у ней ручки.
Дружнин. Обе?
Розовый. Обе.
Дружнин. Экий дурак-то!
Розовый. Ну, и вчера то же самое. Вчера уж я так разнежился, что, право, Паша…
Дружнин. Ну, что?
Розовый. Самому, Паша, совестно!..
Дружнин. Ну, что же ты такую глупую рожу-то еде лад? Чему ты смеешься? Делает глупости, да еще смеете л. Это просто из рук вон. (Ходит по комнате.) Ах, боже мой, боже мой, что он делает! (Подходит к Розовому.) Ну, Се режа, я буду говорить с тобой хладнокровно. Скажи теперь ты мне откровенно, зачем ты целовал у нее руки, зачем? Ну, говори, что же ты молчишь? Еще мне понятно, что человек с слабым сердцем может поцеловать руку у женщины при случае; ну, чорт возьми, что за важность! Да зачем ты другую-то целовал?
Розовый. Зачем? Сам не знаю зачем!.. Так поцеловал, да и все тут!
Дружнин. Вот гнусная-то черта в твоем характере. Вот она всегда тебя путает. Это досадно до смерти; ты ведь не дурак по природе, ну, и образованный человек, а что ты делаешь!..
Розовый. Ты, Паша, не сердись, сделай милость.
Дружнин. Да как же на тебя не сердиться, когда ты чорт знает что делаешь. Ах, батюшки мои! Уж ты попадешься когда-нибудь.
Розовый. Да что ж, брат, делать-то, нельзя удержаться.
Дружнин. Не говори мне этого, сделай милость! Нельзя удержаться! Это только ты один не можешь удержаться. Так, каша какая-то, смотреть противно. А отчего? Оттого, что распущен очень характер, до того распущен, что подло, просто подло!..
Розовый. Да, да, Паша, скверно, я сам вижу, что скверно. Плохое мне житье с моим характером. Иногда бывает так неловко, так конфузно, что не знаешь, куда спрятаться от самого себя.
Дружнин. Вот видишь, Сережа, ведь ты сам это чувствуешь. Что же ты не стараешься, Сережа, как-нибудь исправиться?
Розовый. Как тут исправишься?
Дружнин. Да ты вот что попробуй: ты прикинься разочарованным. Попробуй, Сережа!
Розовый. Да что толку-то.
Дружнин. Да ты попробуй.
Розовый. Да уж я пробовал.
Дружнин. Что же?
Розовый. Еще хуже!.. Нет, Паша, для этого нужны люди с сильными характерами. Ах, как гадко! Боже мой, как гадко! Лезешь ко всякому с нежностью, с откровенностью. Над тобой смеются, рассказывают про тебя анекдоты!..
Дружнин. Видишь, Сережа, видишь!.. Ведь вот ты сам понимаешь.
Розовый. Да что же мне делать-то? Уж ведь это у меня с детства. Ты не поверишь, Паша, меня маленькой даже секли за это. Да что, это ничего! Кабы ты знал, сколько я перенес неприятностей за свой характер! Я про сто не знаю, что мне делать с собой. Я уеду куда-нибудь, непременно уеду. Поеду к себе в деревню и останусь там на всю жизнь. Ты, Паша, навещай меня, сделай милость.
Дружнин. Полно, полно, Сережа, что ты!
Розовый. Нет, Паша, уеду, непременно уеду.
Дружнин. Что ты дурачишься-то, что ты?
Розовый. Да разве ты не видишь, что нельзя ми здесь оставаться?
Дружнин. Да отчего же?
Розовый. А характер-то у меня какой…
Дружнин. Что ж такое характер?
Розовый. Скверный характер, неприличный. Как же я с таким характером здесь останусь?
Дружнин. Полно, полно, Сережа! Ты гордись своим характером. Я бы сам желал иметь такое сердце, как ты.
Розовый (жмет ему руку с чувством). Паша! Ты мой друг настоящий, единственный, это видно изо всего. Вот теперь ты меня хочешь утешить только, а совсем не то говоришь, что чувствуешь.
Дружнин. Ей-богу, Сережа, что чувствую, ей-богу)
Розовый. Эх, Паша!.. (Сидит задумавшись.)
