Эдвард Олби - Не боюсь Вирджинии Вулф
Ник. Этот… как его… который косил газон?
Марта. Нет. Я про него совсем и не помню. А когда вспоминаю, как у нас с ним было, то будто со стороны на это смотрю. Хм! Нет. Я не про него. Я про Джорджа, конечно.
Ник молчит.
Гм… Про Джорджа. Про моего мужа.
Ник (не веря ей). Вы шутите.
Марта. Шучу?
Ник. Конечно. Про него?
Марта. Да.
Ник (подключаясь к ее будто бы шутке). Ясно. Так-так!
Марта. Вы мне не верите?
Ник (насмешливо). Ну что вы! Конечно, верю.
Марта. Вы всегда судите по первому впечатлению?
Ник (иронически). Да что вы в самом деле!
Марта. …Джордж, тот самый, кто прячется где-то в темноте… Джордж, кто так добр ко мне, а я обливаю его грязью; кто понимает меня, а я его отталкиваю; кто может меня рассмешить, а я душу смех в горле; кто обнимает меня ночью, и мне тепло, а я кусаю его до крови; кто разбирается в наших с ним играх так быстро, что я не успеваю менять правила; кто может осчастливить меня, а я не хочу счастья и все-таки жду счастья. Джордж и Марта — грустно, грустно, грустно.
Ник (повторяет, хоть и не веря ей). Грустно.
Марта. …тот, кому я не прощу, что он успокоился и больше не ищет; не прощу, что он увидел меня и сказал: вот эта, пожалуй, подойдет; тот, кто совершил оскорбительную, чудовищную, убийственную ошибку, полюбив меня, и должен понести за это наказание. Джордж и Марта — грустно, грустно, грустно.
Ник (недоуменным тоном). Грустно.
Марта. …тот, у кого такое терпение, что это нестерпимо; кто так добр, что это жестоко; кто так все постигает, что это непостижимо…
Ник. Джордж и Марта — грустно, грустно, грустно.
Марта. И настанет день… ха! — нет, скорее НОЧЬ… бессмысленная, пьяная ночь… когда я по сдержу себя… и либо перебью ему хребет… либо оттолкну его навсегда… И это будет мне поделом.
Ник. По-моему, у него и так ни одного целого позвонка.
Марта (насмешливо). Вот как? Хм? Это по-вашему. Ах, малыш, вы сидите сгорбившись над своим микрофоном…
Ник. Микроскопом…
Марта. …да… и ничего другого не видите. Вам все видать, кроме паскудной человеческой мысли. Все точечки, все запятые у вас перед глазами, а что делается вокруг, этого вы не видите.
Ник. Человека с перебитым хребтом я всегда распознаю.
Марта. Так ли?
Ник. Можете не сомневаться.
Марта. Ох! Ничего-то вы не знаете… А ведь собираетесь править миром. Хм?
Ник. Довольно, хватит…
Марта. Вам кажется, что, если человек кривляется, как клоун, и ходит скрючившись, значит, у него перебит хребет, хм? И это в самом деле все, что вы знаете?
Ник. Я сказал — довольно!
Марта. Ай-яй-яй! Жеребчик взбесился, хм? Мерин расстроился! Ха-ха-ха!
Ник (тихо, обиженно). Вы… вы бьете куда попало.
Марта (торжествующе). Ха!
Ник. Бьете куда придется.
Марта. Ха! Я как из пулемета. Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха!
Ник (дивясь ей). Бесцельное… убийство. Бессмысленное…
Марта. Ох, бедненький вы дурачок!
Ник. Крушите всех подряд.
Звонят дверные колокольчики.
Марта. Подите откройте.
Ник (удивленно). Что вы сказали?
Марта. Я сказала — откройте дверь. Вы что, оглохли?
Ник (недоуменно). Вы посылаете меня… открыть дверь?
Марта. Вот именно. Откройте дверь, болван. Должно же быть что-то, что вы можете выполнить. Или по пьяному делу и на это неспособны? И щеколду поднять тоже не в состоянии?
Ник. Слушайте, разве обязательно…
Снова перезвон колокольчиков.
Марта (во весь голос). Откройте дверь! (Тише.) Нанимайтесь к нам в мальчики на побегушках. И можете приступить к выполнению своих обязанностей прямо сейчас.
Ник. Слушайте, сударыня, я вам не лакей.
Марта (весело). А кто же вы? Честолюбие у вас есть, детка? Ведь вы носились по кухне и гнались за мной на второй этаж не в азарте бешеной страсти? Ведь нет? Немножечко и о своей карьере пеклись? Вот теперь и послужите день-другой в роли мальчика на побегушках — по лестнице поднимаются шаг за шагом, ступенька за ступенькой.
Ник. Для вас, наверно, никаких границ не существует?
Снова перезвон.
Марта (спокойно, уверенно). Да, миленький, не существует. Подите откройте дверь.
Ник колеблется.
Слушайте, миленький, раз уж вы ввязались в это дело, так не воображайте, что, когда захотите, тогда можно на попятный. Извольте потерпеть. Ну, марш!
Ник. Бесцельно… жестоко… бессмысленно.
Марта. Ну-ну-ну! Делайте, как вам приказано. Докажите старушке Марте, что вы на что-то еще способны. Хм? Вот, молодчина!
Снова звон.
Ник (подумав, уступает, идет к двери). Иду, чтоб вам пусто было!
Марта (хлопает в ладоши). Ха-ха-ха! Отлично! Великолепно! (Поет.) «Я сутенер, всегда при ней, и, видя нас, судачат люди…»
Ник. Замолчите!
Марта (фыркает). Прошу прощения, миленький. Ну, идите. Откройте дверку.
Ник (хмуро, злобно). А, ч-черт! (Распахивает дверь, и чья-то рука сует в проем большой букет фуксий. Минуту букет так и торчит в дверях. Ник старается разглядеть, кто это.)
Марта. Ах, какая прелесть!
Джордж (появляется в гостиной, прикрывая лицо фуксиями; говорит противным надтреснутым фальцетом). Flores; flores para los muertos. Flores.[6]
Марта. Ха-ха-ха!
Джордж (делает шаг вперед; опускает букет; видит Ника; просияв, раскрывает ему объятия). Сынок! Приехал домой, и как раз ко дню своего рождения! Наконец-то!
Ник (пятясь от него). Не трогайте меня.
Марта. Ха-ха-ха! Да что ты! Это наш мальчик на побегушках.
Джордж. Правда? Это не наше чадо, не наш Джимми? Не наша исконная всеамериканская… как ее там… мечта?
Марта (фыркает). Надеюсь, что нет. Уж очень он странно, не по-сыновнему себя ведет.
Джордж (почти как помешанный). О-о-о! Ну, еще бы! Цыпа-цыпа-курвочка! Хм? (Притворяясь смущенным.) Я тебе… вот эти… эти цветки… с этими цветками… потому что я… потому что ты… ой, да ну!
Марта. Педерастры! Незабудки! Гладиолухи! Мой свадебный букет!
Ник (делает шаг к двери). Если вы, друзья, не возражаете, я, кажется…
Марта. Ах! Стойте! Ни с места! Налейте моему дражайшему виски!
Ник. Нет, увольте.
Джордж. Не надо, Марта, не надо. Это уже слишком. Он тебе, милочка, прислуживает, а не мне.
Ник. Никому я не прислуживаю…
Джордж и Марта. Вот как? (Поют.) «Никому я не служу…» (Оба смеются.)
Ник. Злые…
Джордж (договаривая за него)…дети. Хм? Правильно? Злые детки забавляются такими… ах! такими грустными играми, вприпрыжку скачут по жизненному пути и так далее и тому подобное. Правильно я говорю?
Ник. Да. Более или менее.
Джордж. Подите вы, знаете куда?
Марта. Где ему! Накачался до бровей.
Джордж. Да что ты говоришь! (Сует Нику цветы.) Вот, поставьте в вазу с джином.
Ник берет букет, смотрит на него, бросает на пол, себе под ноги.
Марта (притворяясь растроенной). О-о-о-о!
Джордж. Какое бессовестное обращение… с фуксиями, которые я принес Марте!
Марта. Они так называются?
Джордж. А я-то рвал эти цветы при лунном свете, чтобы сегодня преподнести их Марте, а завтра нашему сыночку в день его рождения.
Марта (деловым тоном). Сейчас луны нет. Она зашла, я из спальни видела.
Джордж (якобы ликуя). Из спальни! (Обычным тоном.) А луна все-таки была.
Марта (сверхтерпеливо, посмеиваясь). Не могло тогда быть луны.
Джордж. Луна была. И сейчас есть.
Марта. Луны нет. Луна зашла.
Джордж. Есть луна. Луна взошла.
