Ромен Роллан - Четырнадцатое июля
Вентимиль. Враг? Но почему же? Так вы в самом деле сражались против нас?
Конта. Вы знаете, что я рождена актрисой, а не зрительницей, и я привыкла играть только первые роли. (Показывает ружье; один из инвалидов по знаку Вентимиля тут же отбирает его у нее.)
Вентимиль. Вам надоело играть в Комедии, вот вы и захотели попробовать свои силы в драме. Но, понимаете ли вы, красавица моя, что ваш маскарад может стоить вам нескольких месяцев заключения?
Конта. Я рисковала бóльшим.
Вентимиль. Что это вы придумали, Конта? Вы — с этими горлодерами? (Осматривает ее с головы до ног.) Ни румян, ни мушек. Руки в грязи. Лицо блестит от пота. Мокрые волосы прилипли к вискам. Едва переводите дух. Забрызгана грязью до колен. Вся прокоптилась порохом... Фи! Что это на вас нашло? Я же отлично вас знаю. Вам всегда было столько же дела до этого сброда, сколько и мне.
Конта. Да.
Вентимиль. Значит, вы влюбились? Он там, в этой толпе?
Конта. Я сама так думала. Но, оказывается, дело не в любви, а в чем-то другом.
Вентимиль. В чем же?
Конта. Не знаю. Я не могу объяснить вам, что увлекло меня в битву. Вот только что мне хотелось задушить вас.
Вентимиль (смеется). Вечные преувеличения.
Конта. Я не шучу, уверяю вас.
Вентимиль. Но, Конта, вам же никогда не изменял здравый смысл, вы всегда знаете, чего вы хотите.
Конта. Да, конечно, что-то меня толкало на это, но я сейчас уже не знаю, что. Я все чувствовала и понимала так ясно и глубоко, когда была с ними... Вам этого не понять, но могучие чувства народа эхом отзываются во мне. А сейчас, когда меня оторвали от него, я уже ничего не знаю, ни в чем не могу разобраться...
Вентимиль. Вы обезумели. Согласитесь сами.
Конта. Нет, нет, я убеждена, что они правы.
Вентимиль. Правы, восстав на короля. Правы, убивая порядочных людей и подставляя свои головы под пушки, не известно ради чего?
Конта. Почему же не известно?
Вентимиль. Ну да, пожалуй, вы правы, ради золота герцога Орлеанского.
Конта. С тех пор, как я с вами познакомилась, вы нисколько не изменились, дорогой мой, вы всегда подыскиваете мелкие объяснения крупным событиям.
Вентимиль. Я не считаю, что деньги — такая уж мелочь для оборванцев, у которых нет ничего. А по-вашему, их ведет что-то более возвышенное?
Конта. Их ведет Свобода
Вентимиль. А что это такое?
Конта. Ты смущаешь меня своей иронией. Когда ты так смотришь на меня, я не знаю, что тебе ответить. А если бы и знала, так не сказала бы. Это бесполезный спор. Ты не в состоянии понять. Так слушай же и смотри.
Народ (за сценой). Бастилию! Возьмем Бастилию!
Вентимиль (холодно). Конечно, это забавно! Очень забавно!
Де Лоней (потрясен). Что движет этими безумцами?
Инвалиды (с интересом и сочувствием наблюдая за народом сквозь бойницы, проделанные в настиле подъемного моста). Женщины. Священники. Буржуа. Солдаты... Смотри-ка, вот и наша девчурка на спине у Гюлена, она дрыгает ножками и вертится, как чертенок!
Де Флюэ (швейцарцам). Все идет хорошо. Теперь они в мышеловке, окружены со всех сторон стенами замка. С башен мы можем уничтожить их всех.
Де Лоней. Очистите двор! Уничтожьте их!
Де Флюэ и швейцарцы бегут к Бастилии и входят в башенные ворота.
Бекар и инвалиды. Это что же такое — бойню хотят устроить? У них и оружия-то почти нет. И дети с ними!..
Народ. Бастилию! Возьмем Бастилию!
Конта и Вентимиль не следили за переговорами де Флюэ и де Лонея. Конта, вся поглощенная происходящим за сценой, прислушивается к крикам народа.
Конта (кричит за сцену). Смелее! Я уже взяла ее раньше вас! Я первая вошла!
Слышится барабанная дробь.
Бекар и инвалиды (смотрят в бойницы). Они опять требуют переговоров. Машут платками. Подают нам знаки!
Вентимиль (всматриваясь). Прокурор города возглавляет их шествие.
Де Лоней. Узнаем же, чего они хотят.
Вентимиль. Прекратить стрельбу!
Инвалиды опустили ружья. Барабанный бой приближается к самому рву. Вентимиль и несколько инвалидов поднимаются к амбразуре, находящейся справа над воротами, откуда можно видеть нападающих.
(Народу.) Чего вы хотите?
В это мгновение с башен раздается ружейный залп.
(Оборачиваясь.) Проклятье! Что они делают?
Инвалиды и де Лоней (поражены). Это швейцарцы стреляют сверху. Остановите их! Остановите!
Несколько человек бегут к башенным воротам, чтобы остановить швейцарцев.
Вентимиль (спустившись во двор). Слишком поздно! А, черт их возьми, наделали дел! Слышите крики?.. Швейцарцы не промахнулись. Народ решит теперь, что мы заманили его в ловушку.
Люди за сценой кричат от боли и ярости. Вентимиль, обернувшись, видит подошедшую сзади Конту; взгляд ее полон ненависти.
(Поражен.) Что с вами, Конта?
Конта, не отвечая, внезапно бросается на Вентимиля и, выхватив из его ножен шпагу, хочет нанести ему удар. Инвалиды хватают ее за руки и удерживают, несмотря на ее ожесточенное сопротивление.
(В недоумении.) Вы хотели убить меня?
Конта молча кивает головой. Она пожирает его глазами, полными неукротимой ярости, и до конца сцены не может выговорить ни слова. Она, как загнанный зверь, задыхается и дрожит.
(Потрясен.) Вы с ума сошли!.. Что с вами? Я ведь не причинил вам никакого зла. Стреляли вопреки нашему приказу. Вы же сами были свидетельницей... Да узнаешь ли ты меня, Конта?
Она делает утвердительный знак.
Как? Значит, в самом деле ты возненавидела меня?
Та же игра.
Да говори же! Ты что, слова вымолвить не можешь?
Хочет прикоснуться к ней, она в ужасе отстраняется, отбиваясь от солдат, держащих ее за руки. Вдруг она откидывается, падает, бьется в припадке, содрогаясь и рыдая. Ее уносят, но ее душераздирающие вопли долго еще слышны издали. Из-за сцены доносятся неистовые крики толпы.
Де Лоней (подавлен). Она просто озверела... Ее не узнать.
Вентимиль. Она не виновата. Какая-то отрава, идущая от этих толп, заразила ее непонятным безумием... Брр! Как все это мне ненавистно! Не могу постичь ни этой ярости, ни этой звериной страсти, словно вырвавшейся из глубин каменного века!
Швейцарцы и де Флюэ спускаются с башни.
Де Лоней (вне себя, идет навстречу де Флюэ). Что вы натворили? Что вы натворили?
Де Флюэ (взбешен). Я добросовестно выполнял ваш приказ! Черт возьми! Вы же приказали мне уничтожить их. Я начал приводить ваш приказ в исполнение. А вы, по-видимому, передумали, и ветер подул в другую сторону — в сторону перемирия. Кто вас тут разберет!
Де Лоней. Теперь мы погибли.
Де Флюэ. Погибли? (Пожимает плечами и знаками приказывает швейцарцам подкатить пушки к воротам во внешний двор.)
Бекар и инвалиды. Что вы собираетесь делать?
Швейцарцы. Три залпа из пушек — и мы очистим двор.
Бекар и инвалиды. Вы не станете стрелять.
Швейцарцы. Это еще почему?
Бекар. Стрелять в толпу? Да ведь это же гнусная бойня!
Швейцарцы. Нам-то что?
Бекар. А то, что эта толпа — наши близкие, такие же французы, как и мы. Откатывайте-ка лучше ваши пушки; никто не собирается из них стрелять.
Швейцарцы. С дороги, старый хрыч! Пропусти нас, а то хуже будет! (Отталкивают Бекара.)
Инвалиды. Ах, сволочи! Немчура проклятая! (Скрещивают штыки, преграждая им дорогу.)
Швейцарцы. Вали их!
— Туда же задаются, лысые дьяволы!
— Вздумали пугать нас!
Бекар. Еще шаг — и получишь пулю в лоб. (Целится.)
Вентимиль и де Флюэ становятся между ними.
Де Флюэ. Опустите ружья! Опустите ружья! А, проклятье... (Бросается на них и начинает направо и налево наносить удары палкой.)
Вентимиль. Хуже бешеных псов!
Де Лоней (в отчаянье). Теперь и эти взбунтовались! Тоже не хотят сражаться! Все пропало! (Устремляется к пороховым складам.)
Вентимиль (останавливая его.) Куда вы?
Де Лоней (вне себя). Умирать! Но и они умрут вместе с нами!
Вентимиль. Что вы собираетесь делать?
Де Лоней. В подвалах... Тысячи тонн пороху... Я взорву...
