Джеймс Данливи - Одиночка

Смит (очередью). Бип-бип-бип.

Старый приятель. Прости, что я так убегаю. Но если уж ты читаешь по губам, я говорю: может быть, ключ ко всему в молитве, Джордж. Молись. Пока.

Смит (выше-ниже-выше-ниже). Бип-бип, бип-бип.

Старый приятель. Ха-ха, до свидания. До свидания. (Смит наблюдает, как Старый при -ятель ретируется, отходит спиной вперед. Смит сворачивает в подъезд под звуки «Eine kleine Nacht-musik».)

Несколько минут спустя в то же самое бодрящее утречко за одиннадцать дней до Рождества. Уединенная контора на втором этаже дома 33 по Гольф-стрит. Мимо дома проходит бродячий тенор, напевая «Энни Лори». Джордж Смит, темнее тучи, за столом. Ему слегка за тридцать, но выглядит старше — как-никак собственный бизнес, контракты, подписи. Дверь отворяется. Настороженная Энн Мартин опасливо кладет Смиту на стол письмо. Энн Мартин подымает брови, опускает брови, выходит. Смит вскрывает конверт длинной разрезалкой; вынув белый листок, держит его обеими руками в пинцетах пальцев. С реки обездоленный гудок парохода. Письмо печально отложено, Смит смотрит в окно. Стук в дверь.

Мисс Томсон (сперва в дверь просовывается белокурая головка. Потом Салли Томсон вся целиком входит в комнату. Высокая, продрогшая, с посинелой шеей, торчащей в вырезе черного облегающего пальто без воротника. Целый фут голой руки между обшлагом и затянутой в черную перчатку узкой ладошкой, стиснувшей сложенную газету. Голый окоченевший палеи, протыкает воздух). Вы мистер Смит и объявление ваше.

Смит. Да.

Томсон. Хочу к вам на работу.

Смит. Присядьте, пожалуйста. (Томсон окидывает комнату непринужденным взглядом. Высматривая стул подальше.)

Томсон. Обязательно. (Ладонью пробует сиденье стула. С беглой улыбкой оглядывается на Смита.)

Смит. Так, мисс…

Томсон. Томсон. Салли Томсон.

Смит. Мисс Томсон, все, что положено, вы, надо полагать, умеете.

Томсон. Могу печатать. Работать могу. Много работать. То, что я из южан, ничего не значит. И у меня брат большая знаменитость. Не верите, могу газету показать, там его портрет напечатали. Буду делать все, что вы захотите. Ну, в известных пределах, разумеется.

Смит. Разумеется.

Томсон (показывает свой кружочек в газете). В общем, это неплохие деньги. Я только ради денег работать иду.

Смит. Понятно.

Томсон. Так вы меня берете.

Смит. Пока вы первая, кто ко мне обратился.

Томсон. Так вы меня берете.

Смит. Можно мне немного подумать.

Томсон (с пониманием, вставая). Конечно, я на минутку выйду.

Смит. Послушаете, мисс Томсон, погодите. У меня к вам только один вопрос, можно.

Томсон. Конечно, ну.

Смит. Если я возьму вас на работу, я могу считать, что ваша манера держаться — обычная, всегда вам свойственная манера и вы каждый день будете на работе такой же.

Томсон. Всяко бывает. Но я постараюсь. (Делает большой шаг к двери.) Хоть и не знаю, что от меня будет требоваться.

Смит. Ладно, не надо выходить на минутку. Вы приняты. Пожалуй, вы подойдете.

Томсон (этот элегантный небоскребчик, который так очаровательно поводит подбородком). Не поймите меня превратно. Если что, я как пришла, так и уйду. Но…

Смит (обретая голос, виновато дрогнувший). Рабочий день с десяти до пяти. Не люблю слишком рано дергаться. Час на обед. Ваш стол тот, что как раз у двери. Я познакомлю вас с мисс Мартин.

Томсон. Н-дэ. Я тут на нее уже натыкалась. (Томное помахивание узких коготочков.)

Смит. А можно я спрошу: эти ногти у вас настоящие.

Томсон (в утреннем свете растопырив пальцы для беглого осмотра). Н-дэ. Специально такие отрастила. И, между прочим, лучше я вам сразу скажу, что вместо да я говорю н-дэ. Прямо с тех пор, как говорить начала, говорю н-дэ. Некоторые воображают, что это я от застенчивости.

Смит. О'кей. Мисс Томсон, я не возражаю. Когда вы сможете приступить.

Томсон. А что, я бы запросто прямо сейчас. Мне, понимаете, собачку содержать надо.

Смит. Понятно.

Томсон. Можете назначить мне испытательный срок. Ну так что — можно начинать. (Снимает пальто.)

Смит (хватаясь за румпель судна своего бизнеса). Вот, пожалуйста, подколите-ка это письмо. В желтый ящичек, с надписью «Осторожно». (В настольный микрофон.) Мисс Мартин, зайдите, пожалуйста.

Томсон (в руках письмо, пальто, газета). Ого. Ничего себе. (Читает.) Тринадцатого декабря, сам знаешь какого года. (Открытие ознаменовано улыбкой в сторону примолкшего Смита.) Ха-ха. Вот так дата. (Бегло вниз-вверх глазами по письму.) Вот так письмецо. Дорогой сэр, на этот раз мы от комментариев воздержимся. Вас пожалеем. Наши комментарии вам были бы, пожалуй, неприятны.

Смит. Не стесняйтесь. (Входит мисс Мартин, ей идет двадцать шестой год и серое шерстяное платье.) Мисс Мартин, познакомьтесь, пожалуйста, это мисс Томсон. С сегодняшнего дня она у нас работает.

Энн Мартин. Здравствуйте.

Томсон. Привет.

Смит. Так. (Звук фундаментально прочищаемой глотки Смита.) Гхрмм! (Взгляд на часы.) Мне пора. Мисс Мартин, ознакомьте, пожалуйста, мисс Томсон с делами. Зеленый скоросшиватель значит вперед, желтый — осторожно, а красный — стоп. У меня тут в клубе спозаранку тренировка назначена, потом обед.

Энн Мартин. А в четыре урок фехтования.

Смит. Ах ты Господи. Да.

Томсон (отступив на шаг, чтобы освободилось место для воздетой указующей руки). Э. То есть простите. У вас какой век на дворе.

Смит (взгляд вниз, на анатомию своих нижних конечностей). Знаете, бывает, хочется почувствовать некую легкость в области задней ноги.

Томсон. А ничего нога.

Смит. Спасибо. (Снимая с вешалки шляпу.) Если я сегодня уже не вернусь, то счастливых вам выходных. До понедельника. («Eine kleine Nachtmusik». Смит стыдливо протискивается между сотрудниц. Свет меркнет. Отворяя дверь, Смит оборачивается с тающей полуулыбкой.)

Томсон (из-за сцены, отделенная дверью рифленого матового стекла). Доброе утро, мистер Смит. (За сценой обильный собачий рык, треск сдвинутого с места стола, фырканье и ворчанье. Джордж Смит подкушенный влетает в контору, за матовым захлопнутым стеклом — безопасность, мгновенье передышки. Сдернул новую шляпу с узкими полями, смести с лица внезапную панику. Басовитое зловещее рыканье продолжается. Смит отворяет дверь, чтоб в щелочку пронаблюдать за неуместными событиями в конторе.)

Смит. Это он что, лает. (Троекратный преотвратный лай.) Что он ест, мисс Томсон. (Хр-р-р-р, зубами щелк. Дверь снова захлопнута.) Мисс Томсон. Это пес.

Томсон (за сценой). Н-дэ.

Смит. Нам предстоит встречаться с ним (переводя дух) каждое утро.

Томсон. А вам хотелось бы. У него имя есть. Голиаф, Прямо настоящий лев.

Смит. Это точно.

Томсон. Простите, что он напал на вас. Но он ведь вас еще не знает. (Басовитое рычание.) Голиаф, скажи мистеру Смиту с добрым утром. Вон там, эта тень за стеклом, ну давай, Голи, мистер Смит тебя не укусит.

Смит. Пожалуйста, не надо ему на меня показывать.

Томсон (за сценой). Мистер Смит, вы ведь не вообразили, что я буду брать с собой на работу Голи каждое утро, правда же.

Смит. Мисс Томсон, у меня живая фантазия, вообразить могу все, что угодно.

Томсон (за сценой). Ну так что ж вы сразу не сказали, мистер Смит. Голи шел в собачью гостиницу. Но там сегодня нет коек. А ест он сырые бифштексы. Филе. (Руки Смита отброшены назад, тянутся, нервно заключая в ладони его собственные филейные части.) Думала, вы не будете возражать. (Смит подозрительно принюхивается к явственному пованиванию, а Голи, этот чудовищный ГАВ-ГАВ, издает очередной гав.) В первый раз ты остаешься один, Голи, без меня, а мистера не ешь, его есть нельзя. Это наш новый начальник.

Смит (медлительно и сожалеюще оглядывает себя сверху донизу. Внимание на ноги. Поднимает одну ближе к носу). О Господи.

Томсон (просовывая голову в дверь кабинета). Завтра у него осмотр на ветеринарной станции. (Окостенело выпрямляется.) Это здесь, у самой работы. (Принюхиваясь.) О Господи. (Выходит. За сценой.) Нехорошо, Голиаф, нехорошо.

Смит (снимая туфли и засовывая их в ящик стола. В интерком). Мисс Томсон, зайдите, пожалуйста. (Надевает шляпу.)

Томсон (входит, обмахиваясь под носом только что полученным письмом. Принюхивается). Ага, отбой. О, какая шляпа. Делаем успехи. Смит. Вы это к чему, мисс Томсон. Томсон. Я насчет шляпы. Понемногу исправляетесь. Ту, другую, не надевайте больше никогда, ладно. В ней вы ни на себя и ни на что хорошее не похожи. Она не идет ни вам, ни тому, за кого вы хотите, чтобы вас принимали. Смит. О.